Но на пол поставил, хотя я сразу замерла, когда поняла, что на руках у Шарля я, скорее всего, и не испачкаюсь. И если бы просто поставил, так нет, тут же зарылся в кучи пыли рядом с выходом, который неожиданно начал закрываться. Я и не испугалась почти, поскольку это событие в последнее время происходило регулярно, а этот потайной ход я уже открывала. Мой спутник тоже отнесся к случившемуся совершенно спокойно, зажег светлячка и вновь вернулся к изучению пыли на полу.
— Ага, вот и она! — радостно вскрикнул Шарль, вороша четвертую по счету кучу. — Все, как я и думал!
— Она — это кто? — настороженно уточнила я.
— Она — это отрубленная конечность твоего скелета.
С этими словами он сдул пыль с кучки костей, сиротливо лежащих у порога. Появилось чувство неправильности, которое тем больше усиливалось, чем больше я смотрела на чужие кости.
— Ее надо вернуть скелету.
— Согласен. Чем скелет целей, тем легче призвать душу его владельца. Собирай.
— Почему я?
— Ты же у нас специалист по костям. Одну стащила, кучку вернешь.
— Я не стащила!
— Взяла по приказу Его Величества, — согласился Шарль. — Но, поверь, возвращать лучше тебе. Ты последняя прикасалась к скелету. Николь, это просто кости, одну из которых ты даже на шее носила в виде кулона.
И не поспоришь. Но то была вынужденная мера, поскольку Франциск кость поднять не мог. Но этот же может? Не думаю, что он чего-то боится. Впрочем, некромантия — наука со своими законами, вдруг так будет неправильно? Я вздохнула, вытащила носовой платок и аккуратно переложила в него косточки, благо Шарль пыль с них уже удалил. И тут я поняла, о чем он говорил внизу! Почему был так уверен, что я открою проход, и почему скелет лежал без одной руки.
— Ему отрубили руку, чтобы выйти?
— Скорее всего, причем тот, кто убил.
— Необязательно убил. Может, этому, который теперь скелет, стало плохо и он умер по естественным причинам?
— Тогда бы отрубатель конечностей вытащил все тело наружу, — не согласился Шарль. — А так он сделал все, чтобы его не нашли. Возможно, ты знаешь, что в монастырях магический поиск не работает?
К скелету мы пришли по моим следам в пыли, которые все еще были прекрасно различимы. И хорошо: у меня не было уверенности, что я сама смогла бы найти нужное быстро. Платочек пришлось пожертвовать моему неизвестному предку — не высыпать же кости в пыль? А так я аккуратно положила все рядом с пострадавшей конечностью и даже кружева расправила. Покосилась на Шарля, но он не предложил разложить кости в правильном порядке, поэтому я сразу встала. На мои действия скелет не отреагировал ровным счетом никак, что порадовало: подспудно я опасалась, что если он соберется полностью, то встанет, заскрежещет челюстями, глазницы в черепе загорятся красным, и Шарлю придется его упокаивать. Не хотелось проверять, справился бы мажонок.
Шарль расчистил кусок пола и теперь расчерчивал его странной неправильной фигурой с разноразмерными лучами. Появилось подозрение, что если уж скелет не встал после добавления кисти, то после манипуляций Шарля встанет непременно. Одно хорошо — пока он будет приходить в себя, мы успеем добежать до выхода, а неупокоенный скелет в потайном ходе монастыря — дело нужное, чтобы не шлялся тут кто попало. Но на всякий случай я отошла подальше.
Шарль расставил свечи, водрузил примерно в середину своего художества маленькую фарфоровую плошку, в которую насыпал поровну порошка из трех пакетиков.
— Не сопи над ухом, — внезапно сказал он. — Мешает.
Я обнаружила, что, не желая ничего пропустить, вернулась из относительно безопасного места и не только стою рядом с Шарлем, но и чуть ли нос не засовываю в его плошку. Во всем этом был один несомненный плюс — я запомнила, что написано на пакетиках. Не то чтобы это было мне жизненно необходимо, но с другой стороны — никогда не знаешь что и где пригодится. В остальном были сплошные минусы, главный из которых — Шарль может решить, что он мне небезразличен, хотя я всего-навсего сомневаюсь в нем, как в компетентном маге.
— Не могу же я оставить тебя без поддержки, — независимо ответила я. — Мало ли что пойдет не так. Подстрахую.
Он обернулся, насмешливо взглянул и заявил:
— Все пойдет так. И советую накрепко усвоить одно: если в заклинании более сильного мага что-то пойдет не так, то чем быстрее оттуда убежишь, тем больше вероятности, что останешься целой.
Я гневно вспыхнула и отошла на прежнее место: оттуда тоже все прекрасно видно, а надписей новых не ожидается.
— Но за само желание помочь — спасибо, — неожиданно мягко сказал Шарль. — Можешь создать светлячка, тогда я своего развею, чтобы не отвлекаться.
На мой взгляд, свечи, которые он зажег, позволяли видеть все, что нужно, правда, оставляли некоторый простор для воображения, поскольку отбрасываемые тени постоянно меняли очертания и, казалось, двигались в причудливом танце. Пламя немного подрагивало, хотя ни малейшего дуновения не ощущалось. Светлячок я все же создала, с удовлетворением отметив, что он ярче, чем у Шарля. Из плошки пошел дымок, сначала совсем тоненьки и почти прозрачный, но затем усилившийся до толстой плотной белой спирали.
Вызов духа проходил красиво, но увы, сам дух явиться не соизволил. Правда, пламя свечей взметнулось почти до пояса Шарля, изменило цвет на зеленый, но сразу после этого потухло.
— Похоже, дух отпустили сразу после убийства. Причем по всем правилам.
— А значит?..
— А значит пообщаться с ним получится только за Гранью. Но поскольку ни я, ни ты туда не стремимся, придется искать по старинке: выяснять, когда и с кем пропали столь примечательные артефакты.
Глава 15
Про леди Альвендуа я успела благополучно забыть: как-то померкла ее монументальная фигура на фоне королевского скелета. В том, что скелет королевский, не сомневался даже Шарль, который тоже опознал часть артефактов, бывших на портрете Карла Благочестивого.
Но сама леди не только про меня не забыла, но и сейчас горделиво восседала посреди нашей комнаты в окружении Вивианы, Антуана и… Реми Дюмона? Он-то что здесь забыл? Да еще стоит с таким снисходительным видом, словно просто терпит рядом Альвендуа из вежливости. Композиция была настолько удивительная, что я не сразу вспомнила про Люсиль, которая терялась на общем величественном фоне. Она забилась в угол и старательно притворялась, что учится. Думаю, исключительно чтобы не разговаривать с гостями, которые таковыми себя не чувствовали и намеки на нежелательное присутствие пропускали сквозь уши.
— Николь, и что это значит? — возопила леди Альвендуа, потрясая злополучной тетрадкой с меткой, предназначенной мне.
— Вы о чем, Мадлен? — сделала я вид, что ничегошеньки не понимаю.
Но наверняка это получилось у меня куда хуже, чем у ее дочери, потому что не поверил мне никто, даже Реми, насмешливо сощурившийся.
— Не притворяйся, — грозно сказала мама Антуана. — Мы решили обеспокоиться твоей безопасностью, чем ты возмутительнейшим образом пренебрегла.
— Леди Альвендуа утверждает, что Антуан поставил на тебя метку для постоянного контроля, а ты перенесла ее на тетрадь, — хихикнула Люсиль.
— Я? Да я даже выявлять метки не умею, а уж переносить их — тем более.
— Не ты, так твой дедушка, — не унималась леди Альвендуа.
— Лорд де Кибо не покидал своего дома, — вмешался Реми.
Интересно, он-то откуда такое знает? Неужели и дворцовая охрана за нами наблюдает, не только Совет? Да уж, обложили со всех сторон.
— Значит, обратилась за помощью к кузену или к этому… как его там?.. — она вульгарно прищелкнула пальцами, якобы вспоминая, а на самом деле отправляя в меня заклятие честности. — Матье? Ты попросила об этом Матье?
Заклинание благополучно отразилось моей защитой, о чем я не стала ставить в известность никого.
— Я ни к кому из них с подобной просьбой не обращалась. Ни к Жану-Филиппу, ни к его другу.
— В таком случае, где Матье? — напирал Антуан.
— Да, — поддержала его мать. — Ни тебя, ни этого инора мы не нашли. А твой кузен утверждает, что он вас обоих вечером не видел.
Поразительно, последний раз Антуан видел меня в кампании Люсиль и Пьера-Луи, но ему даже в голову не пришло, что снял метку приятель Люсиль, а вот Бернар, который вовсе ни при чем, почему-то кажется наиболее подходящим подозреваемым.
— Мой кузен не видел меня не только этим вечером, он вообще меня избегает уже несколько дней, — возмутилась я. — Поэтому он никак не мог помочь мне в столь интересном вопросе. Скорее всего, Антуан просто промазал, когда ставил метку, — я мило улыбнулась и мстительно добавила: — Он в последнее время постоянно где-то мажет.
— Я? Промазал?
Метка самого Антуана начала темнеть. Удобная вещь эти метки, я даже понимаю желание «жениха» разбрасываться ими направо-налево, но мои, похоже, надо снять во избежание проблем при разбирательствах, до которых осталось не так уж и много: вон как заинтересованно навострил уши представитель дворцовой охраны.
— А что, леди Альвендуа, в академии отменили запрет на метки? — удивился Реми. — Странно. Нужно будет послать запрос лорду Фурнье, чтобы выяснить, с чем связано. Не просто так же разрешили, не так ли?
Леди Альвендуа, приоткрывшая было рот для новых укоров, тут же его захлопнула, неприязненно взглянула на дворцового мага и перешла в наступление:
— Собственно, инор, а что вы-то здесь делаете? Кто вам разрешил вмешиваться в семейную беседу? Это проявление невоспитанности! Мало того что подслушиваете, так еще хамите и угрожаете.
— А вы мешаете дворцовой охране при исполнении, — парировал тот. — Выяснились новые обстоятельства и меня отправили опросить леди де Кибо.
— На ночь глядя? — ядовито спросил Антуан. — И именно того, кто приставал к моей невесте?
— Вам же ночь не мешает вести воспитательные беседы? Леди де Кибо, вряд ли нам дадут здесь поговорить, предлагаю продолжить в ближайшем кафе. — Реми подошел ко мне, согнул галантно руку и еле слышно шепнул: — А я обещаю не рассказывать, что академию вы покидали. И весьма странным образом.