5 июня Молотов выступил с подведением итогов корейской дискуссии. Он отметил сближение точек зрения, сослался на достойные внимания британские предложения, подчеркнул важность проведения выборов, организованных общекорейским органом и вывода иностранных войск[1295]. В принципе тут не было ничего особенно нового, но после прежних резких оценок сам тон Молотова настраивал партнеров на дальнейший диалог. Однако препятствием для решения корейского вопроса оставались труднопреодолимые разногласия. Что касается Вьетнама, то США не могли предотвратить уход Франции из него, хотя могли со временем заменить французов. Пока договоренность зависела от Франции, а не от США, у конференции была перспектива закончиться успехом.
Индокитайский вопрос официально начал обсуждаться на конференции 8 мая. Накануне, 7 мая французские войска, оборонявшие базу Дьенбьенфу, капитулировали. Это крупное поражение ослабило французскую позицию на конференции, усилив позиции СССР, КНР и ДРВ. Прикрывая этот неприятный для него факт красноречием, Бидо 8 мая говорил: «Заключительная атака этой славной и протекавшей в неравных условиях битвы, продолжавшейся в течение 55 дней, началась как раз накануне даты, предусмотренной для этого совещания в Женеве, естественной перспективой которого должно было бы, естественно, стать прекращение грома орудий… Французская делегация не может скрыть здесь свое глубокое волнение и свою гордость перед героизмом бойцов Франции, Вьетнама, всего Французского Союза, которые продолжали сопротивление, превышающее человеческие силы»[1296].
Слушая это, Молотов мог улыбаться в усы – теперь французы получили достаточный урок на поле боя, чтобы перестать цепляться за Индокитай. Бидо пытался противопоставить картине освобождения Азии от колониализма, нарисованной Молотовым, взгляд доброго колонизатора: «…факты показывают, что народы Азии, которые пользуются независимостью, получили ее с согласия и по решению держав, которые парадоксально квалифицируются как империалистические. Наоборот, повсюду, где был установлен так называемый режим „народной демократии“, он мог быть установлен только или в результате гражданских войн или в результате оккупации иностранными армиями». Но как быть с тем, что и Вьетнам был оккупирован французской армией? Стороны показывали друг на друга пальцем, выдвигая одинаковые обвинения. Показав, что ему есть, что ответить Молотову и Чжоу Эньлаю на идеологические обвинения, Бидо все же призвал, чтобы «Совещание не впало в идеологические дискуссии, которые могли бы только закрыть возможные выходы и ожесточить соответствующие позиции»[1297].
Бидо предложил сосредоточить регулярные соединения в зонах перегруппировки, другие разоружить, освободить военнопленных и интернированных, прекратить военные действия сразу после подписания, контролировать прекращение огня с помощью международных комиссий, осуществить вывод вьетнамских войск и разоружить незаконные, то есть прокоммунистические формирования в Лаосе и Камбодже[1298].
Но где сосредотачивать войска, чтобы они снова не вступили в бой друг с другом? Французы выступали с концепцией «шкура леопарда» – определить зоны, занятые сейчас противниками, и обозначить их на карте, чтобы до выборов во Вьетнаме они уже не менялись[1299]. Такой план имел и плюсы, и минусы. С одной стороны, это препятствовало бы разделу Вьетнама между коммунистами и антикоммунистами, так как «леопардовые пятна» в мирное время не могли существовать отдельно друг от друга. Но при извилистой линии разделения было бы очень трудно контролировать соглашение о перемирии, и война могла возобновиться в любой момент даже по случайным причинам.
14 мая Молотов выступил с обзором событий в Индокитае, обличая американский империализм за вмешательство во Вьетнаме и поддержку колониального режима. Молотов поддержал условия договора, которые были выдвинуты от имени ДРВ 10 мая: независимость Вьетнама, Патет-Лао и Кхмера (наименование Лаоса и Камбоджи прокоммунистическими силами); вывод из Индокитая иностранных войск, свободные выборы в этих трех государствах. В качестве уступки Молотов допускал, что три страны могут признать наличие особых экономических и культурных интересов Франции и вхождение трех стран во Французский союз на добровольной основе (то есть с возможностью потом из него выйти). Для наблюдения за прекращением огня предлагалось создать комиссию из представителей нейтральных государств[1300]. Комментируя эти предложения, Бидо настаивал, что в Лаосе и Камбодже уже есть законные правительства, которые и так уже договорились об участии во Французском союзе и законно пригласили к себе французские войска. Да и во Вьетнаме уже есть законная власть бывшего императора Бао Дая, а прокоммунистический Вьентминь – одно из политических движений страны, вооруженные бунтовщики. Им, как и аналогичным бунтовщикам в Лаосе и Камбодже, помогают зарубежные коммунисты, которые являются агрессорами. И вьетнамские коммунисты являются агрессорами, когда действуют в Лаосе и Камбодже[1301]. Беда Бидо была в том, что французская армия терпела поражение, и время работало против Франции. Так что Молотов спокойно настаивал на своем, поддерживая представителя ДРВ Фам Ван Донга.
Молотов согласился сначала продвинуть наиболее интересные для Франции военные вопросы: о прекращении огня и зонах контроля сторон, создания комиссии нейтральных государств, но в контексте всего Индокитая. 29 мая было достигнуто соглашение о принципах прекращения огня. Раздел Вьетнама на зоны военного контроля не предопределял политических вопросов, декларировалось, что он должен стать единым государством. Бидо и Иден вынуждены были согласиться с тем, что будет обсуждаться судьба не только Вьетнама, но и Лаоса с Камбоджей[1302]. ДРВ выступила за отвод войск сторон в такие зоны, которые могли бы существовать самостоятельно друг от друга, но представитель Бао Дая считал, что это путь к расколу страны[1303].
В мае – июне Молотов, который время от времени вел заседания, шаг за шагом продвигался к выработке условий соглашения: временный раздел Вьетнама, вывод французских и других иностранных войск (то есть недопущение замены французов американцами), после которого будут проводиться выборы под контролем комиссий нейтральных (но желательно просоветских и антиколониальных) государств. 19 июня было достигнуто соглашение о прекращении огня в Лаосе и Камбодже, которое предполагало вывод иностранных войск и военного персонала. Но французы получили право иметь военные базы, а прокоммунистический Патет Лао – контроль над небольшими районами в Лаосе.
Сблизив позиции, министры на время разъехались, передав текущую работу комиссиям. Тем более, что во Франции 12 июня ушло в отставку правительство Ж. Ланьеля, на место которого 18 июня пришел П. Мендес-Франс, ставший также и министром иностранных дел. Он обещал либо достичь соглашения по Индокитаю в месячный срок, либо уйти в отставку. Больше Молотов и Бидо не встретятся, их общение продолжилось почти десять лет.
Приехав с конференции, Молотов все еще испытывал колебания, стоит ли делить Вьетнам на север и юг. 24 июня он докладывал на Президиуме ЦК: «…во французской, английской и американской печати много пишут о том, что Вьетнам нужно разделить на две зоны, причем в северной должны оставаться военные силы демократического Вьетнама, а в южной – военные силы баодаевского правительства. Такое разделение территории Вьетнама в основном соответствует признанному обеими сторонами принципу установления зон расположения воинских частей обеих сторон и вместе с тем устраняло бы многочисленные поводы для взаимных столкновений этих воинских частей, когда они расположены в перемежающихся районах. Нельзя, однако, не считаться и с отрицательными последствиями такого разделения Вьетнама на северную и южную зоны, если будет откладываться выполнение требования Демократической Республики Вьетнам о таком урегулировании положения во Вьетнаме, при котором наряду с мероприятиями военного порядка теперь же было бы принято решение и по политическим вопросам»[1304]. Даже на заседании Президиума ЦК Молотов не сообщил, что о плане раздела Вьетнама он узнал не из западной прессы, а от китайских товарищей, которые считали его выгодным. Впрочем, Президиум ЦК предоставил Молотову свободу рук.
7 июля он вернулся в Женеву, чтобы лично довести конференцию до успешного финала. 10 июля Молотов и Мендес-Франс обсуждали, по какой параллели удобнее всего поделить Вьетнам – по 13-й или 18-й. Потом сошлись на 17-й. Против самой идеи раздела Вьетнама пополам Молотов не возражал[1305]. Он также уделил много времени переговорам со всеми сторонами о сроках вывода войск и всеобщих выборов. После того, как Мендес-Франс принципиально согласился на скорейший вывод войск, а Даллес так и не возобновил свое участие в конференции, Молотов оказался ключевой фигурой урегулирования в Индокитае. Последние детали были согласованы 20–21 июля, когда было подписано Соглашение о прекращении военных действий во Вьетнаме между командующими вооруженными силами Французского союза в Индокитае и Народной армией Вьетнама. За время не более 300 дней войска двух вьетнамских правительств должны были передислоцироваться в северную и южную зоны, а демилитаризованная зона на 17-й параллели объявлялась неприкосновенной для вооруженных сил. Прекращение огня объявлялось по регионам с 27 июля по 11 августа. Контроль за прекращением огня возлагался на комиссии из представителей нейтральных государств. После подписания соглашения не допускалось прибытие во Вьетнам дополнительных войск.