Как только я начинаю думать об Айви, тут же замечаю ее лицо на доске Отем. Это фото сделано в украшенном транспарантами спортзале Карлтонской средней школы на единственной в моей жизни дискотеке. Мы весь вечер держались своей компанией: я, Отем, Айви, Кэл и Дэниел. На фото мы обнимаем друг друга за плечи и широко улыбаемся, сверкая брекетами. Рядом висит фотография Отем на последней встрече будущих выпускников у костра в лесу: она прижимается к Лузеру Гейбу, а за их плечами скалится Стефан Сент-Клер. Еще выше – фотография со свадьбы моих родителей, и клянусь – у мамы такое лицо, будто она уже знает, что однажды примет в семью взрослого ребенка.
Мои глаза перескакивают с одного снимка на другой, а мозг лихорадочно анализирует все, что сегодня случилось. Бони умирает. Дэйл Хокинс делает репортаж. Мы крадем ежедневник мисс Джемисон. Находим список с именами. Узнаем о роли Чарли. Во всем этом что-то есть… нет, не что-то общее, но что-то близкое. Это «нечто» маячит за пределами моего понимания, дразня тем, что, если бы я знал, за какую нитку потянуть, то смог бы распутать весь клубок.
Мысль возникает раньше, чем я успеваю ее отогнать: а что сделала бы Айви?
Достаю из кармана телефон. Не свой – его я, словно трус, бросил внизу, – а телефон Бони. «Возможно, надо набрать его имя», – сказала Айви, когда мы пытались угадать пароль, сидя в «Пончиковом безумии». Мы ввели Б-О-Н-И, и ничего не вышло, а я печатаю Б-Р-А-Й-А-Н.
– Кошмар, – бормочу я: экран разблокируется. Захожу в сообщения Бони: последнее – просто число. 5832. Код от студии мисс Джемисон. Абонент, отправивший это сообщение, никак не назван, но я нажимаю на его номер и подношу телефон к уху, продолжая сканировать доску Отем с фотографиями.
Я смотрю на одно из фото и думаю: а вдруг?
Тут включается автоответчик, и я чуть не роняю телефон: из него доносится знакомый мне голос. Сомнений нет! Сердце готово выпрыгнуть из груди, взгляд, словно лазер, нацеливается на то самое фото. Я готов биться головой о стену за все знаки, которые не заметил. И все же в конце концов я уцепился за нить.
И впервые за весь день знаю, что нужно делать.
«ЮТЬЮБ»-КАНАЛ «КАРЛТОН ГОВОРИТ»
Ишаан и Зак в чьем-то доме в окружении одноклассников со стаканчиками в руках. Кто-то просто болтает, кто-то словно в шоке, а некоторые позируют на камеру.
ИШААН. Всем привет, с вами Ишаан и Зак, продолжаем круглосуточный репортаж о смерти Бони Махони. Мы в прямом эфире из дома Стефана Сент-Клера, где собрались нынешние и бывшие ученики Карлтонской старшей школы после сегодняшней трагической новости.
ЗАК (нервно). Вообще-то нас сюда не приглашали.
ИШААН. У нас тут почти поминальная служба. Зрители завалили нас вопросами, и на некоторые мы попытаемся ответить. (Смотрит на что-то у себя в руках.) Во-первых, Джен из Карлтона спрашивает: «Девушка по имени Айви все-таки подозреваемая – или просто человек, у которого есть какая-то важная информация?» Хороший вопрос, Джен. Учитывая, что у нас нет никакой юридической подготовки…
ЗАК. И информации.
ИШААН. Я бы сказал, что и то и другое. К тому же она скрывается. Впрочем, полицейские структуры могут оперировать другими терминами.
ЗАК (себе под нос). Где Эмили, когда она так нужна?
ИШААН. Эмили сказала, цитата: «не стану разговаривать ни с одним из вас до конца своей жизни». Следующий вопрос пришел от Салли из Дорчестера: «Что, богатым придуркам больше заняться нечем – только…» Так, ну это скорее комментарий, чем вопрос, Салли.
(К камере пробивается тяжело дышащая девушка.) Ребята! Папа двоюродной сестры моей лучшей подруги работает на мужика, который знает того, кто купил здание, в котором умер Бони. Она говорит, в деле замешаны наркотики.
ЗАК. От них Бони и умер, разве нет? От наркоты.
ДЕВУШКА. Да я не про то. На месте его убийства найдены наркотики. Там буквально настоящий притон.
ИШААН. Притон? Круто. Вот как мы назовем этот выпуск.
(С краю в кадре появляется парень со светлыми волосами. Он очень похож на Чарли Сент-Клера, только выше и подтянутей.)
БЛОНДИН (сердито). Что тут происходит?
ИШААН. Привет, Стефан. Отличная вечеринка! Помнишь меня? Ишаан Миттал, мы вместе ходили на информатику…
СТЕФАН. Я не про это спросил. Что тут происходит? (Хмурится.) Вы что-то снимаете?
ЗАК. Да, мы весь день снимаем для канала «Карлтон говорит», репортаж о смерти Бони и…
(Неожиданно кадр темнеет. Прежде чем звук отключается, на фоне протестующих голосов ясно слышен один голос.)
СТЕФАН. Валите на хрен отсюда!
Глава 25
Кэл
– Это ты взял «Сахарных деток»? – Айви смотрит на меня с ужасом; по лицу видно, что я стал для нее предателем. – Зачем, Кэл? Зачем?
Жаль, не стереть растворителем для краски мерзкую ухмылку с лица Дэниела. Я хотел рассказать Айви, я даже пытался, когда мы сидели в «Пончиковом безумии», но не в таких же обстоятельствах!
– Все сложно, – говорю я, метнув взгляд в коридор. – Вы слышали? – Я почти уверен, что слышал шаги, и хватаюсь за эту соломинку, как утопающий за свой последний шанс выжить. – По-моему, кто-то идет.
Дэниел выглядывает за дверь, смотрит сначала налево, потом направо.
– Нет, – отвечает он кратко.
Глаза Айви сужаются.
– Прекрати менять тему и объяснись!
– Наверняка нас ждет очень захватывающая история, – бросает Дэниел, поднимая свою сумку. – Но мне ее слушать необязательно. Мы с Тревором поехали в «Олив гарден».
– Ну естественно, – вздыхает Айви.
Он поднимает брови.
– Ты поедешь домой позже, или как?
– Я… Да, – отвечает Айви, переминаясь с ноги на ногу. – Потом все объясню.
– Тревор взял машину своей мамы, так что ты можешь ехать на нашей. – Поглядывая на нас, Дэниел ухмыляется самодовольно. – Если ты весь день ездила с Кэлом, думаю, теперь тачка тебе не помешает. – Он выходит из класса, а я мысленно показываю ему средний палец.
– Итак, – продолжает Айви. Плохо, что она запросто его отпустила: значит, теперь весь гнев, который минуту назад был направлен на Дэниела, она обратит на меня. – Можешь говорить. – Однако не успеваю я вымолвить ни слова, как ее глаза расширяются, и она добавляет почти жалостливо: – О господи! Ты был в меня влюблен?
– Нет! Ты чего, Айви? Конечно, Матео… да и Чарли будто помешался на тебе, но не весь же мир от тебя без ума! – уверенно выдаю я.
И только закончив эту бравую речь, я понимаю, что только что собственными руками уничтожил единственное оправдание, которое она могла принять.
Айви хмурится.
– Что тогда?
Я пришел к ней не для того, чтобы что-то украсть. Хотел просто повидаться – мы давненько не общались, а у меня была куча свободного времени. Я не стал ей писать, потому что в последнее время она отвечала на мои сообщения несколько часов спустя. Я поднялся на крыльцо, увидел «Сахарных деток», однако обратил на них внимание, только когда на мой стук никто не ответил. Тогда я поднял записку, развернул ее и прочитал.
Я еще не знал, что они с Матео уже поцеловались. Айви сказала мне об этом, только решив, что он ее игнорирует. Зато я сразу понял, почему вдруг начал чувствовать себя лишним.
– Потому что я не хотел ничего менять, – говорю я Айви.
– Не хотел ничего менять… – повторяет она.
– Да. Вы два года были моими лучшими друзьями… и вдруг решили стать парой? Вы и так уже начали игнорить меня. Серьезно, – с нажимом говорю я, когда она делает попытку возразить. – Вы неделями про меня забывали. А мы как раз должны были переходить в старшую школу, и я подумал… я подумал, если вы начнете встречаться, я останусь сам по себе. А если вы плохо расстанетесь, то заставите меня выбрать кого-то одного из вас. В любом случае все могло поменяться. А мне нравилось так, как было.
Конечно, самое ироничное, что в конечном счете наша троица все-таки распалась. Не будь я тогда тупым напуганным тринадцатилеткой, я бы понял, что это неизбежно. Наивно было думать, что достаточно забрать записку и подарок. В присутствии друг друга Айви и Матео вибрировали, словно магниты, а я их будто перевернул. То, что раньше их притягивало, начало отталкивать, и они разошлись так далеко друг от друга, что я остался посередине, совсем один.
Айви сникает, уголки ее губ опускаются.
– А он мне нравился, – шепчет она, одергивая толстовку Дэниела. – Он сильно мне нравился.
– Да, знаю. – Я правда знал. И в то же время не знал. Тогда я еще не понимал, что это за притяжение. Мои влюбленности в средней школе были непродолжительными и безответными, не было никакой Ноэми и уж тем более Лары. Я думал, что мой поступок – словно рябь на воде: его никто не заметит и быстро забудут.
Я уже готов извиниться, когда Айви распахивает глаза и прижимает ладони к щекам.
– Ничего эгоистичнее в жизни не слышала!
Тут мое терпение лопается.
– Да что ты? – притворно удивляюсь я. – Прямо-таки ничего? Вот прямо совсем? А не забыла, что только что было в машине? Может, напомнить тебе, что ты уничтожила «Запасной шар» бутылочкой молочка для тела?
– Мы сейчас не об этом! – шипит Айви.
– И все же! – парирую я.
– Вся моя жизнь могла бы сложиться иначе, получи я тогда ту записку! Мы не оказались бы в таком дерьме! И «Запасной шар» не закрылся бы.
Ну уж нет.
– Вот в этом я точно не виноват! – рявкаю я.
– А Дэниел… Я была так жестока к Дэниелу…
– Уж точно не за это, – напоминаю ей я. – До сегодняшнего дня ты вообще ни про каких «Сахарных деток» не знала. Ты нападала на него просто так. – Ответить ей нечего, а у меня начинает пылать лицо от воспоминаний о самодовольной физиономии Дэниела. – И ты правда на все это купилась? Дэниел вдруг стал твоим другом: ищет тебя, по доброте душевной водит за нос копов?.. Ну хорош!