зал, ни к кому не обращаясь:
– Конечно, такое предложение является неправильным. Но, по-видимому, придется его принимать»[1259]. Решение было принято как обычно единогласно и потом оформлено через акты государственных органов.
Росту влияния Хрущева способствовало разделение МВД, демонизированного в связи с «разоблачением Берии». Из министерства в 1954 году был выделен Комитет государственной безопасности (КГБ), который возглавил И. Серов, тесно связанный с Хрущевым. КГБ продолжил пересмотр позднесталинских политических дел. «Ленинградское дело» было признано провокацией Берии. Оно скомпрометировало Маленкова, который участвовал в фабрикации дел против «ленинградцев».
Иван Александрович Серов. 1958. [Из открытых источников]
Ослаблению Маленкова способствовали и первые итоги его экономического курса, который раньше считался бы правым и бухаринским. Результаты эти были противоречивыми. С одной стороны, в деревне поговаривали: «Пришел Маленков – поели блинков». Оборотной стороной стал поток сообщений «о неудовлетворительном снабжении населения продовольственными товарами первой необходимости» в 1955 году. Сообщения с мест фиксировали ухудшение ситуации со снабжением городов и поселков городского типа в 1954–1955 годах[1260]. Советское руководство попало в тот же заколдованный круг, что и во время новой экономической политики 20-х годов: хочешь облегчить положение крестьян – ухудшается снабжение городов. Выход был в значительном, в разы, увеличении производства продовольствия. Причем не только хлеба, на что была направлена Целина, но и мясомолочной продукции, чему она скорее мешала. Раз Маленков приобрел популярность, провозгласив новый курс, ему и ответ держать. «Новый нэп» вряд ли мог иметь успех в рамках советской модели экономики. «Выращивание» тяжелой промышленности на почве успехов сельского хозяйства и легкой промышленности закончилось неудачей еще в период НЭПа, это члены Президиума ЦК помнили. И когда в 1954–1955 годах после уступок селу наметились сбои в снабжении городов, это напомнило 1927 год. Маленкову было нечем крыть. Конечно, если бы он имел характер Сталина или Хрущева, то не признал бы ошибок, стал бы выдавать неудачи за преддверие будущих побед. Но это было не в его характере. Ну не получилось быть на первой роли – ведь он привык быть на второй. Молотов, естественно, был в лагере противников Маленкова, в том числе – и из-за его внешнеполитических «пацифистских» инициатив.
22 января 1955 года Президиум ЦК обсудил вопрос о Маленкове. Он не стал противиться решению товарищей: «Признает правильным освобождение. Не соответствую. В нечестности не признается, в близости к Берии признается». Молотов выразился твердо: «Нет ясной политической линии. Освободить». Каганович назвал коллегу недозрелым. Кандидат в члены Президиума ЦК М. Сабуров раскритиковал его стремление к парламентской (то есть публичной) популярности. Хрущев предложил на пост председателя правительства кандидатуру Булганина, Молотов – самого Хрущева, что свидетельствует об отсутствии у него тогда принципиальных претензий к Никите Сергеевичу. Молотова поддержал Ворошилов, но Хрущев не хотел пока отрываться от партаппарата и настоял на своем. На заседании 31 января Маленков лишь попросил сформулировать резолюцию так, чтобы было понятно, что он «не отсекается». Молотов был неумолим: «Сказать надо правду. Вопрос имеет политическое значение»[1261].
На пленуме ЦК, посвященном отставке Маленкова, Молотов обвинил его в беспринципности в политике и беззаботности в вопросах теории[1262]. Под первым имелась в виду дружба с Берией, под вторым – высказывания по вопросам внешней политики и экономики. Молотов настаивал, что заявление Маленкова 12 марта 1954 года о том, что третья мировая война может привести к гибели мировой цивилизации, является «теоретически ошибочным и политически вредным». В итоге сформулировали чуть скромнее: «политически ошибочное и вредное». «Теоретически ошибочным и политически вредным» было признано противопоставление Маленковым тяжелой и легкой промышленности и курс на форсированное развитие последней. Но Хрущев и Микоян вовсе не хотели отсекать либерального Маленкова. Постановление объясняло снятие с поста Маленкова тем, что он не обладал необходимыми знаниями и хозяйственным опытом, позволил Берии использовать себя как орудие и скомпрометирован соучастием в «Ленинградском деле»[1263]. И при всем этом остается в Президиуме ЦК. Таким образом, осуждение «правого» социально-экономического курса не сказалось на влиянии Микояна, который тоже был его сторонником. 8 февраля Маленков был официально заменен на посту председателя Совета министров Булганиным, который был человеком довольно покладистым и презентабельным.
Проект выступления В. М. Молотова на январском пленуме ЦК КПСС с критикой Г. М. Маленкова. 31 января 1955. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 50. Л. 169–181. Подлинник, машинописный текст, правка – автограф В. М. Молотова]
Николай Александрович Булганин. 1950-е. [Из открытых источников]
12 февраля Молотов собрал советских послов в странах «народной демократии» и поделился с ними внешнеполитическими аспектами маленковского экономического курса: «…за 1953 год и особенно за 1954 год мы наделали ряд неправильных вещей в экономических взаимоотношениях со странами народной демократии и странами капиталистического лагеря: чрезвычайно раздули импорт… И все это увлечение ширпотребом. Это – идеология, которая некоторым даже свихнула мозги. Такое увлечение, которое было в ущерб тяжелой промышленности, в ущерб основным позициям государства, было непосильно для государства по тем темпам, которые начались. Достаточно сказать, что товарооборот за один год поднялся на 18 %, а ни одно государство не может выдержать такого темпа больше одного года». Этим воспользовались страны «народной демократии», которые продавали в СССР много ненужного, не котирующегося на мировом рынке. Так что и в СЭВ нужно навести порядок, «мы не хотим покупать такого количества чернослива, или болгарского перца, или болгарского вина, или такого количества апельсинов и чего хотите. Это сокращение импорта будет за счет увеличения мощи нашей тяжелой индустрии, за счет того, чтобы лучше обеспечить наши нужды обороны, за счет того, чтобы лучше продолжать наше основное капитальное строительство и в промышленности, и на транспорте, и в сельском хозяйстве»[1264]. Сталкиваясь с дефицитом апельсинов, советские люди должны были утешаться тем, что с танками у нас все хорошо. Советская «группа А» начинала новый виток технической революции, которая обеспечит выход в космос, строительство атомных электростанций, массовое жилищное строительство, газификацию и множество других явных и относительных благ. Вот только с дефицитом апельсинов СССР так и не сможет справиться.
Хрущев вел борьбу за власть, используя сталинскую тактику салями. Его следующей целью был Молотов. Но для начала атаки нужно было найти хороший повод. А пока Молотов действовал на внешнеполитической арене довольно успешно.
4. Гроссмейстер дипломатической игры
Впервые Молотов был настолько свободен в формулировании внешнеполитической линии СССР. Теперь над ним не довлел Сталин, а в коллективном руководстве Вячеслав Михайлович был главным специалистом по внешней политике. «Раскидав» в 1953 году наиболее срочные проблемы, теперь Молотов мог заняться более сложными – германским и австрийским вопросами, борьбой за международное признание Китайской народной республики и урегулированием вооруженных конфликтов на востоке Азии.
Дж. Робертс отмечает неоднозначное влияние дела Берии на советскую политику в германском вопросе: теперь нельзя было открыто говорить о создании единой несоциалистической Германии, ведь в этом заключалось «преступление Берии». Но и отказываться от наработок 1952–1953 годов Молотов не собирался, продолжая предлагать Западу осторожные шаги по созданию общегерманского правительства из представителей двух Германий, после чего можно провести общегерманские выборы[1265]. Берия был виноват в том, что хотел действовать решительнее Молотова, но не в поддержке самого вектора на решение германского вопроса. Его Молотов надеялся вписать в более широкий контекст. Раз уж создание различных социальных систем в ГДР и ФРГ делает объединение Германии в обозримой перспективе маловероятным, нужно строить систему коллективной безопасности в Европе с учетом этой реальности.
25 января – 18 февраля в Берлине снова встретились министры иностранных дел четырех держав-победительниц. Великобританию и Францию представляли старые знакомые Молотова Иден и Бидо, а США Дж. Ф. Даллес, уже зарекомендовавший себя как неуступчивый антикоммунист.
Джон Ф. Даллес. [Из открытых источников]
Общение с западными партнерами Молотов начал с предложения оставить в стороне обмен пропагандистскими тирадами, обычный в предыдущие годы: «Мы собрались не для того, чтобы делать категорические заявления, а для того, чтобы выслушать друг друга и найти возможность договориться по тем вопросам, по которым можно договориться сегодня»[1266].
Молотов подтвердил советскую концепцию решения германского вопроса, предложенную в 1952 году. Он выдвинул проект, в соответствии с которым создается Временное общегерманское правительство, которое готовит выборы и участвует с державами-победительницами в выработке договора, предусматривающего восстановление Германии как единого государства (но первоначально состоящего из двух самостоятельных частей). С таким формальным представительством Германии заключается мирный договор, подтверждающий потсдамские границы, после чего в течение года выводятся иностранные войска и ликвидируются иностранные военные базы. Новая Германия должна быть нейтральной, старые обязательства ГДР и ФРГ обнуляются. Германии возвращается право на свои вооруженные силы, а бывшим нацистам и военнослужащим, не осужденным по суду – полнота политических прав. До образования временного правительства необходимо привлечь к подготовке договора представителей ГДР и ФРГ, а в октябре собрать мирную конференцию