Предложение Франциска удивило, но не настолько, чтобы озвучить его Кормье. До экзамена еще дожить нужно, а с такими советчиками под боком я рискую вылететь намного раньше.
— Рекомендую подумать над моими словами, — сухо бросил преподаватель и развеял полог. — Серьезно подумать.
Надо же, а при первом впечатлении показался приличным инором. Каким обманчивым оно бывает, это первое впечатление.
Остаток занятий прошел мирно. Преподаватели в доверие не втирались, Франциск ни на какие противоправные действия не подбивал, да и вообще постоянно исчезал из зоны видимости, и я несколько успокоилась, ровно до того момента, когда на нас в столовой выскочила Вивиана. Подозрительно энергично выскочила. Словно сидела в засаде и только нас и ждала.
— Николь, ты мне доверяешь? — вкрадчиво спросила она безо всяких предисловий.
Настолько выразительно спросила, что я сразу же засомневалась, что Леди сказала «ему», а не «ей». Мало ли что могло привидеться почти заснувшей мне. Или прислышаться.
— Смотря в чем, — осторожно ответила я. — Полностью, как ты понимаешь, нельзя довериться никому.
При этом я пожала руку Люсиль, намекая, что уж ее это не касается. Люсиль — это не Вивиана, последней я бы не доверяла ни в каком случае, даже вздумай она принести магическую клятву. Слова Франциска, что все можно обойти, если знать как, накрепко засели у меня в голове, поскольку покойный монарх, похоже, и стал покойным, положившись на нерушимость клятвы придворного мага.
Но Вивиана поняла не совсем то, что я сказала. Она чуть презрительно сощурилась на Люсиль и выдала:
— В самом деле, дело деликатное, чисто семейное, не для посторонних. Веньевр, твои уши тут лишние.
— У меня нет тайн от Люсиль.
— Хочешь сказать, что доверяешь ей больше, чем мне? Больше, чем почти сестре?
Вивиана гневно двинулась ко мне, выпятив грудь, Люсиль с трудом удержала чуть не вырвавшийся смешок и деликатно сообщила:
— Николь, я тебя в коридоре подожду.
Я бы и сама с удовольствием ушла в коридор от почти сестры, но пришлось остаться, чтобы узнать, в чем я должна ей доверять.
— Николь, требуется твоя помощь, — убедившись, что поблизости нет ушей ни Люсиль, ни кого другого, заявила Вивиана. — Ты единственная в нашей семье, кто может без подозрений подойти к Буле.
— Зачем мне вообще к нему подходить?
— Вот. — Вивиана попыталась сунуть мне в руки подозрительный артефакт, крошечный и плоский, размером с самую мелкую монетку. Но я предусмотрительно сцепила руки в замок и брать ничего не стала. — Нужно прикоснуться к его голему. Прилипнет само. — Она захихикала, манерно прикрывая рот рукой. — Никто ничего не заметит, уверяю тебя.
— Это непорядочно.
— Николь, не говори ерунды. С чего вдруг непорядочно? Разве я могу предложить что-то, затрагивающее честь семьи? — возмутилась Вивиана. — Антуан еще не совсем восстановился после дуэли, на которой Буле применил подлый запрещенный прием, за который его даже не наказали, между прочим. — Она зло фыркнула. — Прикрепляя блокирующий артефакт, ты лишь уравниваешь шансы.
— Уравнивала бы сама.
— Я в прошлом году уравнивала. В этом — твоя очередь.
— Не помню, чтобы я ее занимала.
Представляю, как в прошлом году Вивиана была разочарована. Столько сил для обеспечения брату первого места — и впустую.
— Николь, я бы сделала это сама, — раздраженно бросила Вивиана, — но в прошлом году я была немного неосторожна, меня не допустят к голему Буле. А твоя подруга встречается с его другом…
— Ты про Дюваля? Он просто нам вчера помог.
— Занять места? Николь, никто не будет занимать места посторонним девушкам. Конечно, ты вчера несколько подпортила отношения с Буле, но это и к лучшему: сегодня сделаешь вид, что пришла извиняться. Заодно повосхищаешься его големом, потрогаешь — и оп! — артефакт уже на месте.
Ни Вивиану, ни кого-нибудь из ее компании я вчера не заметила, но ее осведомленность указывала, что ей доложили, и не просто доложили, а в мельчайших деталях.
— Я не буду этого делать. Более того, Вивиана, меня только недавно попросили рассказывать обо всех ваших нарушениях. — Да, стоило немного преувеличить, чтобы посмотреть на враз растерявшее снисходительность лицо сестры Антуана, поэтому я мстительно ее добила: — Альвендуа под преподавательским колпаком, вам не удастся провернуть то, что получилось в прошлом году. Пусть Антуан готовится к проигрышу.
Глава 24
В этот раз в читальный зал потащил меня Франциск. Интересовало его отнюдь не жизнеописание королевы, а судьба Валери. Несмотря на ранее сказанное об ограниченности выбора для королевских дочерей, было видно, что он сильно сомневается, что этот выбор Валери вообще дали. Но что в биографии, что в мемуарах упоминания о принцессе были краткие и не слишком информативные. Единственное, что удалось выяснить более-менее ценного: она была последней из Лиденингов, учившихся в академии. Уже ее младший брат, будущий король Луи Четвертый, обошелся домашним обучением, если, конечно, слово «домашнее» применимо к занятиям во дворце с лучшими шамборскими магами. Дворцовое обучение? Пожалуй, звучит куда заманчивей.
К сожалению, читать Франциск мог, а переворачивать страницы уже нет. Точнее, мог, но это требовало столько призрачных сил, что он бы больше восстанавливался, чем читал. Конечно, листать страницы — это вам не через стены ходить или делать вид, что сидишь на стуле, здесь нужна точность. Чуть расслабился — и рука запросто проходит не только через всю книгу, но и через книжный шкаф. Так что я уже пару часов работала королевским переворачивателем страниц, параллельно обогащаясь знаниями о постфранциской эпохе. Как назло, Его Величество выбирал мемуары различных высокопоставленных иноров, которых больше интересовала шамборская политика, чем чужая личная жизнь, поэтому сведения о Валери были однообразными и не слишком интересными.
— Что мы ищем? — я прикрыла рот конспектом и шепнула Франциску, улучив момент, когда на меня никто не смотрел.
— Понятия не имею, огонек, — бросил он, не отрывая взгляда от книги. — Что-то.
— Если я буду четче представлять, что это что-то, возможно, смогу помочь.
— Я уже сказал, огонек, не знаю, — раздраженно буркнул он. — Что-то, что позволило бы понять, с чего Валери вообще решилась на монастырь. Не с ее характером.
— Характер мог измениться.
Франциск скептически выпятил губы и присвистнул столь громко, что я вздрогнула и испуганно обернулась на библиотекаря. Но инор, к его счастью, был глух к призрачным звукам и не обращал на нас ни малейшего внимания.
— Не настолько, огонек. Из волчонка овца не вырастет. Из искры родника не получится. Чтобы заставить Валери уйти в монастырь, Анна должна была сильно постараться. Найти кого-то, за кого Валери не согласилась бы пойти ни при каких обстоятельствах. Но ни малейших намеков на помолвку не проскакивает.
— Может, не в этом дело.
— А в чем, по-твоему?
Идей у меня не было, дочь Франциска я не знала совсем, но все же попыталась пофантазировать.
— Несчастная любовь?
Франциск посмотрел на меня как на круглую дуру. Впрочем, кто, как не она, мог бы связаться с этим типом? Помогать ему, отправив собственные интересы даже не на второй — на третий план? Столько вокруг увлекательного, а я сижу, тупо перелистываю страницы. Даже библиотекарь, первое время удивленно на меня пялившийся, давно потерял интерес. Еще бы не удивляться: часть книг, что он мне приволок, уже лет сто никто не открывал, там даже страницы послипались. Но книги я не жгла, листы не раздирала, изучала медленно, обращалась бережно — прямо примерный читатель, вот библиотекарь и успокоился, он же не знает, что я не одна.
— У Валери не могло быть несчастной любви, огонек, — снисходительно бросил призрак. — Не тот типаж.
— Ваше Величество, вы ее помните совсем маленькой, — указала я. — Пока она выросла, мог не только типаж измениться. Я уверена, причину нужно искать в ней, а не в вашей королеве.
— Анна не моя королева, — буркнул Франциск.
— А чья?
— Своя собственная. Между прочим, огонек, Анна правила не только до совершеннолетия нашего сына, но и пару лет после. А уж то, что она влияла на политику Шамбора, даже когда официально считалась отстраненной, не вызывает сомнений. Причина ухода Валери в монастырь — в ней, не подлежит сомнению. Листай давай, не отвлекайся на всякую ерунду.
Я пожала плечами. В любом случае я понятия не имела, зачем Франциску та или иная информация, как она может повлиять на успешность его незавершенного дела. Неужели судьба дочери настолько для этого важна? Сдается мне, Его Давно Покойным Величеством руководило обычнейшее любопытство. Он столько лет был отрезан от любых сведений о своей семье, что пытался сейчас всеми силами наверстать. И если про сына, которого он и знать не знал, можно было много чего найти, то судьба дочери оказалась сплошным темным пятном. Она была словно вычеркнута из жизни королевской семьи. Нет, понятно, что королева Анна не была ей матерью, но есть же какие-то обязательные мероприятия, на которых Лиденинги должны показывать единение и появляться полным составом?
— Дальше, — скомандовал Франциск.
Лист я перевернула и подумала, что в жизни не проводила времени глупее. Я даже конспекты читать не могу, потому что Франциск просматривает быстро и не терпит ни малейших задержек.
— Дальше.
Времени на подготовку к занятиям не остается. Не буду готовиться — получу множество проблем. Вивиана говорила, что каждую, даже самую мелкую, оплошность заносят в личное дело, а когда их набирается много…
— Дальше. Огонек, не спи над книгой, это производит плохое впечатление.
Так… О чем я думала? Ах да, личное дело. У каждого студента есть личное дело, куда заносится вся — важная или не очень — информация о них, их достижениях и проступках, друзьях, особенностях, местах практики.
— Дальше.
Я положила руку на страницу, чтобы привлечь внимание Франциска.