еменно — чересчур. Но Антуан словно не слышал или слышал только то, что хотел: помолвка не расторгнута — значит, я к нему что-то чувствую. При наших встречах Франциск хищно кружил рядом, вытягивал руки к моему жениху и повторял: «Николь нужно попасть во дворец. Это твой долг перед короной». К сожалению, или Антуан плохо поддавался гипнозу, или призрак был в нем не силен, но подвести «жениха» к этой нужной мысли не удавалось даже мне.
— Тогда придумай, что ты хочешь, — великодушно предложил призрак.
— Чтобы вы, Ваше Величество, не присутствовали на встречах с Антуаном, — без особой надежды предложила я.
— Огонек, это несерьезно, — ожидаемо отмахнулся он. — Кто еще будет за тобой присматривать, подсказывать нужное в нужный момент?
— До сих пор я справлялась без подсказок.
— Плохо справлялась. Ты и с подсказками не можешь из него выбить желаемое. Подумать только, он бы уже договаривался о приеме в королевском дворце, если бы ты попонятней намекала.
Призрака хотелось упокоить все сильнее. Вряд ли его незавершенное дело влияет на судьбу Шамбора. Существовала же как-то наша страна с кончины Франциска? Существовала, и неплохо, надо признать. А вдруг завершение этого загадочного дела приведет к тому, что Шамбор развалится на множество герцогств или случится еще что похуже? И тогда в случившемся непременно обвинят де Кибо, уже с полным на то основанием. Может, не рисковать, а применить свои умения по изгнанию? Силы наверняка хватит. Я прищурилась, прикидывая, как это проделать, не нанеся урон дому.
— С другой стороны, может, это и правильный подход, — разливался не подозревающий о моих коварных замыслах призрак. — Альвендуа должен быть уверен, что идея исходит от него, а не от тебя. И что не он выполняет твою просьбу, а что ты милостиво принимаешь его ухаживания. — Франциск горделиво расправил манжеты, а потом уставился на растопыренные пальцы, словно размышлял, не пора ли сделать маникюр. — И все же, огонек, признавайся, чего хочешь? Увидеться с родственниками?
Я покачала головой. Обида на дядю и тетю все еще была сильной. Разве что встретиться с Жаном-Филиппом? Но они с Бернаром сейчас на практике, после которой собирались к морю, не столько отрабатывать заклинания Воды, сколько понежиться на пляже и приобрести бронзовый загар, который им обоим удивительно шел. Обычно мы все уезжали на лето, тем более что у семьи д’Авьель был дом в маленьком приморском городке, но в этом году все отменилось подготовкой к нежеланной свадьбе.
— С Люсиль… Люсиль — это моя подруга, — пояснила я обоим. — Могу я ее пригласить?
— Конечно. Ты могла не спрашивать. Это твой дом, — ответил дедушка. — Но предупреди, что ты не сможешь постоянно быть с ней. У тебя занятия.
— Если ей дать доступ в библиотеку, она там все время проведет. — Я невольно улыбнулась, вспомнив, как подруга любит читать.
Про то, что в помещения нужен доступ, я случайно узнала от Мари, поскольку у меня самой проблем с попаданием ни в какое помещение не было. Я даже позволила себе усомниться в рассказе горничной, на что та обиженно ответила: «Еще бы, леди Николь. Вас же дом признал». Что это значит, она не объяснила, предложила обратиться к мэтру. Сама же она очень гордилась, что ей дали доступ в мою комнату, — насколько я поняла, чем больше помещений в доступе, тем выше служащий в местной иерархии.
— Доступ дам, — согласился дедушка.
— А еще она может заниматься со мной, — воодушевленно предложила я.
— Не всем, — сразу возразил он. — Поскольку часть того, что собираюсь дать, относится к фамильным секретам. И в библиотеку доступ будет только в художественную и общую часть.
— Хо-хо, — воодушевился Франциск, потирая руки. — У меня будет еще один собеседник. Уверен, прекрасно воспитанная леди.
— Почему вы так уверены, Ваше Величество?
Я несказанно удивилась такой оценке моей подруги, поскольку до сих пор призрак не упускал возможности съязвить в чью-либо сторону.
— Потому что на фоне вас двоих все остальные выглядят образцом воспитания.
— Пока вас видим только мы, — напомнил дедушка.
— И Шарль. Общее у вас — Дар, — обрадовал нас Франциск. — Значит, меня видят только маги.
— А в монастыре магов не было? — удивилась я. — Настоятельница говорила про редкость сестер с Даром. Но то, что они есть, — факт. И Антуан вас тоже не видит, Ваше Высочество.
— Значит, все завязано на уровне Дара, — забормотал Франциск, но уже с сильным сомнением, прямо-таки себе под нос. — Или нет? У Альвендуа он приличный, а ты, огонек, меня и с заблокированным видела. Но что-то же должно быть между вами общего? — Он с большим сомнением оглядел нас по очереди. — Не пол и не возраст точно. Направленность Дара? Жаль, что не выяснили, чем увлекается поймавший Николь тип, если не некромантией. Может, спросишь у Альвендуа? Они вместе учатся.
— Но не дружат, — напомнила я. — Не буду спрашивать. Антуан мало того что не ответит на этот вопрос, так еще скандал закатит и мне, и Шарлю.
— Ладно, не спрашивай, — расщедрился призрак. — Все равно пока нет достаточного материала для анализа. В сущности, это совершенно неважно. Для нас главное — попасть во дворец.
— Для вас, Ваше Величество, — поправила я.
— Для тебя тоже, огонек. Долг перед родиной — на первом месте.
— Возможно, у действующего монарха другие представления о долгах, — отметил дедушка. — Кардинально отличающиеся от ваших, Ваше Величество. И тогда мы оказываемся не законопослушными гражданами, а преступниками.
— Пф, скажешь тоже, Робер, — возмутился Франциск. — Долг монарха не меняется со временем. Но мы отвлеклись от тренировки Николь. — Он посчитал, что очень ловко и незаметно для собеседников увел разговор в сторону от неудобной темы, и радостно продолжил: — Поскольку решили стимулировать ее успехи приглашением подруги, можно приступить к занятиям.
Дедушка опять создал иллюзию горящих свечей, но почти тут же развеял, сказал: «Я скоро» — и телепортировался. Кто-то пришел или же Франсине потребовалось его присутствие? Срабатывания артефакта я не почувствовала, но здешние артефакты очень тонко настраивались, и иной раз засечь срабатывание можно было, только если знаешь, что оно вот-вот должно случиться.
Франциск покружил немного по лаборатории, поцокал над особо крупными пятнами и неожиданно заявил:
— Огонек, нечего терять время. Почему бы тебе самой не ставить иллюзии для тренировки? Это тоже требует участия минимума дара.
— Потому что не умею, Ваше Величество.
— Не умеешь, огонек? — поразился он. — Это же так просто. Оптическая иллюзия без остальных составляющих требует минимума дара и концентрации. Ставишь — развеиваешь, ставишь — развеиваешь. — Он защелкал пальцами, подчеркивая легкость действия. — И так пока не устанешь или не закончится энергия. Но ты устанешь раньше, намного раньше.
После чего в совершенно нормальных выражениях и без всяческих подначек объяснил, как ставить иллюзии. Это оказалось настолько неожиданным, что я поняла с первого раза и тут же создала копию толстого тома, лежащего на столе. Теперь там лежали два тома. Правда, перепутать их было невозможно. И даже не потому, что мой висел на пару пальцев над столом, а потому, что мой был кривым и просвечивающим. Но главное — был. Я гордо посмотрела на Франциска.
— Для первого раза неплохо, огонек, — неохотно выдавил тот. — Но нужно делать более прочную структуру и точнее размещать в пространстве. Попробуй взять что-то посложнее. Кого-нибудь из знакомых, например. Тогда тебе будет самой стыдно, если он окажется перекошенным, — неожиданно закончил Франциск и нехорошо улыбнулся. — Так что постарайся.
— Но люди — это слишком сложно.
— Не сложнее, чем стул. Главное — четко представлять, что хочешь получить. — Он подлетел совсем близко, наклонился ко мне и тихо сказал: — Дарю секретное умение. Закрой глаза, четко представь того, кого хочешь изобразить, покрой появившийся образ частыми энергетическими линиями и очень медленно их напитай, буквально по капле. Представляй, как капля собирается на кончике пальца, и отправляй ее по назначению. Действуй.
Я задумалась, с кого сделать иллюзию. С Франциска или дедушки не стоит: не уверена, что все получится как надо, и будет куда лучше, если смеяться придется над кем-то другим. Может, с Жана-Филиппа? Или с его друга? Да, с Бернара. Если получится, покажу дедушке своего жениха. Глаза я прикрыла, как советовал Франциск, и представила Бернара. Образ получился четкий, до самой мелкой черточки: от коротко подстриженных светлых волос до чуть обтрепанного манжета на рукаве рубашки, в которой его видела в последний раз. Получился почти как живой. До того как начала покрывать энергетическими линиями, я даже полюбовалась на жениха, который пока не знает о своем счастье. Покрывала плотно, так чтобы даже щелочки не осталось. Удерживать одновременно с этим образ Бернара оказалось на удивление сложно: я почувствовала, как по виску потекла капелька пота, сначала одна, потом еще несколько. Руки подрагивали от напряжения. Оказывается, вливать магию по капле куда тяжелее, чем ливануть сразу со всей дури. И концентрация, я ужасно боялась потерять концентрацию — будет обидно, если образ Бернара получится столь же близок к нему настоящему, как и иллюзия книги к прототипу.
— Неожиданный выбор, огонек, — внезапно сказал Франциск, — я понимаю, по принципу «кого не жалко», но, на удивление, получилось очень даже узнаваемо.
Я успела удивиться перед открыванием глаз, где он мог видеть Бернара. Но стоило посмотреть на иллюзию, как вопросы отпали. Рубашка получилась в точности, как я задумывала, даже потертость на месте, только надета на совсем другого инора: на меня смотрел застывший Шарль, и его ехидной улыбке не мешала даже полупрозрачность. Сразу вспомнилось, что он знает про потайной ход и, может, как раз сейчас висит у стены, пытаясь обнаружить ту самую дырку, через которую я выпала. Наверняка поэтому и улыбается столь радостно.
— Пожалуй, из тебя выйдет толк, — удовлетворенно продолжил призрак, и я не стала его разочаровывать. — Я уверен: это знак.