Я сквозь заросли времени
Продираюсь уже.
Почему мне так хочется
Жить в династии Тан,
Где в любви к одиночеству
Стих слагает титан?
У пруда ли, у дома ли,
В золотой тишине
Мы бы вместе подумали
О прекрасной луне,
Под совы ли крик, выпи ли
Подогрели вино
И втроем его выпили
С круглолицей луной.
Почему мне не нравится
Вечно жить впопыхах?
Мне бы выйти на край крыльца
С древней лютней в руках,
Спрятать длинные волосы
На затылке в пучок
И заслушаться голосом
Над дрожащей свечой,
Засидеться под деревом,
Никуда не спешить,
На гроши не разменивать
Самородки души,
Тонкой кистью записывать
Отзвук сердца любой
И творить независимо,
Как великий Ли Бо.
Мне б гулять пред закатами
По знакомым местам
Вечерами цикадными
При династии Тан,
Мыть души самородки,
Делать то, что люблю.
Я, наверное, все-таки
Всех подальше пошлю…
Не нашел
Нет, не нашел я его. Не столкнулся с ним на улицах города, не встретил. Не получилось. Он просто не попался мне на глаза. Или я в чем-то сплоховал. Жаль, конечно. Я действительно на это надеялся. И честно искал его, с ног сбился. Да и к тому же многие говорили мне, что видели его здесь якобы совсем недавно. А мне вот, выходит, не повезло…
Но я видел его следы. Я, как говорят сыщики, именно напал на след, я шел по следу, буквально по пятам. Реально чувствовал, что он где-то рядом. Ощущал его присутствие. Вот он, казалось, только что был тут, проходил, проезжал, останавливался, с кем-то говорил… Мне мерещилось, что я вот-вот догоню его, еще чуть-чуть, и увижу его за поворотом, выхвачу из толпы его спортивный силуэт, окликну его, и он обернется… Всё напрасно. Обошел весь город, а он как сквозь землю…
Но я точно видел отпечатки его обуви. Видел его тень. Больше того, я добыл несколько вещественных доказательств его существования: пепел от сигарет, проржавевший велосипед на стоянке, заметку о нем в пожелтевшей от времени местной газете, его почерком нацарапанное на заборе неприличное слово… Не говоря уже о стойком ощущении его биополя. Запаха его ауры. Шлейфа его парфюма, оставленного им в неподвижном воздухе. Будто бы слышал зависшие в тишине звуки его голоса, его смеха.
Город с готовностью «сдавал» его. Улицы подсказывали мне, куда идти, где он бывал, сиживал, хаживал, и до меня доносился оттуда отзвук его шагов. И я понимал, что его туда влекло. Я чувствовал причину его появления там и тут – в этом месте он был по стечению обстоятельств, в том отдавал дань обязаловке служебного долга, сюда забрел сам, всё заранее спланировав, а здесь очутился случайно. На меня накатывали то характерное дыхание винно-дружеских паров, то энергетический заряд его любознательности, то гулкое эхо сердечного влечения. Я безошибочно угадывал силу его романтической неуемности, а она, как грозовая туча, так и продолжает висеть над городом, хотя и город уже совсем другой. Да что там – вы не поверите: я обнаружил окаменелости его спермы! И передо мной тотчас восставали бестелесные образы женщин, которых он целовал. Были ли они красивы? Не знаю, не мне судить. Но искренни и страстны – это точно.
Я дрейфовал по упругой перкуссии его сердца. Бу-бум, бу-бум, то чаще, то реже: вот тут он ждал, тут бежал или волновался, а здесь был счастливым и радовался жизни… Кое-где я почти что физически осязал его – крепкое рукопожатие, широкие плечи, руки, раскрытые для братских объятий. Вот он прошагал мимо, и волной от фирменной стремительной походки коснулся меня.
Проплывая в вечерней полудреме вдоль вереницы уютных ресторанчиков, я, как мне казалось, каким-то внутренним локатором улавливал градус некогда разлитых по рюмочкам напитков и пеленговал душевность произнесенных им тостов. Черт возьми, мистика какая-то! Дело в том, что при этом я сам тоже начинал конкретно хмелеть, но не от спиртного, а зачарованный его обаянием, этим волшебным застольным разговором, этой неожиданной и неоправданной открытостью его души. Чудеса, да и только…
Меня вело по его следам странное свечение, которое он, словно метеорит в звездном небе, оставлял за собой. То был свет увлеченности. Огонь желаний. Пламя одержимости, жажды деятельности, жадности до интересного дела. Добрые светлячки этой вечной готовности помочь, отдать, пожертвовать. От этих светящихся хвостов исходило тепло, даже жар. Я пытался не отстать от них, догнать комету, погреться об нее… Да где там! Не догнать.
Вот такие, братцы, пироги: след взял, свет видел, тепло чувствовал, а его самого не поймал. Улизнул, негодяй!
«Ночую в келье старого монаха…»
Ночую в келье старого монаха.
Безвкусный рис, холщовая рубаха,
А в сердце свет.
«Над храмом звёзды. Наливаю чаю…»
Над храмом звёзды. Наливаю чаю.
И шар звезды, и жар костра вмещает
Моя душа.
Конфуций. Суждения и беседы(сокращенный перевод-пересказ с китайского)
Нет большей радости на свете,
Чем познавать и применять
На практике познанья эти
И мир тем самым изменять.
Нет выше счастья, чем обняться
С вернувшимся издалека,
И слёз при этом не стесняться,
И за него поднять бокал.
Не тот ли внутренне прекрасен,
Кто верен принципам своим,
С друзьями – добр, врагам – опасен
И величав в спокойствии.
Пусть люди о тебе не знают,
Пусть мал и скромен твой удел,
Но беспокоит мысль иная —
Что плохо знаешь ты людей!
Он выгоды себе не ищет,
Привык в достатке и в нужде
Довольствоваться грубой пищей
И спать на согнутом локте.
Велик он тем, что человечен,
И пусть смеется мещанин,
Что целый мир себе на плечи
Взвалил он и несет один.
О помощи несчастным людям
Всё время мысли в голове,
Тогда как думает о блюде
С закуской низкий человек.
Трибун, поэт, политик, мастер
И кроткий труженик земной!
Сплав силы воли с пылкой страстью
И путь нелегкий за спиной.
В словах порой неторопливый,
Он быстр в поступках и делах.
Его деянья не крикливы,
А слово твердо, как скала.
Решительный, но осторожный:
Он перед тем, как сделать шаг,
О всех последствиях возможных
Подумать должен не спеша.
Пред нами благородный рыцарь.
Ни страх, ни боль, ни суета,
Ему неведомы – лишь принцип
Ему дороже золота.
Его доктрина – в чувстве долга,
В заботе о своей стране.
За то его и помнят долго,
И уважают искренне.
Его мораль проста, как ветер,
И философия проста.
Не оттого ль идеи эти
Передают из уст в уста?
Во всём царить порядок должен:
Будь государем государь,
А гражданин – он значим тоже! —
Пусть будет подданным всегда.
В семье пусть сын – да будет сыном!
А ты отец? Так будь отцом!
И будь им не наполовину,
А покажи товар лицом.
Только тогда над Поднебесной
Взойдет счастливая заря,
И будут радостные песни
Звучать у предков алтаря.
Благословенна та деревня,
В которой царствует любовь.
Где строгость церемоний древних
Односельчанин чтит любой.
Всей Поднебесной полновластно
Владели Яо, Шунь и Юй,
Но совершенно безучастно
Воспринимали власть свою.
Любить и к истине стремиться,
Когда стоишь ты у руля.
А коль случится ошибиться,
Свои ошибки исправляй.
Когда одни вкушают сытно
И голод мучает других,
Богатым быть, простите, стыдно
И быть при власти не с руки.
В дни беззакония скрывайся
Простым отшельником в горах.
До той поры не появляйся,
Пока не сменится тиран.
Когда же вновь придет порядок,
То стыдно прозябать в нужде.
Работать в это время надо.
Оно дано для добрых дел.
Когда правитель непорочен,
Красив и мудр, как Чжоу-гун,
В стране покой, народ не ропщет
И счастье в родственном кругу.
Как из анналов нам известно,
Он чести с роду не ронял.
Он возвышал прямых и честных,
А недостойных – отстранял.
Ему прекрасно удавалось
Народ учить простым вещам:
Он в людях пестовал гуманность,
Воспитывал и просвещал.
Нам в назидание оставил
Пример непревзойденный Шунь.
О том, как правил он, не правя,
Своим я детям расскажу.
Он видел всё на расстояньи.
Всё знал, не покидая двор.
Практиковал он недеянье,
И в том – наследие его.
Где вы, кумиры и герои?
Как стать таким же, дай совет?