— Но дедушка сказал, чтобы мы не выходили, — напомнила я.
— А мы и не будем выходить. Калитку можно открыть дистанционно, и если вдруг с нашими друзьями войдёт кто-то посторонний, то непременно сработает охранная сигнализация и мы не откроем входную дверь.
Мне показалось, что Шарль был несколько разочарован тем, что я хочу разбить наше вынужденное затворничество встречей с друзьями, но я всё равно сразу согласилась на его предложение. Потому что слова Богини о том, что для счастья Пьеру-Луи и его избраннице всего-навсего нужно разглядеть друг друга, так и вертелись у меня в голове, не давая покоя. Быть может, до Люсиль всё-таки дойдёт, кого она теряет, и она сможет увидеть за выработанной непроницаемостью Пьера-Луи страдающую душу?
Я отправила к ней вестника, надеясь, что она до сих пор в общежитии, потому что до дома Веневров мой вестник не долетит — рассеется раньше. Да и не поедет Люсиль из дома в столицу ради короткой встречи со мной, её мама точно будет недовольна.
Шарль вздохнул, но отправил вестника Пьеру-Луи. Теперь нам оставалось только ждать. Правда, скучать нам не пришлось: целоваться с мужем оказалось ничуть не менее увлекательно, чем тогда, когда он им не был. И то, что поцелуи могут закончиться в кровати, больше не пугало, а придавало даже какую-то остроту.
Первой появилась Люсиль. И я сразу поняла, насколько глупой была моя идея. Потому что появилась она не одна, а с Базилем, и выглядели они парой. Причём не просто парой, а счастливой.
Когда мы с Шарлем их увидели, то он невольно выругался, а я виновато спросила:
— А не пустить Вине мы не можем?
— Ты хочешь разругаться с подругой? — ответил Шарль.
— Нет, но… Но ведь сейчас придёт Пьер-Луи, — в панике сказала я и тут же его увидела.
Он шёл по улице, как совершенно обычный шамборец, и никто не обращал на него внимания: парень и парень, идёт себе по делам и идёт. И Люсиль с Базилем его тоже не замечали, она рассмеялась какой-то шуточке приятеля и приложила ладошку к артефакту. А вот Пьер-Луи их заметил. Заметил, остановился и развернулся, торопясь уйти, чтобы не пришлось здороваться и показывать радость от встречи. Даже королевская выдержка иногда даёт сбой, и, похоже, сейчас был именно такой случай.
Шарль открыл калитку, и Люсиль впорхнула во двор, таща за собой за руку Базиля. Да, зря я не подумала, что она предложит ему пойти с ней. С ними не просочился во двор никто посторонний — охранная система не сработала, поэтому дверь мы распахнули сразу, как они к ней подошли. Я бросила последний взгляд на Пьера-Луи, но того уже и след простыл.
Люсиль, как только вошла, сразу бросилась мне на шею.
— Богиня, Николь, как ты меня напугала. Представляешь, разговариваю с тобой о всякой ерунде, внезапно заявляется леди Альвендуа в компании какого-то мага, а ты вдруг берёшь и взрываешься.
Она сделала движение руками, словно разбрызгивала воду по сторонам. Похоже, взрыв был не из маленьких. Я покосилась на Шарля, но он удивлённым не выглядел, напротив — довольно улыбался. Значит, всё было, как он запланировал.
Мы прошли в гостиную, но чинного разговора не получилось.
— Люсиль так завизжала, — со смехом продолжил Вине, — что прибежал не только я, но и комендант. И выяснилось, что это была не ты, а фантом, на который пытались воздействовать ментальной магией. Правда, леди Альвендуа всё отрицала, но комендант необычайно разозлился и заявил, что напишет докладную записку ректору, после чего повёл леди на выход. Та бухтела, что он несёт какую-то ахинею, но если уж ему пришлось пробежаться, то она готова компенсировать неудобства. В разумных пределах, разумеется. Не знаю, право, согласился ли комендант на компенсацию или отправил докладную ректору, но выглядело всё это необычайно забавно.
Они переглянулись с Люсиль и расхохотались так, что я невольно позавидовала тому, что они видели эту сцену лично, а я нет. С другой стороны, наблюдать за Альвендуа сомнительное удовольствие…
— Помяните моё слово, — продолжила теперь уже Люсиль, — Альвендуа опять вывернутся. Когда комендант появился, ни Вивианы, ни Антуана уже не было, хотя они оба там ошивались поблизости, а Антуан так вообще с Соланж флиртовал.
— А леди Альвендуа заявила коменданту, что просто хотела, как будущая родственница, проверить условия твоего проживания, узнать, не нужно ли чего, и позаботиться о необходимых заклинаниях, для чего и привела специалиста. Правда, самого специалиста тоже след простыл. Но неужели ты правда собралась за этого напыщенного индюка Альвендуа? Но тогда почему ты тут с Буле?
— Потому что Шарль — мой муж, — пояснила я.
— Когда это вы успели? — ахнула Люсиль. — А, я поняла, это шутка?
— Мы поженились вчера, — улыбнулся Шарль, глядя на меня так, что мне невольно захотелось отмотать время назад и не пускать никаких гостей. А ещё лучше — не приглашать. — И лорд де Кибо лично отвёл нас в Храм.
— Богиня, и ты мне ничего не сказала? — обиделась Люсиль. — А ещё подруга…
— Это получилось так неожиданно, — пояснила я. — Здесь что-то взорвалось, и Фаро явился, чтобы обвинить моего деда.
— Не взорвалось, а загорелось, — поправил меня Базиль. — И не что-то, а Совет. Вы такой замечательный скандал пропустили. Филипп Третий Совет из Ланже выставляет как организацию, опасную для жизни и здоровья подданных.
При упоминании Филиппа Третьего я вздохнула и подумала, что иной раз, пытаясь что-то исправить, делаешь только хуже. Теперь Пьер-Луи и на пушечный выстрел не подойдёт к Люсиль. Но мне показалось, что подругу это ничуть не расстроит. Она то и дело бросала взгляд на Базиля, а тот вообще не сводил с неё глаз, так что нам оставалось только пожелать им счастья.
Глава 27
Наверное, в другое время эта неделя показалась бы прекрасной: мы с Шарлем были только вдвоём и занимались, чем хотели. Но, увы, висящая над головами неопределённость очень нервировала. Несколько дней, отведённых на празднование и смену названия столицы, прошли, а от дедушки не было ни слуху ни духу. Да и вообще у нас наблюдалась сильная нехватка информации. Люсиль обещала держать нас в курсе, но буквально на следующий день за ней приехала мама, и они вместе отбыли к Люсиль домой. Хорошо хоть, подруга догадалась отправить вестника, а то я тоже гадала бы, что с ней случилось. Увы, ни мой, ни её вестники не были столь сильны, чтобы преодолеть расстояние между этим домом и домом семьи Веньевр.
Что касается Пьера-Луи, то после того злополучного случая мы не рисковали с ним связываться, а сам он не появлялся. Чувствовала я себя перед ним ужасно виноватой, но о том, что ему отказала, не пожалела ни разу. Я не могла бы его представить на месте Шарля, а вот Шарля на месте короля Шамбора — запросто. Ради него и только ради него я согласилась бы стать королевой, чего в этой жизни точно не будет: даже если бы мне взбрело в голову потребовать трон по праву крови, то Шарль непременно встал бы на сторону друга. Но не будет и потому, что я отказалась от прав перед лицом Богини, она мой отказ приняла, а значит, обратного хода нет.
Дел нам хватало и без шамборских государственных. Часть артефактов в доме разрядилась, а часть вообще вышла из строя. Разделили обязанности мы просто: Шарль чинил, я заряжала. Зато в библиотеке сидели вместе, хотя и читали разное. Даже как-то спустились в вычищенную лабораторию, где подняли все щиты и провели пару экспериментов, вычитанных Шарлем в библиотечных книгах. На удивление, ничего не взорвалось и не разбилось. Получившийся в результате одного опыта мелкий пушистый голем, больше всего похожий на помесь кошки с собакой, казался вполне жизнерадостным и таскался теперь за Шарлем по дому, как привязанный, оставаясь только за порогом нашей спальни. Уж там точно посторонние были лишними, даже если они ничего не понимающие големы.
Вынужденная изолированность сильно беспокоила. Временами даже начинало казаться, что я в заключении: никуда не выйти и никак не исследовать саламандру, которая внутри меня постоянно подначивала зажечь хотя бы камин и посидеть в огне. Но Шарль на мои просьбы всегда отвечал резким отказом, напоминая, что мы обещали жить без опасных опытов, а он не уверен, что в случае чего сможет помочь мне вернуться в человека. «Ты нас тогда ужасно напугала», — признался он, намекая тем самым, что пугаться больше не хочет.
Сейчас мы сидели на кухне, мирно ужинали и посматривали в окно. Обзор из окна первого этажа был похуже, чем со второго, но на улице всё равно было малолюдно и ничего не происходило.
— Мне кажется, за домом никто не наблюдает, — неожиданно сказал Шарль.
— Ты уверен? — удивилась я. — Может, они стали лучше прятаться?
— Да здесь прятаться негде, — отмахнулся он. — В тех квартирах, где сидели наблюдатели, пусто.
— Так это же замечательно — воодушевилась я. — Значит, нас оставили в покое.
— Хотелось бы в это верить, — вздохнул он. — И выйти наконец наружу.
— Тебе тоже кажется, что мы в тюрьме? — спросила я.
— Не то чтобы в тюрьме, но такое ограничение свободы слишком давит, — согласился он. — Одно дело, когда ты знаешь, что в любой момент можешь выйти за газетой, в лавку, в театр, да и просто прогуляться, и совсем другое — когда ты вынужденно сидишь на месте, даже в такой замечательной компании.
Он взял мою руку и поцеловал ладонь, явно чтобы смягчить впечатление от слов, но на меня саму ограничения давили слишком сильно, чтобы я его не понимала.
— Скоро это должно закончиться, — убеждённо сказала я.
— Думаешь?
— У нас еды не останется, — я нервно хихикнула. — Поэтому, если мы не собираемся голодать, нам придётся покинуть этот дом тем или иным выходом.
Я открыла пространственный карман и предоставила Шарлю возможность изучить его содержимое. Большую часть-то я давно извлекла, когда стазисный артефакт починили, но оставались ещё запасы того, что хорошо хранится, но не очень-то и вкусно. Но Шарль смог меня удивить, когда вытащил не замеченную мной ранее бутылку вина.