Для исполненья этой роли
Блюди Учителя завет.
По отношению к другому
Не делай подлости и зла.
Противься всякому такому,
Чего б себе не пожелал.
С тем, кто тебе несимпатичен,
Кем бы он ни был, не дружи.
Тому, кто груб и деспотичен,
Что б ни сулил он, не служи.
Будь безмятежным и свободным!
Лишь тот, чей независим дух,
Зовется мужем благородным.
Его узнаешь за версту —
Его, чьи речи не туманны,
Чей дальновиден каждый шаг,
Кто призывает быть гуманным,
Чья о других болит душа.
Будь верным и прилежным сыном,
Люби родителей своих,
Не огорчай их без причины
И почитай их, как святых.
Когда ж уйдут на встречу к предкам,
Порядков в доме не меняй
И в скорби траура трехлетку
По папе с мамой сохраняй.
У зла всегда обличий много,
Но добродетель тем сильна,
Что никогда не одинока,
Соседями окружена.
Вот почему любовь, гуманность
И верность делу своему —
Казалось бы – такая малость! —
Нам освещают путь сквозь тьму.
Я верю в праведную древность,
Хочу постичь ее, понять.
Я не испытываю ревность
К тому, кто любит сочинять.
Я ж ничего не сочиняю.
Я только лишь передаю.
Традициям не изменяю
И гимны древности пою.
Есть в жизни самый верный способ
Обычай старый уважать:
Ты должен задавать вопросы
И тем, кто знает, подражать.
Когда приедешь в край далекий
Или войдешь в старинный храм,
Будь скромен, вежлив и уроки
Бери у старожилов сам.
Ученье, правда, – труд напрасный,
Когда не хочешь рассуждать.
А думать, не учась, опасно:
От мыслей может быть беда!
Среди любых троих прохожих
Найдется кто-нибудь один,
Кто и меня научит тоже,
Будь даже он простолюдин.
Желаннее всего на свете
Мне сущность истины узреть.
Ее постигнув на рассвете,
Под вечер можно умереть.
Ко мне приходят за подсказкой
И за ученьем бедняки.
За мяса вяленого связку
Готов я взять в ученики.
Лишь тех не посвящу в науку,
Кто ближнему желает зла
И воссоздать четвертый угол
Не может по другим углам.
Лишь в тридцать лет я утвердился.
Прогнал сомненья в сорок лет.
Мой слух к вопросам устремился,
И в пятьдесят я знал ответ.
Страдал и заблуждался слепо,
Искал, весь мир исколеся,
Но приоткрылась воля Неба
Мне слишком поздно – в шестьдесят.
Я тщетно пробовал наставить
На путь князей различных царств,
Их править правильно заставить,
Народ избавить от мытарств.
Я был гоним в своей отчизне,
На службе славы не снискал,
Однако знания о жизни
Я передам ученикам.
Перед тобой трактат великий,
Который пережил века.
Среди учений и религий
К себе он многих привлекал.
Не всякий следовал заветам
И наставленьям Мудреца,
Но в мир привносит лучик света
Тот, кто им верен до конца.
Прочтя Учителя сужденья
И вникнув в суть его бесед,
Ты испытаешь наслажденье
И радость будущих побед.
Рисунок на рисовой бумаге
Художник пишет тушью на листе:
Вот лилия, вот дождик заблестел,
Вот ветер в камышах зашелестел,
На лист сел шмель и тут же улетел…
В каморке, посреди облезлых стен,
Пропахший тушью, в темной духоте,
Он день за днем на рисовом листе
Рисует жизнь в наивной простоте.
Таинства «тайцзи»
Погладить гриву быстроногого коня…
Взметнуться к кронам сосняка плавней огня…
Гонять по небу клочья белых облаков…
В себя вбирать зари студеной молоко…
Сад огорошить неожиданным дождем…
Ладонью властной убаюкать в море шторм…
К груди прижать прошитый светом тонким шар…
Прохладным ветром остудить пустыни жар…
Туманом сизым расстелиться по траве…
Дракону озера волной послать привет…
Локтями сильными раздвинуть две скалы…
Бессмертным Фениксом воскреснуть из золы…
По-скорпионьи изготовить к бою хвост…
Прутом железным ворошить уголья звезд…
Поднять движением предплечий водный столб…
Хрусталь дворца крушить невидимым шестом…
Застыть на месте, превратившись в старый дуб…
Призвать на помощь Гуань Юя грозный дух…
Повесить на кулису ночи диск луны…
Монахом смирным скрыться в царстве тишины…
Дорожку радуги над полем раскатать…
Заставить горы камнепадом грохотать…
Легко ли олуху до этого дойти?
Легко, душой отдавшись таинствам «тайцзи».
Мастер и поэт
Лишь рассвело, дверь во двор открыл я.
Хлынул снаружи морозный воздух.
Мастер в изящных, причудливых позах,
Словно журавль, раскрывает крылья.
Замер на месте с погасшим взором.
Вдруг встрепенулся, метнулся вправо.
Вот он, как ирбис, крадущийся в травах.
Вот он, как тигр, толкающий гору.
Я, не дыша, наблюдал этот танец,
Сам превратившись в застывшего Будду.
Мастером я, безусловно, не буду.
Но ведь и мастер поэтом не станет!
Лотосы скучают
Я одуванчики водою напою,
Слезу соленую над ними оброню
И помяну обитель тихую мою,
Где плачут лотосы по мне в чужом краю.
Там озаряет гладь пруда луны маяк,
Там над прудом склонилась низко тень моя,
Там мы сливались, словно в знаке «инь» и «ян»,
Там обо мне тоскует лотосов семья.
Они ночами обнажают плоть свою
И о любви в прохладе грезят, как в раю,
Но лишь рассвет лучом нарушит их уют,
Себя упрячут в лепестки и слезы льют
О вечерах, где нас пленял цикад мотив,
О временах, где был покой под сенью ив…
Нет, не заменит одуванчиков наив
Прикосновений нежных лотосов моих.
Дракон и Феникс
Среди смоляных небес,
Среди золотистых лун
Живет не зверь и не бес,
Не дух, не бог, не Перун и не Зевс,
А странно-загадочное существо:
Все истово веруют в чары его,
И с трепетом все величают его
Размашистым именем «Лун»[14].
Среди голубых небес,
Среди дождеструйных вен
Живет – не пьет и не ест —
Красивейшая из всех невест
И голосом сказочным песни поет:
Все истово веруют в чары ее,
И с нежностью все величают ее
Изысканным именем «Фэн»[15].
Лишь дрогнет на облаке блик,
Лишь тронет рассветную синь,
Две тени, как корабли,
Две светлости – яшма и сердолик —
Раскрасят пастелью белесый Восток,
Расплещут на шелковый неба платок
Свой танец-полет над бескрайним плато.
Китайцы зовут это «ци»[16].
На озере вспыхнула рябь.
Утра накрыло крыло
Заснувших кувшинок ряд,
И вот водомерок большой отряд
Скользит по воде, словно в танце, легко,
И страстного Феникса кружит Дракон…
Но солнце взошло – всё затихло кругом.
Китайцы зовут это «ло»[17].
Мы очень скучно живем.
Изо дня в день устало
По бренной земле бредем.
Не видим в заре начала времен.
Но утренний танец небесных существ,
Как смысл бытия, не иссяк, не исчез.
В воде. В облаках. Он по-прежнему здесь.
И он называется «Дао»[18].
Необычный символ российско-китайской дружбы
Той весной в моей жизни намечались грандиозные перемены. Я жил предвкушением двух важнейших событий. Через пару месяцев в нашей молодой семье ожидалось желанное прибавление. Примерно в это же время мне предстояло сдать в институте государственные экзамены, защитить диплом и начать самостоятельную трудовую деятельность.
И надо же такому случиться? В эту уже переполненную трудами и эмоциями жизнь бесцеремонно вторглось предложение сопровождать во время визита в Китай одну важную делегацию. Есть такие предложения, от которых нельзя отказаться.
Визит выдался напряженным. Программа была сверстана так, что время с утра до вечера было расписано буквально по минутам. Встречи, переговоры, подписание документов, обеды, публичные выступления главы делегации, культурная программа, краткая поездка по стране, возвращение в Пекин и заключительная встреча. У меня голова шла кругом! А когда рабочий день переводчика (как правило, ближе к полуночи) подходил к концу, надо было готовиться к завтрашнему дню.