О том, что он нас запомнит, мы не переживали. Отличительной особенностью дедушкиного отвода глаз было то, что нас видели, но не запоминали. Внешность совершенно не откладывалась в памяти наблюдателя, который потом описывал её, как Богиня на душу положит. Главное, при этом не использовать никаких заклинаний. Но в нашем положении это было бы довольно глупо: слишком близко мы находились к Совету, чтобы не беспокоиться, что они засекут магические возмущения, пусть даже совсем незначительные. Во всяком случае, дедушка строго-настрого запретил использовать что-то рядом с Советом.
— Что вы посоветуете из вашего меню? — тем временем допытывался Шарль.
— У нас всё вкусное.
Официант был очень молод, но преисполнен собственной важности. С одной стороны, его можно было понять: в такое заведение абы кого не брали, но с другой — он же работает тут не шеф-поваром и даже не на подхвате на кухне, а всего лишь разносит результаты чужого труда. Так что его важность выглядела смешно и не слишком уместно.
— Не сомневаюсь, с такими-то соседями. — Шарль кивнул в сторону здания Совета и сделал паузу, давая официанту высказаться про магов, наверняка часто здесь обедающих, но тот дипломатично промолчал. — Но в любом случае что-то получается лучше, что-то хуже. А за каким-то блюдом к вам наверняка приезжают с самых отдалённых районов. — Он поманил пальцем официанта и, когда тот наклонился, прошептал столь тихо, что мне пришлось поднапрячься, чтобы услышать: — У нас первое свидание, я хочу произвести впечатление на девушку, понимаете?
Официант заулыбался, стал выглядеть ещё моложе, зато потерял толику своей важности. Но не всю, потому что следующей его фразой было гордое:
— Утку по-лорийски с апельсинами больше нигде так не делают, даже в самой Лории. Её к нам приходит есть сам мэтр Фаро.
— Неужели? — восхитился Шарль. — Сам мэтр Фаро? Тогда нам тоже нужно непременно попробовать, да, дорогая?
Я застенчиво кивнула, решив, что образ скромной девушки на первом свидании — самое то, что нужно. Хотя, честно говоря, я никогда не понимала стремления наших поваров запихивать апельсины во все блюда и громко именовать их лорийскими. Подозреваю, что в самой Лории эта утка называлась уткой по-шамборски, если вообще таковая делалась: к ним наши рецепты доходили с опозданием и ценились куда меньше, чем собственные.
Изучая меню, положила свою руку рядом с рукой Шарля, и он тут же накрыл её своей. Протестовать я не стала: всё равно нам еду ещё не скоро принесут, так почему бы не воспользоваться моментом хоть такой близости? Идиллическая сцена прервалась появлением Франциска.
— Мы с вами не условились, как я буду подавать сигнал бедствия в случае чего, — заявил он, пристраиваясь рядом с Шарлем, и сварливо добавил: — Смотрю, вы время не теряете, уже еду заказываете, что ж, ешьте, ешьте за себя и за меня. Удобно, конечно, когда компаньону не нужно ничего материального, зато он берёт на себя самое сложное.
Шарль даже не моргнул в его сторону, продолжая обрабатывать официанта.
— А что ещё к этой утке берёт мэтр Фаро? Салат, вино? Может, нам заказать то же самое? Почувствуем себя главой Магического Совета хотя бы за обедом.
Я нервно хихикнула, а Франциск оживился.
— Фаро здесь ест? Так, может, просто отравим его по-тихому?
Официант отошёл от стола, а Шарль возразил:
— Ваше Величество, травить противников недостойно.
— Почему это недостойно? Все приличные короли так поступают. Ты же не хочешь сказать, что короли Шамбора все как один неприличные? Про других я ещё могу согласиться, там всякие бывали у власти, но не у нас.
— Кроме того, — продолжил Шарль, — даже если покушение удастся, в чём я сильно сомневаюсь, поскольку желающих расправиться с Фаро наверняка немало было и до нас, а значит, он наторел в изобличении таких покушений и противостоянии им. Так вот, даже если покушение удастся, наших проблем это не решит.
— Почему это, мажонок? — вдохновлённый своей идеей, призрак никак не хотел от неё отказываться. — Смерть Фаро приведёт к грызне за место. На пару лет им будет не до нас. Он же преемника не готовил.
— Вряд ли будет грызня, Ваше Величество, — задумчиво сказал Шарль. — Есть у меня мысли, кого могут выбрать в случае смерти нынешнего главы, но, пожалуй, озвучивать не стану, потому что грызня будет внутренней, а почуявшие слабину короля его уже не отпустят. Грызня внутри не помешает им выглядеть сплочёнными снаружи и продавливать свои интересы. Как ни крутите, Ваше Величество, в интересах всего Совета подвинуть монархию. Кроме того, артефакт Николь это не вернёт.
— Да, за артефакт стоит побороться, — согласился Франциск. — Так вот, если я застряну…
— Мы через час уйдём из этого кафе, и вы притянетесь к своей кости, — закончил за него Шарль.
— А если меня раздёргает на мелкие клочки протоплазмы? — возмутился Франциск. — Ты об этом подумал, мажонок?
— Подозреваю, что вас, Ваше Величество, даже прицельным ритуалом не уничтожить.
На утверждение Шарля Франциск не обиделся, напротив, оно ему польстило. Перо на шляпе восторженно заколыхалось, а сам призрак принял горделивый вид полководца, восседающего на коне и озирающего поле выигранной битвы. Поле впечатляло размерами и количеством поверженных врагов.
— Да, нас, Лиденингов, просто так не выведешь, — согласился призрак. — Ладно, уговорили на рискованный эксперимент. Но час — маловато. Давайте полтора заложим? А то выдернете меня в самый неподходящий момент. Мало ли что интересного я там угляжу?
Он исчез так же неожиданно, как и появился, поэтому реплика Шарля о том, что у призраков все моменты не подходят для выдёргивания, адресата не достигла.
— Я так надеялся, что удастся посидеть вдвоём, — проворчал Шарль.
— В этот раз он доберётся до Совета, — предположила я. — Я в него верю. Он целеустремлённый.
— Добраться-то доберётся, — согласился Шарль. — Но не факт, что задержится. Его Величество уж очень непредсказуемый.
Он посмотрел в окно, из которого был прекрасный вид на здание Совета. Франциска я не заметила, но это не говорило о том, что он уже у цели: с него сталось бы двигаться кружным путём, запутывая следы и пугая местных котов, чующих призрака. Но главное — двигаться к артефакту, который что-то у меня запер. И я чувствовала, что это что-то мне жизненно необходимо, пусть я даже пока не знала, что это.
— Как ты думаешь, что мог у меня заблокировать Совет? — спросила я. — Я всю голову сломала, но так ничего и не придумала. Магию мне вернули, значит, речь не о ней.
— Возможно, блокировали дар прорицания? — предположил Шарль. — Его можно блокировать отдельно, я точно знаю.
Я задумалась, могут ли считаться мои успешные сеансы прорицания доказательством того, что этот дар у меня не заблокирован. Его могли заблокировать тоже с дефектом, как было с магией, и тогда хаотичность успешных и неуспешных прорицательских сеансов объяснялась не тем, что мой дар пока раскрывается, а тем, что блок не даёт ему раскрыться.
— Неужели лорд Фурнье этого не заметил бы?
— Не знаю, — пожал Шарль плечами. — Слишком специфическая область, и блоки там тоже специфические, я о таких только читал, видеть ни разу не видел. Возможно, если блок ставился специалистом высокого уровня, он не заметен для обычных магов?
— Но зачем для его снятия нужен артефакт?
— А ведь точно! — Глаза Шарля зажглись, как у него бывало, когда встречалось что-то интересное. — Если блок можно снять только с помощью артефакта, это значит…
Договорить он не успел, потому что официант принёс заказанную утку по-лорийски. Выглядела она аппетитно и пахла умопомрачительно, но до чего же это было не вовремя. На официанта я посмотрела настолько огорчённо, что он решил, что сорвал объяснение в любви или даже предложении руки и сердца. Засмущался, сказал, что видит, что явился в неподходящий момент, и может подойти попозже. Шарль его задержал, заметив, что попозже тоже может выдаться неподходящий момент, а еда успеет остыть. Этим официанта он смутил вконец, и тот выставлял блюда с такой скоростью, словно надеялся получить призовое место в соревнованиях по обслуживанию клиентов. Затем ещё раз пробормотал извинения и отошёл от нашего столика.
— Так что это значит? — нетерпеливо спросила я.
— Что что-то было изъято и сейчас хранится в артефакте.
— Что-то — это что? — недоумённо спросила я.
— Смотреть надо. Может, я вообще ошибаюсь и там другой принцип, — туманно ответил Шарль. — В конце концов, скоро появится Франциск, и после его рассказа будет о чём подумать. А пока у нас есть куда более важное дело.
— Какое именно?
Спросила я намеренно кокетливо, потому что хотела, чтобы он ответил, что важное дело — это наше свидание. Не зря же про него он сказал официанту?
— Не допустить, чтобы утка остыла, — совершенно серьёзно ответил Шарль. — Холодная утка — та ещё гадость.
— То есть утка тебе важнее меня? — возмутилась я.
— Николь, если бы утка мне была важней тебя, то меня вообще тут не было бы или был, но без тебя. И уж точно — без Франциска. — Он неожиданно подмигнул. — По-моему, его вообще можно терпеть только из большой любви к кому-нибудь.
Я бы, конечно, предпочла, чтобы Шарль прямо признался в своих чувствах, но и такой причудливый вариант тоже заставил забиться сердце быстрее. В самом деле, больше любит не тот, кто об этом постоянно говорит, а тот, кто что-то делает для любимого человека.
— И кого так сильно любит инор Бариль? — всё-таки не удержалась я.
— Власть, разумеется. Франциск сейчас гарантирует ему власть. Не было бы этого, Бариля не остановило бы то, что призрак — королевский, наверняка нашёл бы способ упокоить. — Шарль отрезал кусочек утки, положил в рот, пожевал и вынес вердикт: — А неплохо питается Фаро. Попробуй, это очень вкусно.
Утка действительно оказалась изумительной. Возможно, именно апельсины и придавали ей ту восхитительную нотку, которая делала блюдо настоящим шедевром. Теперь я понимала, почему официант так гордится своим местом. Пожалуй, я бы тоже гордилась, работай я даже простым официантом у величайшего мага, а иначе шеф-повара данного заведения назвать никак было нельзя. Магия от кулинарии — вот как это называлось! И не иначе как магией можно было объяснить тот факт, что, как и когда еда пропала в моей тарелке, я не заметила. Пожалуй, я бы не отказалась пообедать здесь ещё раз, уже без всякой необходимости в шпионаже. И в такой же компании.