Единственной «отдушиной» были разговоры с водителем лимузина, в котором перемещался по китайской столице глава советской делегации. Звали его Ли. Молодой, на вид лет двадцати пяти (может быть, чуть постарше, но не больше «тридцатника»), флегматичный парень, он не только всю дорогу проявлял чудеса водительского мастерства, но и оказался интересным собеседником.
За три дня, проведенные вместе, Ли стал мне настоящим боевым товарищем. Мы быстро нашли общий язык, тем более что мой новый знакомец, как оказалось, недавно женился и стал отцом. Я, естественно, поделился своими переживаниями и заботами, связанными с перипетиями семейной жизни и предстоящим рождением ребенка.
Надо ли напоминать читателю, что в конце 80-х годов прошлого века Советский Союз находился в непростом экономическом положении? Жизнь наша характеризовалась тотальным товарным и продуктовым дефицитом. В открытой продаже не было практически ничего. Полки магазинов зияли космической пустотой. Продавцы скучали. Или торговали «из-под полы».
Советским мамам и папам тогда тоже приходилось нелегко. Купить красивую одежку для малышей, качественные соски, бутылочки, пустышки, погремушки было большой проблемой. За детским питанием, пеленками и бумажными подгузниками выстраивались километровые очереди. Про такое заморское чудо, как памперсы, слагались легенды.
Поэтому в Пекин я летел с тайной мыслью – вернуться домой хотя бы с парой «трофеев» из ассортимента магазина «Детский мир». Тем более что в Китае 80-х, пережившем благодаря умным реформам «кризис социалистического перепроизводства», этого добра было навалом.
О задаче купить хотя бы что-то в подарок будущему малышу я поведал водителю Ли. У меня даже созрел план: если вдруг делегацию повезут на «шоппинг», оторваться от коллектива и схватить что-нибудь в детском отделе. Но до этого дело не дошло. Значит, видно, не судьба…
В Москву мы вылетали ранним утром. Подъезжаем к аэропорту «Шоуду». Прощаюсь с Ли. Благодарю за помощь в работе. Рад знакомству. Домашним передавай привет, а сыночка поцелуй! Рукопожатие. Хороший парень.
– Вот, брат, – говорит он, неожиданно протягивая мне газетный сверток. – Это тебе сувенир на память.
– Спасибо! Может, еще свидимся. Пока!
Надо бежать: шеф уже проследовал в здание аэровокзала. Уютный VIP-зал. Помощники забирают багаж (папку с документами и дорожную сумку оставляю при себе – мало ли что?), а начальство рассаживается на убранные ажурными салфетками большие диваны и кресла. Переводчик – на стуле за спиной. Ритуальный обмен любезностями: вежливые гости благодарят за радушный прием, гостеприимные хозяева просят приезжать еще и желают счастливого пути. Все улыбаются, радостные оттого, что визит завершается благополучно.
Но нас уже приглашают на посадку. Небольшая сутолока, и вот все члены делегации и сопровождающие лица уже в салоне авиалайнера. Самолет заводит моторы и выруливает на взлетную полосу. Откидываюсь в кресле. Наконец-то можно перевести дыхание.
Про кулек с сувениром я в этой суматохе почти забыл. Сунул в карман дорожной сумки и переключился на что-то более важное. Добрался до него уже на подлете к Москве: надо было перепаковать вещи, чтобы в руках было меньше мест, а тут – он.
Разворачивая газетную упаковку, я ожидал увидеть традиционный сандаловый веер, коробку жасминового чая или что-нибудь в этом роде. Но каково же было мое удивление, когда из складок свежего номера «Жэньминь жибао» выглянула пластиковая молочная бутылочка с навинченной на нее добротной резиновой соской. Ли! Ну что ты с ним будешь делать?!
Такой вот необычный, но очень реальный символ нормализации советско-китайских отношений. И нормальной человеческой дружбы.