Сожаление от закончившейся утки сгладил принесённый десерт. Он тоже был хорош, но его я ела медленно, стремясь растянуть на как можно дольше: нужно было высидеть в кафе до появления Франциска, а желудок не бездонный, какие бы вкусности в него ни летели.
— Смотри-ка, — внезапно прошептал Шарль. — Это же карета Альвендуа?
В самом деле, мимо нашего окна проехала карета с весьма знакомым оформлением, до сих пор вызывавшим у меня нервную дрожь.
— Герб их, — согласилась я. — За эти годы я его наизусть выучила. Неужели в Совет? Они же разругались тогда, когда Альвендуа выдали страшную тайну и ничего не получили взамен. Тётя рассказывала, что леди Альвендуа отзывается о Фаро, не выбирая выражений, называет его мелочным старикашкой, не выполняющим обещаний.
— Это не мешает ей его навещать, — заметил Шарль.
— Или не его, — предположила я.
Карета остановилась, и из неё действительно выбралась леди Альвендуа, тяжело опираясь на руку подскочившего лакея.
— Разногласия закончились? — протянул Шарль.
— Возможно, у неё появилось ещё что-то для торговли? — предположила я. — Только надеюсь, что в этот раз она хочет устроить брак Вивианы и Филиппа Третьего.
Шарль подавился смешком.
— Не любишь ты его.
— Разумеется, не люблю. Достаточно, что его любит Люсиль.
— Мне кажется, она к нему тоже остыла.
Мне ужасно не понравилось прозвучавшее в его словах обвинение в сторону Люсиль.
— Мне кажется, что он что-то для этого сделал. Или сказал. Помнишь, когда они поругались и Люсиль его видеть не хотела.
Шарль вздохнул. Похоже, он либо знал, либо предполагал, что там произошло, но спросить я не успела, потому что в здании Совета раздались подозрительные хлопки и засияла многоцветная иллюминация. Леди Альвендуа, не успевшая зайти, завизжала так, что донеслось до нас. Я чуть не подавилась десертом от неожиданности.
Единственный, кто не растерялся, — это Шарль. Он подозвал официанта, спросил счёт и небрежно поинтересовался:
— И часто здесь так весело?
— Впервые вижу, — ответил официант. — У нас очень спокойное место. Здесь никогда ничего подобного не происходило. Да хоть подшивки газет посмотрите.
Он неожиданно разволновался, и Шарль успокаивающе сказал:
— Да верю я вам, не переживайте. У вас замечательное кафе, и мы к вам ещё раз непременно придём. Нам всё очень понравилось. Правда, дорогая?
— Особенно утка, — согласилась я.
Но больше ничего сказать не успела, потому что в кафе влетел взъерошенный Франциск, потерявший кусок пера со шляпы, что раньше я считала совершенно невозможным, и истошно заорал:
— Срочно! Удираем!
Глава 9
Когда мы вышли из кафе, на бесплатное представление глазели уже не отдельные зеваки — на площади собралась целая толпа. Мы с Шарлем переглянулись: попытайся мы сейчас удрать — сразу привлечём внимание, даром что под отводом глаз. Внешность может в памяти и не отложиться, но то, что кто-то вёл себя подозрительно, почти наверняка запомнят. Если хочешь слиться с толпой — не выделяйся, веди себя как все.
— Интересно, что это там так сверкает? — громко, с расчётом на то, чтобы его услышало как можно больше людей, спросил Шарль. — Не рванёт ли?
— Ой, если рванёт, до нас точно долетит, — поддержала я его, притворяясь испуганной. — Как бы нас магией не зацепило. Помнишь мою подругу Мари? Она как попала под выброс, все волосы повылезали. Целитель сказал, что повезло, могли бы и кости раствориться. Слишком близко стояла.
Люди заволновались. Раздались крики: «Бежим!», «Сейчас рванёт!» и почему-то «Пожар». Хотя почему почему-то? «Пожар» целенаправленно выкрикнул Шарль, и этот лозунг получил наибольшую популярность. Какой пожар, где — интересоваться не стал никто, все рванули подальше. Ну и мы за ними.
— Хвалю за находчивость, мажонок, — одобрил наши действия летящий рядом Франциск.
Перо он уже восстановил и больше не напоминал ощипанного петуха. Хотя очень возможно, что его успокоило то, что никого не привёл на хвосте. За последнее я бы не поручилась: столько существует способов отслеживания, в том числе и бестелесных сущностей, что все и не упомнишь. Но летел он всё равно низко и постоянно оглядывался.
— А на Его Величестве метки нет? — прошептала я Шарлю так тихо, как только можно было.
Но Франциск услышал и оскорбился.
— Огонёк, ты меня за кого-то другого принимаешь. Я призрак! Я и не такое замечаю!
Он гордо раздулся, но Шарль отнёсся к моим словам куда серьёзнее, а несколько ушедших с его пальцев заклинаний показали, что метки не только были, но и…
— Ты их снял?
— Те, что увидел. Три штуки. Как вы умудрились, Ваше Величество, столько нацеплять? Право, как бездомный пёс блох собирает, так и вы недружественные заклинания.
Франциск сдулся и даже стал немного прозрачнее, но почти тут же потемнел от злости.
— Не может быть! — возмутился он. — Кто посмел поставить метку на короля?
— Вы им, наверное, представиться забыли, — ехидно предположил Шарль. — Вот они и не отнеслись с должным уважением. Или, напротив, сочли себя королевской охраной и побоялись, что объект охраны пропадёт. Сколько их там было вообще?
— Погоди, мажонок, я должен проверить сам, — пробормотал Франциск, закатывая глаза куда-то внутрь.
Это не мешало ему плыть рядом с нами, а нам — двигаться подальше от Совета. Ловить экипаж и ехать к дому сейчас казалось неразумным: а ну как Шарль обнаружил не все метки и мы приведём бросившего их мага прямиком в наши владения? Тогда никто не усомнится в причастности де Кибо к иллюминации в Совете. А то и в чём посерьёзнее обвинят.
— Одну ты не заметил, мажонок, — хвастливо сказал Франциск. — Она, конечно, была совсем крошечной, но для опытного мага, каким ты хочешь казаться, это непростительно.
— С чего вы взяли, Ваше Величество, что я хочу казаться опытным магом? Я студент. Я даже не окончил академию, — напомнил Шарль. — А вот вы не заметили четыре, пока вас в них носом не ткнули.
Упомянутый нос, довольно крупный по размеру, сместил цветовую гамму в багровую, но Франциск, ничуть не стесняясь, заявил:
— Мажонок, я уже мёртвый, понимаешь? Я могу пренебречь некоторыми правилами безопасности. А вот вы пока живые, и не факт, что вам повезёт так же, как мне, когда вы этого состояния лишитесь, и вы останетесь здесь, а не отправитесь сразу за Грань. Поэтому именно вы должны быть внимательными и осторожными. Я-то уже своё отжил. И возможно, даже обрадуюсь, когда меня лишат этого подобия жизни. Слишком оно странное. Конечно, за столько лет я уже привык, но нам, королям, к чему только не приходится приспосабливаться, когда речь идёт о благе страны.
Шарль признал справедливость его слов, поэтому, как только мы отошли подальше, он просканировал Франциска тщательнее и несколькими методами, но ни одной метки больше не нашёл, зато отметил, что следы от убранных ещё видны, что довольно-таки странно.
— Ерунда, — благодушно бросил Франциск. — Скоро затянутся. Я прекрасно самовосстанавливаюсь, если у меня достаточно времени. Теперь меня не отследить, что несомненный плюс. Но есть и минус.
— Даже не один, — согласился Шарль. — Теперь наши противники предупреждены. Они знают, что против них работает призрак и что призрак связан с магами. Так как вы умудрились вляпаться?
— Совершенно случайно, мажонок, — даже с некоторым смущением ответил Франциск. — Можно сказать, из-за собственного любопытства. Я ведь уже почувствовал артефакт, связанный с Николь. Он находится в одном из подземных хранилищ. Если у меня будет карта, я вам даже примерно укажу, где он лежит.
— То есть вы до него не дошли?
— Я до него не дошёл, — согласился Франциск, — потому что, пролетая мимо одного кабинета, краем уха услышал весьма интересный разговор.
Он замолчал, пришлось уточнить:
— Касающийся де Кибо?
— Огонёк, мир не вертится вокруг де Кибо, — снисходительно ответил Франциск. — И даже вокруг Лиденингов, что само по себе странно, но тем не менее...
— Мир вертится вокруг магии? — спросил Шарль.
— Именно. Об этом и шла речь в разговоре, — легко согласился Франциск. — И собеседник Фаро говорил столь интересные вещи, что я не выдержал и по всем правилам безопасности пролез под дверью. Между прочим, мне пришлось самым неприличным образом расплющиться.
— И? — не проникся его горем Шарль.
— И разговаривать на интересные темы они прекратили, потому что этот маг нагло на меня уставился и спросил: «У вас остались призраки в здании Совета? Насколько это оправданно, мэтр?» — Франциск передразнивал неизвестного мага очень неприятным тоном. — А Фаро завопил: «Где призрак?» и как шандарахнет в меня заклинанием. Я еле увернулся и опомнился уже около вас.
— То есть метки вы нацепляли по дороге, пробиваясь через защиту Совета, — неодобрительно подвёл итог Шарль. — Будем надеяться, что их не успели проверить.
— Да им не до того было. Я по дороге нарушил защиту, потому что заискрило, когда я на улицу пробился. Нелёгкое это было отступление, — горделиво заключил Франциск.
Поскольку никто больше восхищаться им не стал, он страшно обиделся и бухтел о нашей необразованности и неблагодарности всё время, что мы ловили пролётку и добирались до дома де Кибо. Входили в дом мы уже под невидимостью, но, увы, не под неслышимостью, поэтому Франциск расстарался вовсю, придя к выводу, что мы просто не в состоянии оценить его величие, потому что слишком примитивные особи.
Это же он и заявил своему внуку, моему дедушке, к которому мы пробрались в лабораторию, не замеченные Франсиной.
— Маг, который вас видел, сможет вас опознать? — сразу спросил дедушка. — Всё же вы не столь незначительная фигура, Ваше Величество, чтобы ваших портретов никто не видел, пусть…
Они и не очень похожи на оригинал. Наверное, это хотел сказать дедушка, но решил не обижать покойного предка. Тот же понял так, как ему было удобно.
— Пусть моя неверная жена их все поуничтожала? Приличные, я имею в виду. Ты об этом, Робер? Право, не знаю, сможет ли меня узнать тот маг, я был немного… деформирован после проползания под дверью и не успел восстановиться.