бя, а опасалась очередной подлости по отношению к Шарлю. Вряд ли инора Брюссо удовлетворилась уже потерянной лояльностью сестры Шарля, наверняка ещё кого-нибудь подкупила в доме. Не было у меня доверия к этому месту.
Утром до дирижабля нас провожала вся семья Буле. В отношении ко мне родителей ещё были видны настороженность и неуверенность, но с Коринной мы уже болтали, как будто были давними подругами.
— Жаль, что вы пробыли у нас так мало, — заявил старший Буле, весьма заинтересованно кося на мой перстень с пространственным карманом. Уверена, его сожаление в большей степени относилось не ко мне, а к моему артефакту.
— Не переживай, папа, мы непременно приедем, — обрадовал его Шарль. — Решим пару вопросов, я окончу университет, после чего и приедем.
— Вопросы по свадьбе? — оптимистично предположила Коринна.
— Шарль, о свадьбе пока говорить рано, — сразу напряглась его мама. — Но если она будет, то только у нас.
— До вопросов по свадьбе нам нужно будет решить пару других вопросов, — несколько напуганный их напором, ответил Шарль. — Мы с Николь пока не обсуждали ни дату, ни место.
— А зря, — влезла Коринна. — Не решите вы — решит инора Брюссо, причём не за вас, а за тебя и Софи. Помолвку она точно разрывать не планирует. В суд ещё подаст.
— Коринна, ты говоришь о моей подруге, — одёрнула её мать.
— Поэтому ты должна понимать, что я говорю правду.
До отхода дирижабля оставалось не так много времени, поэтому мы попрощались и стали подниматься на башню. Провожающих не так привлёк наш уход, как спор, на что способна инора Брюссо ради родной дочери.
— У меня есть зелье бодрости, — сказал Шарль. — Можно принять его, а можно поспать в дирижабле. Не совсем удобно, зато почти естественно.
— Можно поспать в дирижабле, а потом принять зелье бодрости, — предложила я. — У меня защитный артефакт, если что, сработает.
— Едва ли на нас кто-то покусится в дирижабле, — заметил Шарль и широко зевнул, явно соглашаясь с предложением поспать.
Моё место опять оказалось у окна, но красоты видов меркли перед возможностью поспать на плече Шарля. Только моим артефактам он не доверился, поставил ещё пару заклинаний, но сколько, я даже считать не стала, отключилась сразу. Почему-то среди незнакомых людей в салоне дирижабля я чувствовала себя в куда большей безопасности, чем в доме Буле.
Проснулась я, когда мы уже подлетали к Ланже. Не знаю, спал ли Шарль, но выглядел он вполне отдохнувшим, что не помешало ему припасть к зелью бодрости вместе со мной.
Шарль отправил вестника Пьеру-Луи, и мы собрались сразу по приземлении ехать в общежитие, чтобы узнать, что же решил король. Но не тут-то было. Не успели мы выйти из дирижабля, как к нам подошла пара магов с сообщением, что мэтру Фаро нужно срочно переговорить с нами. И это не выглядело как просьба, нет, нам передавали недвусмысленный приказ.
— А разговор никак не терпит? — высказал Шарль мнение нас обоих и заразительно зевнул. — К примеру, до завтра.
— Увы, инор Буле. Мэтр Фаро сказал срочно.
И хотя маг передавал всего лишь просьбу, не было сомнений, что в случае нашего отказа нас доставят силой. Точнее, попытаются это сделать с непредсказуемым результатом. Портить отношения с Советом не стоило, во всяком случае пока, поэтому мы прошли с сопровождающими к коляске Совета и поехали на встречу с Фаро. Шарль проворчал, что если бы было срочно, то отправили бы телепортом. Но сопровождающие притворились, что ничего не слышат. И вообще — глухие от рождения. Но если они рассчитывали, что мы выболтаем по дороге все тайны, то зря: мы тоже промолчали всю дорогу. Я опять пристроила голову на плечо Шарлю и притворилась, что сплю. Зря только зелье бодрости пили. Или не зря? Фаро подумает, что мы сонные и что нас куда легче будет на чём-либо подловить. Только вот возникает вопрос: зачем мы ему вообще понадобились? Неужели что-то прознал о наших планах? Но от кого? Если и могла произойти откуда-то утечка, то только со стороны Пьера-Луи, а он тоже лицо заинтересованное.
От страха сердце у меня колотилось так, что тот, кто услышал бы, ни за что не поверил бы, что я сплю. Но слышал только Шарль. Он взял меня за руку и ободряюще пожал, а шёпот: «Всё будет хорошо» замаскировал поцелуем в висок. Или поцелуй замаскировал шёпотом? В любом случае мне стало намного спокойнее.
В Совет мы входили рука об руку, и я с интересом осматривалась: как-никак, разгром этого здания — дело практически решённое, а ещё здесь где-то лежит артефакт, с помощью которого заблокировали часть моей магии. Но сколько я ни напрягалась, я его не чувствовала, и это было грустно.
Возможно, если бы нам позволили здесь побродить, я нашла бы зацепку, которая привела бы к моему артефакту. Но конвоировали нас прямиком к кабинету Фаро, не позволяя никуда свернуть, не так долго, чтобы мы запутались, но и не так быстро, чтобы мы не успели ничего отметить. А в здании было оживлённо…
Фаро при моём появлении привстал, показывая уважение, которого наверняка не испытывал.
— Леди де Кибо, инор Буле, я вам необычайно благодарен, что вы нашли время меня посетить. Признаться, я даже не рассчитывал на такую отзывчивость.
Шарль хмыкнул, намекая, что отзывчивость была вызвана внешними причинами, а не нашим внутренним благородством, но Фаро сделал вид, что ничего не замечает.
— Признаться, дорогие мои, меня беспокоит тот факт, что вы постоянно ходите в особняк де Кибо.
— А что в этом странного? — удивилась я.
— Всё, — отрезал Фаро, уже не пытаясь выглядеть добреньким. — Зачем вы туда шастаете?
— Как зачем? — делано удивилась я. — Это дом, который входит в моё приданое, а мы с Шарлем собираемся пожениться в ближайшее время и там поселиться. Вот и ходим, смотрим, что нужно менять. Сами понимаете, дело это не быстрое.
Если Шарль и был удивлён моей речью, то он это успешно скрыл, кивая в такт моим словам.
— Собираетесь пожениться, да? А что думает по этому поводу ваш отец, леди де Кибо?
— Увы, мэтр Фаро, выяснить это не удастся, поскольку мой отец уже давно мёртв.
— Я видел инора Бовьена буквально вчера, и он выглядел здоровее всех нас, вместе взятых. И ничего не говорил по поводу того, что его дочь собирается замуж.
— Инор Бовьен может выглядеть как угодно и говорить что угодно, это не делает его моим отцом.
Мэтр Фаро сложил пухлые руки в замок и аккуратно опустил их на стол, наверное, чтобы не сорваться на нас со злости. Но, как мне показалось, нам удалось всё же сбить его с мысли, что мы навещаем дедушку чаще, чем ему хотелось бы.
— Леди де Кибо, вы не можете выйти замуж за кого попало, — припечатал Фаро. — При всём моём уважении к инору Буле, он не подходящая для вас партия.
— А лорд Альвендуа — подходящая? — язвительно уточнил Шарль.
— Вы улавливаете мою мысль, инор Буле, — радостно сказал Фаро. — Кроме того, инор Буле, у вас есть обязательства перед другой иноритой, по отношению к которой вы поступаете некрасиво.
Прямо поборник нравственности, а не глава Совета. И откуда он только получает сведения? Неужели в доме Шарля тоже есть осведомитель Фаро?
— Мэтр, у Шарля нет обязательств ни перед какой другой иноритой, а ваши договорённости с семьёй Альвендуа меня не касаются ни в коей мере, — отрезала я. — Если вы им что-то пообещали, то можете сами выходить замуж за Антуана.
— Увы, при всём желании замуж я выйти не могу, — усмехнулся он. — Только жениться.
— Тогда женитесь, — согласилась я. — На Вивиане.
Предложила я сгоряча, но почти сразу поняла, как мне нравится эта идея. Прямо-таки идеальный вариант. Шарль еле сдержал смех, но мэтр Фаро скривился так, что сомнений не возникло: откажется.
— Леди де Кибо, вы находитесь под патронажем Совета, мы за вами пристально следим, чтобы вы не наделали глупостей. Вы ещё слишком молоды, чтобы понимать отдалённые последствия своих поступков. Возможно, вы на нас в обиде, но на самом деле мы стоим на страже ваших интересов, и чем раньше вы это поймёте, тем лучше.
— Боюсь, что Совет стоит только на страже своих собственных интересов, — не удержалась я.
— И это тоже. Но в данном случае наши интересы совпадают.
Он говорил весьма убедительно, но я не верила ему ни на самую мелкую медную монетку: в планах Фаро был захват власти в Шамборе, поэтому я была им необходима подконтрольной и замужем за Антуаном. Вот только у Альвендуа наверняка тоже были планы в отношении меня, и не факт, что они совпадали с планами Фаро.
— Я подумаю над вашими словами.
— Думайте, только глупостей не делайте, леди де Кибо. Поезжайте к тётушке на каникулы, она за вас волнуется. Да и я, впрочем, тоже. Я, знаете ли, леди де Кибо, не хочу, чтобы с вами случилась какая-нибудь неприятность. Вы так и норовите сделать что-нибудь неподобающее. Вот, к примеру, леди Альвендуа на вас жаловалась, пока без заявления…
Он сделал паузу, явно намекая, что если я не прислушаюсь к его советам, то заявление последует незамедлительно. Уж что-что, а взаимодействие Совета с семейством Альвендуа было отработано до мелочей.
— У дедушки есть обязательство перед инором Буле, — упрямо сказала я. — Он пообещал его научить нескольким методикам.
Фаро скривился, словно увидел дохлую змею. Причём дохлую настолько, что она успела завоняться.
— Леди де Кибо, передавать фамильные секреты посторонним — неблагоразумно.
— Не хотите ли вы сказать, что лорд де Кибо должен нарушить слово? — холодно спросила я. — От нарушенного слова до нарушенной клятвы не так уж и далеко.
— Что вы хотите этим сказать?
Мэтр Фаро замер и, не мигая, уставился на меня. Делал он это не просто так: один из защитных медальонов сигнализировал, что на меня ведётся самое настоящее ментальное нападение.
— Мэтр Фаро, — звенящим от возмущения голосом сказала я, — вы сейчас нарушаете закон в отношении меня в куда большей степени, чем я в отношении леди Альвендуа. Прекратите немедленно.
Артефакт, отражающий ментальные попытки взять меня под контроль, успокоился, а мэтр Фаро принял совершенно недоумевающий вид.