— Николь, леди не подслушивают, — укоризненно раздалось у самого уха. — Скажи спасибо, что я не сообщил тете.
— Спасибо, дядя Жерар, — мрачно пробубнила я, уверенная, что он услышит.
Быть помолвленной с Антуаном — что может быть хуже? На таком фоне даже принц показался мне привлекательным, не говоря уже о камердинере папы Люсиль. Около кабинета я стоять не стала, побежала искать кузена. Если уж кто поможет, так только он: дядя и тетя явно не на моей стороне.
Жана-Филиппа я нашла в фехтовальном зале. Он сурово свел брови и отрабатывал перед зеркалом какой-то сложный выверт рукой. Получалось прекрасно. Да и сам кузен был хорош: темноволосый, зеленоглазый, очень похожий на меня. Посторонние даже считали нас родными братом и сестрой. Любоваться им долго я не стала: время идет, потяну — так и окажусь помолвленной с братом Вивианы.
— Жанно, срочно нужна твоя помощь!
— Не называй меня так, — недовольно пропыхтел он.
— Жан-Филипп, ты хочешь, чтобы Альвендуа стали нашими родственниками?
— С чего бы им вдруг стать?
— С помолвки.
— Меня хотят помолвить с Вивианой?
Кузен от ужаса даже немного побледнел. Вообще-то он храбрый, но такая помолвка кого хочешь испугает.
— Нет, меня с Антуаном. А если не получится — с тобой, — сразу сдала я дядин план.
— Переживем.
Жан-Филипп встряхнул головой, отбросив волосы со лба, и опять повернулся к зеркалу, выворачивая кисть для приема. Проблемы помолвки перестали его волновать, как только он понял, что помолвка — не его.
— С тобой — это только если не получится с Антуаном. И тетя против, говорит, что кузенам лучше не жениться. Жан-Филипп, ты мужчина, ты должен меня спасти. И потом, если дядя договорится с Альвендуа, то тебе с ними придется встречаться чаще, чем теперь. А если тогда они решат, что ты и Вивиана…
Кузен возмущенно засопел, осознав грандиозность неприятностей.
— Глупость какая — эти договорные помолвки, — заявил он. — Архаизм, от которого пора отказаться.
Слово было новое, но я лучше потом у гувернантки спрошу, а то Жан-Филипп скажет, что я дура. А если не скажет, то подумает.
— Ага, — согласилась я. — Настоящий арихизм. Но тетя за него.
Я села на скамеечку и расправила юбки. Паника — не повод для неаккуратности. Жан-Филипп плюхнулся рядом и задумался. Надолго задумался. Я уже начала ерзать и размышлять, не потыкать ли его в бок, вдруг это поспособствует скорости мышления.
— Нельзя заключить помолвку с кем? — наконец спросил кузен.
— С кем?
— С тем, кто уже помолвлен. Причем не просто на словах, а по ритуалу. Ритуал есть в книге, которая у папы в сейфе, доступ к сейфу у меня есть.
— Я не могу быть помолвленной с книгой! — возмутилась я.
— Не с книгой, а по ритуалу оттуда, — снисходительно поправил кузен. — А помолвим тебя с Бернаром Матье. Я, как старший, могу провести.
Я смущенно потупилась. Как все удачно складывается! Именно Бернар мне нравился, но об этом не знал никто: ни Жан-Филипп, ни тем более Люсиль. Скажи ей — и все, тайна перестанет быть таковой.
— А он согласится?
— Конечно, — уверенно ответил Жан-Филипп. — Он говорил, что ты красивая. — И менее уверенно добавил: — Но сообщать заранее ему не будем. Так, на всякий случай.
Похоже, кузен подозревал, что другу эта затея не понравится. Но если выбирать между большой радостью Антуана и маленьким недовольством Бернара, то лучше соглашаться на Бернара. Идея была замечательная, позволяющая оставить с носом этих Альвендуа. С сопливым.
— Если выбора нет, то я согласна, — как можно незаинтересованнее сообщила я. — Когда проведем?
— Сегодня. Родители едут в театр. Никто не помешает. Займемся после ужина.
Я чмокнула Жана-Филиппа в щеку и убежала, чтобы не отвлекать его. До ужина времени много, а ну как кузен разозлится и помолвит с кем попало? Нет, рисковать нельзя. У себя в комнате я сначала зеленым карандашом пририсовала недостающую соплю кукле, так похожей на Вивиану, а потом засунула красотку далеко в шкаф — и не вижу, и тете в случае чего сразу покажу. Скажу, что у нее роль «спящей красавицы», которая ждет своего прекрасного принца. Долго ждет, целую вечность. Хоть бы самой Вивиане столько пришлось ждать. Какой нехороший наш принц: мало того что собирается стать ее женихом, так еще из-за этого меня могут помолвить с Антуаном. Фу. Я достала любимую книжку со сказками, но и там оказались сплошные принцы и принцессы. Особенно гадкие были принцессы — через одну голубоглазые и светловолосые. Фу. Так и промаялась до ужина.
На ужине Жан-Филипп выглядел необыкновенно серьезным. Так и хотелось спросить, не случилось ли чего. Но хотя дяди с тетей уже не было, я молчала. У нас же тайна, нельзя, чтобы задуманное выявили раньше времени. Еще чуть-чуть — и Бернар станет моим женихом. А скажешь что-то не то, так горничная даже в театр может сбегать, помешать тете наслаждаться спектаклем, а этого нельзя допустить.
С трудом запихав в себя десерт, я подскочила со стула и ухватила кузена за руку.
— Пойдем!
— Куда? — Он сделал огромные глаза, намекая, что я нас выдаю.
— Рисовать ко мне. Ты обещал.
Жан-Филипп притворился, что нехотя соглашается, и лениво потащился в мою комнату. Там мы разложили бумагу и карандаши и даже порисовали немного. В другой день я бы еще так с кузеном посидела — когда еще получится выпросить нужный рисунок? Рисовал Жан-Филипп намного лучше меня, настолько лучше, что его родители подумывали, не пригласить ли ему дополнительного учителя. Но пока дальше разговоров дело не заходило.
— Пора.
Кузен сказал и резко встал. Выглянул в коридор, я тоже высунулась. Никого. Мы переглянулись и тихо, но быстро пошли к дяде в кабинет. Для открытия как двери, так и сейфа хватило прикосновения Жана-Филиппа, створка распахнулась, и я сразу увидела том, о котором говорил кузен. Толстенный, в кожаном переплете, с металлическими застежками. Наверняка там была куча полезных заклинаний. Я бы не отказалась узнать, как раз и навсегда отвадить семейку Альвендуа и от нашего дома, и от меня.
Жан-Филипп положил семейный справочник на стол и принялся изучать.
— Ну что там? — нетерпеливо спросила я.
— Проблема. Нужна кровь либо обручаемых, либо родственников, — сообщил кузен. — Пара капель, но все же.
Он задумался. И было о чем. Если я согласилась бы проткнуть палец иголкой, то Бернар — вряд ли, он может и не захотеть породниться с Жаном-Филиппом. Дружба — это одно, родство — совсем другое.
— А если чем-нибудь заменить?
— Чем?
Я задумалась.
— Дядя говорит, что вино — кровь виноградных лоз.
— При чем тут виноград? Нет, должно быть другое решение. Точно! — Он прищелкнул пальцами. — Заменитель крови для ритуалов.
— А у нас есть?
— Нет. Но он просто делается.
Кузен подхватил семейный фолиант под мышку и осторожно выглянул в коридор. Там все так же было пустынно, поэтому мы рысцой понеслись в лабораторию. Жан-Филипп полез в справочники в поисках рецепта, а мне поручил вычерчивать пентаграмму, к чему я отнеслась с полной ответственностью: когда твое будущее зависит от точности, поневоле постараешься. Когда я закончила, Жан-Филипп, стоя на табуретке, уже что-то варил на спиртовке, правильно помешивая стеклянной палочкой. Тягучее варево булькало, становясь все более жидким и постепенно меняя цвет с ярко-синего на темно-красный.
— А как ритуал поймет, что это кровь Бернара? — забеспокоилась я. — Подписать надо.
Кузен кивнул. Я взяла клочок бумаги, старательно вывела «Бернар Матье» и заклинанием липучки пристроила на колбу. Заклинание оказалось с дефектом, бумажка отвалилась, спланировала сразу в огонь и загорелась.
— Аккуратнее надо! — заорал Жан-Филипп.
Посмотрел он зло и, будь у него в руках что-то посущественнее стеклянной палочки, непременно бы меня этим стукнул. А так лишь отвесил подзатыльник заклинанием, щедро напитав силой. Я чуть носом в стол не ткнулась. А точнее, в то, что осталось от бумажки. И тут меня осенило.
— Так даже лучше. Добавим пепел.
— Зачем?
— Я точно знаю, с пеплом лучше. Во многие рецепты входит пепел. Не будешь же ты утверждать, что это ненужная добавка? Без нее это просто кровь, а с ней — кровь Бернара.
Я посмотрела на кузена, гордясь своей сообразительностью.
— Пепел нужно специально подготавливать, — возразил он, наверняка досадуя, что не догадался сам.
— Так я как раз и подготовила.
Я взяла несколько невесомых хлопьев и высыпала их в сразу помутневший раствор.
— Не все собрала.
Все собирать не хотелось — после подзатыльника часть сгоревшей бумажки разлетелась по всему помещению. Этак вместе с пеплом приклеится что-нибудь ненужное. Нет уж, лучше меньше да лучше.
— Пепла много, крови — мало. Нам же кровь с пеплом нужна, а не пепел с кровью?
Кузен не нашел что возразить и снял колбу с огня. Надо признать, что до моего улучшения содержимое выглядело посимпатичнее, но, может, оно так и должно выглядеть в конце варки? Мы же не знаем. Я так точно нет, а Жан-Филипп не нашел в этом ничего страшного.
Кузен проверил рисунок, остался доволен. Водрузил по центру маленькую металлическую плошку, капнул в нее две капли из колбы, взял серебряную ритуальную иглу и потянул меня за руку, намереваясь проткнуть палец. Я потянула руку к себе, слишком уж угрожающе выглядел кузен, вооруженный булавкой. Этак он с меня сейчас нацедит крови столько, что помолвка будет не нужна. Трупам вообще ничего не нужно, а я точно знаю, что без крови люди не живут.
— Боишься?
— Вот еще. Просто подумала: может, мы и мою кровь так же, с бумажкой? — предложила я.
— Если сама будешь готовить.
Я тоскливо посмотрела на затухшую спиртовку, зажмурилась и выставила перед собой палец. Укол в палец — это не страшно, из пальца крови много не выдавишь. Жан-Филипп потянул меня за руку к себе, ткнул острием, потом сильно сдавил пару раз и отпустил.
— Все? — уточнила я, не открывая глаз.