– Нет, простите, не видела, – отвечает женщина. – Я только что пришла.
– Ну кто станет красть сумку посреди кафе? У меня же в ней ключи! Как я теперь попаду домой? – Поняв, что привлекает к себе внимание, Лара глубоко вздыхает и говорит заметно спокойнее: – Ладно. Начнем с очевидного. Пойду спрошу в кассе, вдруг кто-то из официантов решил, что она потерялась.
Я со всем энтузиазмом хватаюсь за эту соломинку.
– Наверное, так и есть.
В очереди к кассе стоит шесть человек. Лара осторожно пробирается вперед и машет принимающему заказы парню. Он немного старше меня, руки забиты замысловатыми татуировками. Увидев Лару, он улыбается.
– Извините, не хочу вас отвлекать, – говорит она, запыхавшись. – Я не за заказом: кажется, я потеряла сумку. Подумала, вдруг кто-то принес ее вам?
Как ни странно, парень замирает, положив одну руку на кассовый аппарат.
– Как она выглядит? – спрашивает он.
– Красная кожаная, с коричневым ремешком. На переднем кармане позолоченная пряжка.
– Эта? – Парень наклоняется под стойку и торжественно достает оттуда потерянную сумку. Лара забирает ее, вздыхая с облегчением. – Какая-то девушка сказала, что взяла ее по ошибке.
– Слава богу! – Лара расстегивает передний карман и достает сначала кошелек, потом ключи. – Все на месте. Большое вам спасибо!
– Обращайтесь! – улыбается парень, довольный, что без усилий стал героем.
– Да уж, я здорово перепугалась. – Лара закидывает сумку на плечо и уводит меня подальше от очереди, в более укромное место у туалетов. – Не утро, а какой-то кошмар. Кэл, я совсем не хочу тебя оставлять, но мне нужно все обдумать. Потом посмотрим, что нам делать дальше, идет?
– То есть? – спрашиваю я.
Прежде чем она успевает ответить, в ее руках начинает звонить телефон. Лара смотрит на экран и поднимает указательный палец.
– Подожди, это тот друг, который снимает нашу студию. Мне лучше ответить. Пожалуйста, никому ничего не говори, пока мы все не обсудим, ладно? – Я киваю, а она быстро чмокает меня в щеку и отворачивается, поднося телефон к уху. – Доминик? Доминик, это ты? Тебя почти не слышно. Я сейчас выйду, тут шумно.
Лара направляется к выходу, а я чуть не сползаю вниз по стенке от отчаяния. Никак не могу понять: мне стало так плохо после разговора с Ларой или просто оттого, что ситуацию не изменить.
Нельзя значит нельзя.
Понятия не имею, что делать дальше. Вернуться в «Гарретс»? Если Матео и Айви все еще там, что я им скажу?.. Я медленно плетусь к выходу, на автопилоте добираюсь до станции «Лечмир», копаясь на ходу в телефоне. Последнее сообщение я получил от Лары: она согласилась встретиться. Однако ни одна живая душа из школы не поделилась со мной новостью насчет Бони. Кого я обманываю? Мои так называемые друзья, наверное, даже не заметили, что я сегодня не пришел.
Когда я прикладываю к турникету карточку и прохожу, поезд уже стоит на станции, приглашая внутрь открытыми дверями. Сканирую взглядом полупустой вагон, выбирая место у окна, опускаюсь на твердое пластиковое сиденье и уныло смотрю на солнечный день за окном. В голове вихрь вопросов, на которые, кажется, невозможно найти ответы.
– Эй, Кэл.
Кто-то трогает меня за плечо. Я вздрагиваю, оборачиваюсь и чуть не падаю на пол, когда понимаю, что это Айви. Они с Матео сидят прямо за мной. В эту секунду я чувствую счастье видеть знакомые лица, поэтому меня не волнует, откуда они здесь взялись.
Однако, когда Айви заговаривает, улыбка исчезает с моего лица.
– Мы за тобой следили, – говорит она.
Глава 10
Айви
– Что вы делали?! – бормочет Кэл, когда двери закрываются и поезд трогается. Он чуть поворачивается к нам, стреляя глазами то в меня, то в Матео. – Следили?
– В кафе, – отвечаю я. – Наблюдали за твоей… встречей. – Я тщетно жду, что он что-то ответит. – С мисс Джемисон.
Кэл упирается взглядом в пол.
– Значит, вы за мной шпионили, – произносит он бесстрастно.
Я виновато смотрю на Матео. Мы не просто шпионили; мы сделали гораздо больше. Впрочем, сейчас не время об этом говорить.
– Мы за тебя переживали, – говорю я.
– Ну и ладно. Я должен был кое с кем встретиться, но она не пришла, зато я столкнулся с мисс Джемисон. Обсудили мой текущий проект.
Мы с Матео обменялись скептическими взглядами. Вот уж не ожидала, что Кэл продолжит все отрицать.
– Хватит, приятель, – вступает в разговор Матео, пока я изумленно таращусь на Кэла. – Мы все видели.
– Видели, как мы обсуждали школу, – уперто повторяет Кэл.
Матео бросает на меня беспомощный взгляд, словно говорящий: я сделал все, что мог, попробуй ты, Айви.
– Кэл, очевидно, ты не понимаешь, что мы пытаемся сказать, – вступаю я. – Мы не в окошко за вами следили. Помнишь большой папоротник в горшке у вашего стола? – В ответ лишь непонимающий взгляд: ну конечно, он ничего вокруг не замечал, кроме самой мисс Джемисон. Станцуй я рядом с ними в костюме клоуна – он бы и то не заметил. – Мы сидели прямо за вами и слышали каждое слово. Мы знаем, что это ее студия, мы видели, как вы держались за руки. – Кэл даже вздрагивает: наверное, надеялся, что мы пришли уже после этого. – Она и есть твоя загадочная девушка. Так что, пожалуйста, перестань притворяться, что ты бросил нас в баре через час после смерти нашего одноклассника, чтобы обсудить какой-то школьный проект.
Наконец Кэл заливается краской.
– Ладно, простите, – бормочет он. – Никто про нас не знает, потому что…
– Потому что никаких вас и не должно быть, – вырывается у меня. – Она твоя учительница и к тому же гораздо старше тебя.
На мгновение лицо Кэла каменеет.
– Мы ничего такого не сделали.
– Только она, – отвечаю я.
Он сжимает челюсти.
– Я так и думал, что вы не поймете.
Мое терпение наконец лопнуло.
– Думаешь, ее жених поймет?
Я пытаюсь не лезть в расписание внеурочных занятий моего братца, однако тренера Кендалла я знаю уже много лет. Моим родителям он очень нравится. С тех пор как мы с Дэниелом перешли в старшую школу, он приходит к нам на празднование Рождества. Каждый год приносит одно и то же – неуклюже украшенное печенье – и всегда спрашивает меня о новостях в школьном совете самоуправления. Причем, в отличие от остальных взрослых, не смотрит на меня стеклянными глазами, когда я начинаю рассказывать.
– Тебе может показаться, что у вас с ней настоящие отношения, но это не так, – продолжаю я, не дождавшись ответа Кэла. – Даже близко не так.
– Да неужели? Даже близко не так? – зло усмехается Кэл. – Ну да, тебе-то виднее, правда? – Он поджимает губы, а у меня сводит живот. Я знаю этот взгляд: я слишком сильно на него надавила. Если уж Кэл выходит из себя – спасайся кто может.
Он взмахивает руками и начинает тихо хлопать.
– Дамы и господа, Айви Стерлинг-Шепард! Королева романтических советов! Напомни, когда ты в последний раз с кем-то встречалась? – Кэл бросает взгляд в сторону Матео. – В восьмом классе, когда ты поцеловала Матео, а он сделал вид, что ничего не было? И я прекрасно его понимаю. Ему просто не хотелось, как мне, слушать об этом в мельчайших подробностях два месяца подряд?
Черт. Поверить не могу, что он так поступил.
Мое лицо пылает от унижения, которого годами удавалось избежать. Матео заметно напрягается, а Кэл резко встает и проходит мимо нас.
– Оба катитесь к чертям! Я лучше пересяду подальше, а потом заберу машину и поеду домой. Можете катиться на метро до самого Карлтона, мне все равно. А если скажете кому-то про Лару… – Он поджимает губы и кивает в мою сторону. – Учтите, я понятия не имею, что ты, Айви, могла сделать с Бони до того, как пришли мы.
У меня отвисает челюсть, а Кэл просто разворачивается и идет в конец вагона. Его зрелищный уход чуть было не срывается, когда вильнувший в тоннеле поезд едва ли не сбивает его с ног. Но Кэлу удается удержаться на ногах – он проходит и садится как можно дальше от нас. Мы с Матео сидим в полной тишине, и оба испытываем чудовищную неловкость.
Так. Это я заварила эту кашу, накинувшись на Кэла, мне и придется первой пойти на контакт.
– Э… его слова из прошлого не имеют никакого отношения к настоящему, – начинаю я.
Матео меня перебивает:
– Что он имел в виду, сказав, что я сделал вид, будто ничего не было?
Нет-нет-нет! Нам не стоит об этом вспоминать!
– Все хорошо, Матео, не бери в голову. Это было сто лет назад. Давно все забыто.
Ложь, сплошная ложь. Я вспоминала об этом, когда мы ехали в ту сторону: в вагоне было полно людей, и нам пришлось стоять, держась за поручни. Матео всякий раз подхватывал меня, не давая упасть, его руки заметно окрепли со средних классов, и я чувствовала отголоски того нервного возбуждения, которое сопровождало меня все то лето. Разумеется, сейчас Матео стал еще красивее и гораздо сильнее, раз пол-утра таскал меня на себе. Разжечь те самые чувства очень легко.
Я бросаю взгляд на Матео – он хмурится.
– Я не делал вид, что ничего не было! Я оставил тебе записку!
Мое дыхание сбивается.
– Какую записку?
– У тебя дома. С пачкой «Сахарных деток». – Я удивленно смотрю на него, а он усмехается. – Ты что, ее не получила?
– Нет, – отвечаю я. «Сахарные детки», бог ты мой.
Накатывают воспоминания: мне снова тринадцать, и мы с Матео идем ко мне домой из супермаркета. Кэла тогда с нами не было – не помню, то ли он был занят, то ли я попросту его не пригласила. Матео накупил кучу сладостей и рылся в пакете.
– «Скиттлс»? – предложил он, тряся открытым пакетиком.
Я скривила лицо.
– Ты же знаешь, терпеть не могу!
– И зря. Дай красным еще один шанс. Они гораздо вкуснее «Сахарных дедок».
– «Сахарных деток», – поправила его я. Матео в те времена постоянно подкалывал меня, что единственной сладости, которая мне нравится, уже сотня лет и у нее довольно пошлое название.
– Айви Стерлинг-Шепард! – Когда Матео начинал надо мной подшучивать, то всегда называл полным именем, отчего у меня внутри все трепетало. Был ли это флирт? – Почему ты боишься пробовать новое?