Пролог
Вивиана сидела, чинно сложив ручки на коленях, и щебетала:
— А еще папа сказал, что я буду королевой. И договаривается о моей помолвке с принцем. — Она чуть пренебрежительно улыбнулась, наверняка уже чувствуя себя будущей властительницей. — Не всем так везет, да.
Золотистые волосы сияли, синие глаза блестели, фарфоровое личико оживлял нежнейший румянец, и сама девочка была такая хорошенькая и аккуратная, с такой идеальнейшей осанкой, что напоминала куклу Жаннет. Настолько напоминала, что кукла сразу наметилась к выбрасыванию. Она мне и до этого не слишком нравилась, поскольку была подарена тетей с пожеланием быть хорошей девочкой. Наверное, такой же хорошей, как эта Вивиана, дочь ее подруги. И почему она меня так злит? И не только меня.
— Врешь, — уверенно заявила Люсиль. — С чего бы принцу на тебе жениться?
Я насмешливо фыркнула, поддерживая подругу, а Вивиана скривила свое хорошенькое личико в брезгливой гримасе. Опять нажалуется леди Альвендуа, что мы плохо воспитаны.
— С того, что у нашей семьи очень интересная родословная, — все же снизошла она до пояснения. — И чтобы в будущем не появились проблемы с наследованием…
Вещала она красивыми взрослыми заученными фразами и наверняка не понимала даже сама, что говорит. Это не мешало ей надуваться от важности, совсем как индюк в нашем птичнике, которого я видела лишь издалека, но все равно нашла ужасно смешным.
— Тоже мне счастье — выйти за принца, — перебила Люсиль. — Он маленький и тощий.
— Зато он принц. И это он пока маленький. А потом вырастет и будет высокий и красивый.
— Когда это будет, если будет вообще.
— Принцы все высокие и красивые. А ты просто завидуешь. Еще бы. У тебя никакого жениха нет, а у меня целый принц.
Она задрала нос, и без того курносый, так что на нас уставились две дырочки, которые были бы столь же аккуратны, как и их владелица, если бы в одной из них не торчала зеленая сопля. Это так выбивалось из кукольного образа, что я невольно хихикнула.
— Повезет же нашему принцу, у него будет сопливая невеста.
Люсиль меня поддержала громким смехом, чего Вивиана уже не перенесла. Она упала, застучала ногами и руками об пол и громко заорала на одной визгливой ноте: «А-а-а!»
— Припадочная, — испугалась Люсиль, сразу переставшая смеяться.
Мы рванули к двери, но позвать никого не успели. Вбежали тетя Элоиза и ее подруга, мать Вивианы.
— Что здесь происходит, Николь? — Голос тети был холоден, как водосточная труба зимой. Виновных уже назначили и ждут только подтверждения. — Что вы опять натворили?
— Они меня обижают! — заныла покрасневшая от воплей Вивиана, села на полу и тщательно расправила юбки, разложив их равномерными красивыми складками. Образцовая девочка. — Щипают и дразнятся.
— Неправда! — возмутилась я. — Мы только не поверили про помолвку с принцем, а ты упала и завопила.
— Не хотите ли вы сказать, леди Николь, что моя дочь врет?
— Врет.
— Врет, — подтвердила Люсиль. — Никто ее не щипал.
Вивиана закатала рукав и победно показала всем красное пятно, яркое, совсем свежее. Наверняка сама себя ущипнула, пока взрослые отвлеклись на нас, а мы на них.
— Вот, — всхлипнула она. — Синяк будет.
— У Ви такая нежная кожа, даже самый слабый удар непременно приводит к синяку. — В голосе был лишь нежный укор, но взгляд, которым нас с Люсиль наградили, был далек от всепрощения. — Вивиана, а ты должна помнить, что можно, а что нельзя говорить посторонним. Не уметь хранить тайну недостойно леди.
Куколка поднялась, смущенно потупилась и взяла маму за руку. Сама нежность и кротость. И я, и Люсиль сказали, что Вивиана врет, но поверят опять ей.
— Приношу свои извинения за племянницу, — залепетала тетя. — Она хорошая девочка, но возраст, сами понимаете. И компания.
Вивиана в дверях обернулась и показала нам язык. Этого я уже не выдержала и запустила маленькую жужжащую шаровую молнию, которая рассыпалась яркими искрами у нее под носом. Не пострадала даже сопля, но Вивиана завопила, словно ей по меньшей мере что-то оторвало, чего никак не могло быть. Прием был показан кузеном и рекомендован как совершенно безвредная пугалка, а уж Жан-Филипп в них толк знал.
— Николь! — рявкнула тетя.
— Да, тетя? — Я присела в реверансе ничуть не хуже Вивианы.
— Что это было, Николь?
— Фейерверк в знак извинения, тетя. — Спину прямо-прямо. Ресничками хлоп-хлоп. Руки аккуратно опущены на юбку. — Мы с Люсиль сожалеем, что расстроили Вивиану. Больше этого не повторится.
Потому что больше мы с ней играть не будем. И оставаться в комнате наедине — тоже.
Тетя поджала губы, но ничего не сказала. Отправилась провожать гостей.
— Хоть бы эта дура больше не приезжала, — проворчала Люсиль. — Вот принцу «повезет», если с помолвкой все получится.
— Думаешь, про помолвку не наврала?
— Ее мама сказала, что тайны надо хранить, и это точно относилось к помолвке.
Мы немного поспорили, повезло ли Вивиане. Принцу так точно нет, здесь у нас даже сомнений не появилось. В конце концов решили, что завидовать там нечему. Вот был бы камердинер папы Люсиль — другое дело. Он и высокий, и красивый уже сейчас. Камердинер был тайной страстью Люсиль уже целых две недели — небывалый срок для подруги, мой кузен продержался только три дня — ровно до того рокового момента, когда подсунул растворившуюся в чае ложку. Подруга обиделась и разлюбила его навсегда. И то сказать: с такими увлечениями ложек в семье не напасешься. Но и камердинер оказался неидеален. Люсиль с грустью сообщила, что у него роман с горничной. Но роман — это не помолвка. Правда, сразу появился вопрос, бывают ли помолвки с камердинерами, на что Люсиль оптимистично заявила, что побег куда романтичнее помолвки.
Про Вивиану мы забыли напрочь. Как оказалось, зря. Поскольку, лишь только Люсиль уехала, тетя сразу повела меня в кабинет к дяде. Дядя задумчиво изучал газету, держа в руке пузатый бокал, поэтому предстоящему разговору обрадовался не больше, чем я.
— Жерар, твоя племянница плохо себя ведет. Она обидела Вивиану Альвендуа.
— Неправда. Я ее не обижала. Она начала врать про помолвку с принцем. Мы засмеялись. Тогда она упала на пол и заорала.
— И синяк на руке она сама себе поставила? — укоризненно спросила тетя.
— Да, — мрачно ответила я, уже понимая, что мне не верят.
— И шаровую молнию под носом себе она взорвала?
— Нет, это я. Но она была совсем безобидной. Почти фейерверк.
— Фейерверк! Жерар, скажи наконец хоть что-то!
Дядя с тяжелым вздохом отложил газету и поставил на стол бокал.
— Элоиза, почему ты не допускаешь, что врет Вивиана, а не Николь?
— Вивиана? Это честнейший ребенок.
— Помолвленный с наследным принцем?
— Если хочешь знать, переговоры действительно ведутся. Правящий дом проявил заинтересованность.
— Вот как?
— Вот так. А ты, мой дорогой, мог бы взять с них пример и поволноваться о племяннице. Самого завидного жениха мы упустили. Но Мадлен сегодня прямо сказала, что из Антуана и Николь получилась бы прекрасная пара. Фактически они ждут только твоего согласия.
Антуан? Брат этой противной Вивианы? Да это еще хуже, чем камердинер! Наверное, ужас отразился у меня на лице, потому что дядюшка хрюкнул, сдерживая смех, и сказал:
— Не думаю, что нужно торопиться устраивать судьбу Николь. У нас еще полно времени.
— Полно времени? Да она всех распугает своими фейерверками! Жерар, нужно что-то делать с магией Николь.
— Думаешь, если договоримся о помолвке с Альвендуа, это станет уже их проблемой?
— Жерар, тебе бы все шутить, — возмутилась тетя. — Мы должны обеспечить Николь хорошее будущее. Если тянуть до последнего, всех завидных женихов разберут. А мы за нее отвечаем.
— Не переживай. В крайнем случае выдадим за Жана-Филиппа. — Дядя зевнул. — Жених старше невесты на целых три года. Прекрасный вариант, как мне кажется.
Дядя улыбнулся, и все же я забеспокоилась. Жан-Филипп не такой ужасный, как Антуан, он и сладким делится, когда меня наказывают, и полезным заклинанием, если вдруг узнает что интересное. Но нравился-то мне совсем другой. И вообще, у меня планы. Куча планов. И все — связанные с дальнейшей учебой.
— Браки между кузенами не всегда удачны, — дрогнувшим голосом сказала не оценившая шутку тетя. Интересно, о ком она сейчас переживает больше? Обо мне или своем сыне? — А вот родство с семьей, из которой весьма вероятно выйдет будущая королева, нам бы пригодилось.
— Николь, а ты бы кого предпочла? — неожиданно спросил дядя. — Антуана или Жана-Филиппа?
— А выбор только из двух? — на всякий случай уточнила я.
А то мало ли, вдруг у дяди на примете есть кто-то еще?
— Да.
— Тогда, конечно, Жана-Филиппа, — вздохнула я. — Но лучше котенка, которого вы мне давно обещали.
Дядя опять сдавленно хрюкнул, а тетя возмутилась:
— Жерар, мнение Николь не должно влиять на наше решение.
Наверное, все-таки обиделась, что ее сыну я предпочитаю котенка. Зря показалось, что сейчас подходящий момент напомнить про обещание. Нужно было сказать: «А еще котенка», а не «Лучше котенка». Дипломатия — важная часть жизни, как говорит Жан-Филипп.
— В самом деле? Тогда не пойму, почему ты ее позвала для обсуждения помолвки.
— Николь, можешь быть свободна.
— Но, тетя…
— Николь, выйди.
Что-то подсказывало, что после моего ухода начнется самое интересное. Но возможности задержаться никакой не было: и дядя, и тетя молча смотрели, ожидая, когда уйду. Я и ушла, но сразу за дверью активировала подслушивающее заклинание. Люсиль, когда по секрету меня ему учила, сказала: «Иначе все самое интересное пройдет мимо нас». Наверняка мимо Люсиль ничего не проходило, но мои родственники оказались куда предусмотрительнее: подслушка наткнулась на дядино заклинание — и по ушам резануло так, что я не удержалась на ногах и шлепнулась на пол.