— Я думал, в Совете внутренние порталы блокируются, — сказал дедушка.
— Мне очень сложно что-то запретить, лорд де Кибо. К сожалению, здесь только два стула. Я думаю, будет правильно, если их займёте вы и ваша внучка.
— Пожалуй, я постою, — решил дедушка.
— И правильно, Робер, — одобрил Франциск. — Нечего расслабляться. Мы во вражеском стане.
Теперь он не становился между магом и нами, а держался поближе к стене, наверняка чтобы успеть туда юркнуть при опасности. То, что он выпал из жизни на некоторое время, призрака весьма огорчило, и он не хотел опять попасть в ситуацию, когда что-то обсуждается при нём, а он ничего не слышит. Это проявление неуважения к монарху, такое он намерен был пресекать сразу.
— И почему Ваше Величество считает меня врагом?
— Потому что меня могут видеть либо мои потомки, либо потомки моей жены. А они по определению — мои враги, — подбоченился Франциск. — Не знаю, правда, с какого бока вы её потомок, но наверняка там на стороне настрогана тьма незаконнорождённых. Вот по вам прямо видно, что вы чья-то побочная ветвь. Кривая.
— Тогда я скорее предок — рассмеялся инор Латур. — Я не могу быть потомком ни вас, ни вашей королевы, Ваше Величество, потому что я родился раньше вас. Так получилось.
— Но как? — опешил он. — Вы не выглядите дряхлым.
— Хорошо сохранился в стазисе. Но мы отвлеклись от цели нашего разговора, — посерьёзнел он. — Если вы собирались всего лишь забрать блокирующий артефакт из хранилища, к чему вам понадобилось варварским образом уничтожать архив, да ещё и взрывать остальные хранилища?
— Мы выступаем на стороне короля, Филиппа Третьего, — пояснил дедушка, — а Совет, в лице Фаро, выступает против. Фаро его шантажирует и хочет, чтобы король фактически отрёкся от власти.
— В пользу кого? — удивлённо спросил инор Латур.
— В пользу Совета, разумеется, — не менее удивлённо ответил дедушка. — Вы сказали, что являетесь членом Совета. Неужели ваш предводитель не сообщил вам о своих планах?
Латур задумчиво покачал головой.
— Похоже, он собирается прибрать власть себе, — возбуждённо выдвинулся к нему призрак. — Мне Фаро никогда не нравился. Наглый и монархию не уважает.
— А за что её уважать? — Маг перевёл на Франциска взгляд практически чёрных глаз.
— Как за что? — опешил Франциск. — Монархия — это законность и порядок. Если Совет встанет на её место, начнётся анархия с перекосом в правление магов.
— Скорее, в правление Фаро. Задали вы мне задачку, — опять покачал головой инор Латур. — То, что вы говорите правду, я проверил. Но эта правда противоречит тому, что говорит Фаро.
— Пф-ф, — презрительно бросил Франциск. — Разве Фаро когда-нибудь говорит правду? Нам, Лиденингам, приходится лично бороться за право на жизнь. — Он посмотрел на меня и добавил: — И право на счастье. Фаро не будет решать, за кого выходить Николь. Альвендуа — на редкость противное семейство.
— Я это заметил.
— А Фаро сказал леди Альвендуа, что закроет глаза, если она договорится с менталистом, а тот заставит меня выйти за её сына, — выпалила я. — И она договорилась, а мне чудом удалось ускользнуть из общежития. Но там остался замечательный фантом, сделанный Шарлем, и я ни капельки не возражаю, если он выйдет за Антуана. Тот даже не заметит разницы.
Инор Латур рассмеялся.
— Насилие над личностью — незаконно и противно самой природе. Хорошо, — внезапно сказал он, — я вас не видел. У вас около десяти минут, а потом я пойду тушить пожар. Успеете?
— Обижаете, инор, — воодушевлённо сказал Франциск. — Робер талантище, он и за пять минут успеет.
— Нам ещё артефакты установить надо, — напомнил Шарль.
— Хорошо, я пойду с вами. Всегда мечтал взорвать Совет. С детства, — доверительно сказал инор Латур. — А тут ещё будет на кого свалить.
Он подмигнул и открыл портал. Теперь назад в хранилище. Дедушке не пришлось взламывать дверь, за него это сделал инор Латур, и заняло это меньше десяти секунд. Шарль не сумел сдержать завистливого вздоха, дедушка тоже выглядел потрясённым.
— Леди де Кибо, забирайте своё, — скомандовал инор Латур. — А мы пока займёмся другими хранилищами. Предлагаю все не взрывать. Достаточно этого и ещё одного. Нельзя наших магов оставлять совсем без артефактов. Они без них как плохо видящие без увеличивающих стёклышек.
Нужный артефакт я узнала сразу. Там за стенкой из стекла бился самый настоящий живой огонь. Зрелище завораживало. Я застыла в восхищении, но всю торжественность момента испортил Франциск.
— Огонёк, хватай и бежим, пока у этого мага хорошее настроение. Потом налюбуешься.
Я протянула руку и взяла сферу. На ощупь она была тёплой, а ещё я чувствовала, как она льнёт ко мне, пытается пробиться через стекло. Но простых стёкол тут не держат. Не судьба была этому огню соединиться со мной. Пока не судьба. Я крепко прижала артефакт к себе.
Мы вышли, и дедушка установил артефакт для взрыва с отсрочкой на десять минут, и дверь аккуратно закрыли. Ещё один артефакт был установлен в центральном хранилище, после чего дедушка церемонно попрощался и пригласил инора Латура в гости. И мы рванули вверх, через клубы дыма, которых меньше не стало. Мимо причитающего Фаро, который выговаривал архивариусу, довольно молодому и совершенно безволосому. На лице даже брови с ресницами не сохранились. На плечи ему кто-то накинул некромантскую мантию, и он выглядел как лысый гриф, такой же мрачный и ищущий, на кого бы напасть. Нас он не видел, поскольку мы были под отводом глаз, а вот нашему помощнику досталось. Последнее, что я услышала, было:
— Инор Латур, до вашего появления у нас такого безобразия не случалось.
— Технику безопасности надо соблюдать при работе с магическими документами, тогда и дальше не случится.
Короткий портал — и мы оказались на чердаке, откуда перешли в наш столичный дом, а уж из него — в особняк де Кибо. Выдохнули мы, только когда закрылись в лаборатории. Дедушка устало шлёпнулся на табуретку и сказал:
— Да уж, такие нервотрёпки не для моего возраста.
— Как вы думаете, лорд де Кибо, хранилища взорвутся?
— Мажонок, ты хоть иногда голову используй по назначению, — возмутился Франциск. — Чтобы артефакты, сделанные Лиденингом, не взорвали то, что нужно? Такого просто не может быть.
— За десять минут много чего может измениться, — пояснил Шарль. — К примеру, инор Латур передумает выступать на нашей стороне и дезактивирует оба артефакта.
— Надо было ему дать по голове и бросить где-нибудь под лестницей, — проворчал призрак. — И от взрыва бы не пострадал, и точно бы ничего не испортил. Не нравится мне этот… предок.
— Кстати, а как так может быть? — заинтересовался Шарль.
Но ответа я не узнала, потому что огонь, который я держала в руках, наконец пробил сферу и ринулся в меня. Это было невыносимо больно, внутрь словно пролился жидкий огонь, плавя всё, что попадалось на пути. Я закричала и потеряла сознание.
Глава 22
— Николь, вернись!
Отчаянный голос Шарля раздавался откуда-то издалека, и не просто издалека, а словно через толстенный слой ваты, которой я сейчас была обложена со всех сторон и в которой было очень уютно. Боли не было, но я почему-то боялась открыть глаза. Боялась, что боль вернётся и я ничего не смогу ей противопоставить. Сейчас мне было хорошо, я ощущала странное умиротворение и единение с миром. Он был ласковым и покачивал меня в любящих объятиях.
— Николь, милая, дорогая, любимая, вернись!
В интонациях Шарля появились донельзя несвойственные ему нотки, и я осторожно приоткрыла один глаз, чтобы тут же забыть обо всём и подскочить на ноги. Потому что вокруг меня бушевал огонь, пламя поднималось огромными яркими столбами, просветов между которыми почти не было.
— Я же говорил — очнётся! — раздался бодрый голос Франциска, и его лицо появилось прямо передо мной, пройдя сквозь огонь. Было оно неприлично большим и красным, словно призрак напился почти до апоплексического удара. — Огонёк, ты меня понимаешь?
Из моего горла вырвался невнятный писк, который Франциск интерпретировал как согласие.
— Я же говорил, всё будет хорошо, — уверенно сказал призрак.
— Чего хорошего? — возмутился Шарль. — Как её вытаскивать?
— Главное — жива и в сознании, — оптимистично возразил дедушка, — а дальше — дело техники.
Я их не видела, лишь смутные тени через огонь, и были эти тени огромными. Но это были не все странности: внезапно я поняла, что нахожусь внутри камина, огонь меня совершенно не обжигает и у меня четыре лапы. Четыре маленьких, но ярко пламенеющих лапы, которые словно тоже состояли из жидкого огня. Я завертелась, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, но смогла углядеть ещё только хвост, столь же яркоокрашенный. Я пылала в точности как огонь вокруг меня.
— Николь, — позвал Шарль, — тебе надо возвращаться.
— Камин погасите — живо обернётся, — предложил Франциск.
— А если просто остынет? — возразил дедушка.
— Опять разожжёте.
— Для саламандр остывание может оказаться губительным, — резко бросил Шарль
Огненная саламандра — вот кто я! Знание принесло успокоение и понимание, что назад обернуться в девушку я тоже смогу. Но вставал вопрос, даже два: как пройти через стену пламени и где моя одежда. Впрочем, первое, похоже, и не вопрос вовсе. Я осторожно просунула голову через огонь, но не только не почувствовала ожог, это оказалось на редкость приятным действием: лепестки огня словно поглаживали кожу, даря неповторимое наслаждение.
Вся троица выстроилась перед камином. И были они столь же огромными, как и тени, которые мне виделись.
— Николь, — обрадованно воскликнул Шарль, лишь только заметил, что я высунулась. — Ты как? Ты меня понимаешь?
Я кивнула, хотя, на мой взгляд, говорил он слишком громко, слишком травмирующе для моих нежных ушей. Никаких следов своей одежды я не обнаружила. Разве что… Я пригляделась: точно, это обгоревшее кружево с моей нижней юбки. Получается, я действительно горела, и не просто горела, а вместе с одеждой? Я чуть выдвинулась, чтобы рас