– Что опять?
– Не опять, а снова. Выселяем из центра старичков. Видишь ли, несправедливо получается: занимают огромные квартиры в престижных сталинских домах, а у самих на оплату коммуналки не хватает. И съезжать не хотят. Ни себе, ни людям. Элитное жилье должно служить народу! Бабки у этого самого народа водятся, а значит – жилплощадь надо освобождать. Короче, давай им пообещаем квартиры в твоем долгострое.
– Что ты, Червонец? Нет-нет, это невозможно. С этим домом у меня кое-какие проблемы, там конь не валялся. До приемки и вселения, как до Луны.
– Ну вот и хорошо! Пока дом достроится, старички уже с копыт долой. Стало быть, никому ничего давать не придется.
– Погоди, а где же они всё это время жить будут, пенсионеры эти твои?
– Это уже моя забота. Я дело говорю, Сковородкин. В долгу не останусь, ты меня знаешь.
– Я же просил… Скротум. Олег Олегович Скротум.
– Не кипятись. Ну что, по рукам?
О. О. помолчал, прикидывая что-то в уме.
– Какова моя доля? – Тон изменился на сугубо деловой.
– Вот это другой разговор. По лимону за каждую двушку.
– Не уважаешь, Червонец. Дело-то подсудное!
– Можно подумать, что бизнес свой ты ведешь в полном согласии с законом. Добро, о цене сговоримся. Так ты не против?
Гендиректор огляделся вокруг, проверяя, не слышит ли кто их беседы. И надо же так повернуться, что поясницу вдруг парализовал страшный приступ радикулита. Он едва не вскрикнул от боли.
– По глазам вижу, что не против, – радостно ухмыльнулся бритоголовый. – Вот что, мне валить надо. Приходи в субботу в баню, там все спокойно перетрем. Ну, бывай, как там тебя теперь звать-величать – Скромный? Скрытный? Скорбный? Никак не могу запомнить.
Жутковатый собеседник ушел, оставив Олега Олеговича наедине со своей одеревеневшей поясницей. «Нет, так много работать нельзя. Совсем себя загнал». Он заказал стакан виски. Выпил залпом.
В машину забрался с трудом. Расположился на заднем сидении полулежа, так было еще более или менее терпимо. Но, на счастье гендиректора, когда водитель подруливал к офису, боль уже прошла. Слава Богу!
Много, слишком много дел у руководителя такой серьезной бизнес-структуры, какой была компания Олега Олеговича. Дела, дела. Проблемы, заботы – просто голова пухнет. На лице генерального директора проступила раздраженная усталость, когда он поднял глаза на вошедшего начальника финансового отдела Дебитова. Его мрачная физиономия и само появление в кабинете О. О. не предвещали ничего хорошего.
«Опять, гаденыш, с каким-то говном приперся», – подумал О. О., но вымучил из себя некую полуулыбку с полушуткой:
– Ну что, мой мармеладовый, какие романсы распевают нынче наши финансы?
Дебитов совмещал свою должность «финдиректора» с обязанностями главного бухгалтера фирмы. На этом настоял О. О. – «чтобы всё было в одних руках». Угрюмый Дебитов редко заходил к начальнику, предпочитая ровными штабелями раскладывать свои поленницы цифр на бумаге. Точно так же, в письменном виде, финансист получал от шефа инструкции, порой весьма сомнительного свойства. Самые деликатные – в запечатанных конвертах.
Бесхребетная исполнительность и безропотная покорность Дебитова, помноженные на профессионализм в деле бухгалтерского манипуляторства, служили тем самым идеальным сочетанием качеств, которое позволяло Олегу Олеговичу ловко проворачивать свои делишки и при этом чувствовать себя в полной безопасности. Но если Дебитов просил его принять, это означало одно: что-то было не так.
– У них документы. Дело пахнет керосином.
– И у нас документы, – парировал Олег Олегович. – А в них написано: строительство остановить. Экологи против. Вот пусть дольщики с ними и разбираются.
– Да, но тогда они хотят назад свои деньги.
– А денег им, сахарный мой, не видать как своих ушей!
В этот момент слева в груди что-то остро кольнуло. Потом еще. И еще. Стихло. Остался только дискомфорт, как будто на сердце повесили тяжелую гирю. Она тянула грудную клетку вниз и мешала дышать.
– А экологи не дрогнут? – с робкой надеждой в голосе спросил главбух.
В этот момент ему показалось, что О. О., как ретивый конь, сейчас встанет на дыбы и растопчет своими копытами несчастного Дебитова.
Но «конь» замер, как владимирский тяжеловоз. Рука схватилась за сердце. Прошло, наверное, секунд десять, прежде чем последовал ответ – на удивление спокойный, без надрыва:
– За те «фантики», которыми мы с этими экологами поделились, они в случае чего пойдут и сами отравят всю местность зарином. Иди, мой сладкий, иди. И дольщиков отправь куда следует.
«Мустанг» взмахнул свободным «копытом», указывая вдаль. Другим он тем временем продолжал бороться с гирей, что висела под пиджаком слева и не давала «арабскому скакуну» ни покоя, ни былой уверенности в себе.
– Едем сегодня вечером ко мне на дачу, – похотливо замурлыкал О. О., наклонившись к самому ушку уткнувшейся в компьютер Кристины. На экране широким веером расположился очередной пасьянс.
– Вы совсем обалдели, Олег Олегович. Ведь сегодня вечером обещали штормовое предупреждение. И потом… – она сделала невинные глазки —…это так неожиданно… Я даже не знаю…
– Чего ты не знаешь, глазированная моя? Ну чего ты не знаешь? Сходим в сауну, попаримся, понежимся в бассейне, выпьем «Шампанского». А потом я тебе такой шторм устрою шестибалльный!
– Ой, да что вы такое говорите, Олег Олегович, – продолжала ломаться Кристина. – Прямо в краску меня вогнали.
– Да уж тебя, соблазнительницу такую, вгонишь! Ну ладно, не сегодня – завтра. Сегодня я и сам что-то немного не в форме. Но завтра, плюшечка моя маковая, никаких отговорок!
– Тише, Олег Олегович, а то кто-нибудь возьмет и настучит вашей жене. Я подумаю, – лукаво обронила Кристина. Вильнув бедрами, она элегантно выскользнула из приемной, оставив на предложение босса однозначный ответ в виде недвусмысленного, без полутонов, удушающего аромата ее зазывных духов.
В Департамент строительства О. О. поехал один. Сам сел за руль внедорожника. Машины, как и собаки, часто бывают похожими на своих хозяев. Хамовато-туповатый вездеход с недобрым взглядом фар и свирепым оскалом радиатора очень напоминал монстровидного Олега Олеговича. А в потоке машин он и вовсе походил на какого-то тираннозавра посреди мирно пасущихся травоядных рептилий.
По дороге гендиректор привычно подрезал пару ничтожных легковушек. Поворачивая налево из правого ряда к зданию администрации, он на несколько секунд, нисколько не смущаясь, перекрыл всё движение. На последовавшее за этим недомогание в районе желудка О. О., довольный своей выходкой, особого внимания не обратил. Он, видно, уже смирился с тем, что сегодня просто день такой – то здесь кольнет, то там заноет. Гнусный день. Тем более надо на ком-то отыграться – да хоть на этих жалких частниках. Запрудили улицы города своими дерьмовыми «Жигулями»…
– Доброго здоровьица! – деланно просиял О. О., входя в начальственный кабинет.
– А-а, Олег Олегович, давненько, давненько не виделись. Что-то не жалуешь ты меня, не заходишь…
– Так ведь к вам, Петр Глебыч, не пробьешься. Оно и понятно – заняты государевыми делами. Не то что мы, грешные.
– Ну-ну, полно тебе, для старых друзей мои двери всегда открыты. А тебе тем паче давно следовало прийти, рассказать о своих успехах в бизнесе, радостью поделиться. Слышал, скоро новый дом сдаешь.
– Каюсь, Петр Глебыч, каюсь, затянул с визитом. Выплату налогов просрочил…
И О. О. ловким движением, как бы невзначай поставил портфель, с которым он вошел, под монументальный дубовый стол директора строительного департамента. Тот сделал вид, что ничего не заметил, но широкая улыбка, всё это время не сходившая с его упитанного лица, стала еще теплее.
– Налоги, дорогой друг, надо платить вовремя. Таков закон! Финансовая дисциплина превыше всего! Чем могу помочь? Какие есть проблемы?
– Нет-нет, Петр Глебыч, – залебезил О. О. – Всё в порядке, со всем справляемся. На расстоянии чувствуем вашу дружескую поддержку.
– Ну, тогда трудитесь дальше. Желаю удачи!
Выйдя из мэрии окрыленным, генеральный так размечтался, что, спускаясь с лестницы, неудачно подвернул ногу. Пришлось даже немножко похромать. Потом – ничего. Вроде обошлось.
Но в машине Олега Олеговича вдруг охватило необъяснимое беспокойство. И погода, как назло, начала портиться. Еще пять минут назад светило солнце, а тут поднялся ветер, да такой шквалистый, что даже под броней джипа О. О. интуитивно съежился и приподнял воротник. И двигатель запустил не сразу. Он сидел в каком-то оцепенении, прислушиваясь не то к надвигавшейся буре, не то к накатившим откуда ни возьмись отвратительным позывам рвоты. У гендиректора внезапно закружилась голова, его замутило и затошнило. На лбу выступила испарина.
Тут произошло нечто необычное. Олег Олегович вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Как будто кто-то сидит на месте пассажира. Он боязливо скосил взгляд вправо. Соседнее сиденье пустовало. Но ощущение чьего-то присутствия от этого не прошло.
В эту самую минуту на мобильный телефон позвонили.
– Беда, Олег Олегович. На объекте кран упал.
– Что?! – Это было не восклицание, а сдавленный хрип. – Выезжаю. Сейчас буду.
Джип рванул с места, рассекая своей звериной мордой струи хлынувшего с неба ливня.
Когда О. О. на жуткой скорости влетел на стройплощадку, уже окончательно стемнело, а буря была в разгаре. Злополучная новостройка, озаряемая вспышками молнии, больше походила на съемочную площадку какого-то остросюжетного фильма. Глазам гендиректора предстала сюрреальная картина, достойная кисти Сальвадора Дали. Посреди двора, как поверженный Голиаф, на боку лежал строительный кран. Его надломленная стрела уткнулась в развалины погребенного под ее тяжестью недостроенного дома. Оторванная башня валялась поодаль. По всей этой зловещей декорации наотмашь хлестал проливной дождь. Вокруг не было ни души.