• 3–4 года. Не отвечает на простые вопросы «кто?», «что?», «где?». Люди вне семьи его не понимают. Не использует предложения из четырех слов, не произносит правильно большинство звуков. Если задержка речи сохраняется до пяти лет, большинство педиатров рекомендуют терапию[46].
Доктор К. Кениг, основатель движения Camphill для детей и взрослых с особыми нуждами, различает три уровня в развитии речи, которые он называет «проговаривание», «называние» и «разговор»[47]. Проговаривание подразумевает желание или эмоцию, которые выражаются одним словом, например «Сюда!» или «Печенье!». Называние подразумевает, что ребенок узнает названия предметов и демонстрирует начало мыслительного процесса, в ходе которого он связывает концепции с восприятием и общее («собака») с частным («Фидо»). Разговор подразумевает диалог в обычном понимании. По мере того как ребенок познает мир и то, как его можно выразить с помощью языка с его логикой и грамматикой, он начинает использовать целые предложения. Это происходит в возрасте от двух до трех лет.
В то время как ребенок узнает названия предметов, очень многое происходит на превербальном этапе, то есть на уровне того сосредоточенного внимания, с которым малыш созерцает каждую вещь. Например, если взрослый или школьник будет больше всего интересоваться тем, что он может сделать с мячом, то маленький ребенок будет интересоваться самим мячом – его формой и текстурой, а также тем, что он откатывается, когда выскальзывает из рук. Наше взрослое сознание потеряло связь с тем, что происходит в глубинах грезящей детской души, с тем, что скрывается за мечтательным, полным удивления или восторга взглядом ребенка. Дэниэл Удо Де Хаэс в своей прекрасной книге «Маленький ребенок» рисует восхитительную картину молчаливого «языка души», на котором простые предметы говорят с ребенком о качествах духовного мира и путешествии души на Землю. Мы можем получить представление о видении Д. Удо Де Хаэса из его описания того, как маленькие дети (и взрослые) очаровываются водой:
«Душа каждого человека ощущает, осознанно или неосознанно, связь с этим элементом. Не тоскует ли каждый из нас по той ясности, которая есть в чистой воде? Не чувствует ли каждая душа свою способность течь и струиться во всех направлениях, колыхаться волнами и разбиваться о берег, бурлить и качаться или спокойно отражать все вокруг? Ее способность подниматься в Рай и снова спускаться на Землю связывают с водой. Маленький ребенок, хоть и менее осознанно, ощущает все это намного четче и интенсивнее, чем мы. По этой причине он чувствует свою связь с этой стихией и так самозабвенно с ней играет»[48].
Подобным образом Д. Удо Де Хаэс объясняет и восторг, с которым ребенок рисует домики или сооружает их из диванных подушек. Что-то пробуждается в душе ребенка, когда он встречается с «домом» на Земле. Автор пишет: «Когда душа приходит на Землю, у нее есть задача помочь построить „дом”, в котором ей надо будет пребывать в течение жизни, которая вот-вот начнется, а именно задача – помочь сформировать свое тело. Поэтому не стоит удивляться той радости, с которой ребенок строит маленький домик, символически выполняя задачу по построению своего тела»[49].
В книге «Маленький ребенок» Д. Удо Де Хаэс рисует очень живую (и совсем несентиментальную) картину внутренней жизни маленького ребенка. Для меня она стала полезной. Я взяла ее на заметку как один из вариантов того, что происходит, когда я наблюдаю, как малыш созерцает предмет. Иисус сказал: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Евангелие от Матфея 18:3). Каков мир для маленького ребенка? Этот вопрос стоит держать в голове тем, кто заботится о нем. До такой степени, что его благоговение перед окружающим миром может стать нашим собственным. Если мы вновь откроем в себе это умение, то даже не заметим, как начнем помогать малышу проживать его собственный опыт.
Поскольку ребенок испытывает такой восторг от простых предметов и они вызывают резонанс в его душе, Д. Удо Де Хаэс рекомендует использовать архетипические игрушки, такие как мяч, миска, чашка (с песком или водой), маленький деревянный домик, коробка с откидной крышкой и небольшая тележка.
Тот факт, что природа и простые предметы из обихода человека вызывают отклик во внутреннем мире ребенка, напоминая ему об истинах духовного мира, был воспет английским поэтом XVII века Томасом Траэрном:
Как ангел, я сюда спустился!
Какими яркими тут кажутся все вещи!
Когда впервые среди его трудов я появился,
Как их слава меня короновала.
Мир походил на его вечность,
В которой моя душа ходила:
И все, что видел я,
Со мною говорило.
Появление мышления
Научиться ходить и говорить – так можно охарактеризовать основные задачи первого и второго года жизни ребенка. Точно так же развитие мышления – основное достижение третьего года жизни. Но мышление, в его самых рудиментарных формах, можно наблюдать уже у младенца первого года жизни, когда он отталкивает препятствие, чтобы схватить нужный предмет. Ж. Пиаже называет это «поведение с элементами намеренности», связанное с решением задач, одним из первых признаков интеллекта.
Этот ранний практический, или сенсомоторный, интеллект сменяется способностью размышлять над идеями только приблизительно к двум годам. До этого времени дети обычно решают задачи методом проб и ошибок. После того как им исполнится два года, вы станете чаще замечать, как они делают паузу и размышляют над различными альтернативами или о действии, которое собираются предпринять.
Человеку не нужно уметь мыслить для того, чтобы говорить, речь развивается в результате подражания и чувств и связана с движением.
Мышление появляется между вторым и третьим годом жизни, после того как ребенок учится говорить. Многим кажется, что человеку нужно уметь мыслить для того, чтобы говорить, но помните, что речь развивается в результате подражания и чувств и связана с движением. Первые слова – это восклицания. Р. Штайнер писал: «Когда ребенок произносит „мама” или „папа”, это выражает его чувства к родным, а не какую-то концепцию или мысль. Мышление появляется из речи»[51].
По мнению Р. Штайнера, логическое мышление развивается из опыта использования логики, присущей грамматике языка (грамматика сообщает нам о том, кто кого ударил, случилось ли это в прошлом или только произойдет и т. д.). На третьем году жизни частота построения ребенком сложных предложений вырастает в разы, при этом он знает правила использования времен глаголов и числа существительных (множественное число). Как малыш этому учится? Р. Штайнер утверждал, что это был дар высших существ (читай: ангелов), преподнесенный нам до рождения. Тогда это странно звучало. Но сегодня исследователи соглашаются с ним в том, что дети каким-то образом рождаются с этими способностями. Когда они говорят, что мозг ребенка запрограммирован на то, чтобы искать и даже придумывать в случае необходимости свои правила грамматики языка, то это похоже на способ сказать то же самое с позиций материализма. Вот статья из газеты Los Angeles Times:
«Ученые из Университета Нью-Йорка в четверг сообщили, что малыши в попытках превратить нечленораздельный лепет в беглую речь используют ранее неизвестное инстинктивное чувство правил, чтобы овладеть основными структурными элементами языка. Несколько экспертов по языку согласились, что найдено убедительное доказательство того, что способность мыслить формулами и правилами – это не только то, чему нужно научиться в школе, как утверждали некоторые ученые, но и фундаментальная характеристика ума любого человека.
Исследование, опубликованное сегодня в журнале Science, расширяет наше понимание того, что может быть встроено в человеческий мозг с рождения – начиная от рудиментарного знания форм и чисел и заканчивая хорошо оснащенным набором интеллектуальных инструментов для обучения сложностям человеческого языка»[52].
Если у ребенка нет наследственного заболевания, которое называется специфическим расстройством речи, то он настолько приспособлен для грамматических правил, что будет изобретать их в случае необходимости, воспринимая любые встречающиеся постулаты, полируя их и расширяя. Например, слышащие родители, изучающие американский язык жестов, чтобы поделиться им с глухими детьми, обычно делают множество различных грамматических ошибок, а их дети все равно свободно им владеют. Но если глухие дети растут без какого-либо языка, они не могут освоить грамматику и наверстать упущенное впоследствии. Это было выявлено в случаях, когда взрослым людям восстанавливали слух[53].
Считаете ли вы, что язык дарован высшими силами или учителя программируют наше мышление, но для того, чтобы речь у ребенка развивалась, ему нужно показывать пример. Так что много разговаривайте с ним. Большинство людей подумали бы, что у нас есть язык, потому что мы можем мыслить, но на самом деле правильнее сказать, что мы можем думать, потому что у нас есть язык. По мнению Р. Штайнера, способность мыслить, аргументировать и решать задачи развивается из языка. Упорядоченность языка и способность мозга понимать его формируют основу для появления мышления.
Каким бы захватывающим вам ни казалось проявление первых признаков мышления, это не значит, что нужно начать все пространно объяснять или пытаться малыша в чем-то убедить с помощью логики. Маленький ре