[123], но не называла инструментов. А ими могли быть прежде всего обновленные, пробольшевистские Советы.
Впрочем, и Ленин надеялся, что в ходе нового этапа революции (он пишет даже о новой революции) возникнут новые Советы, «но не теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы революционной борьбы с ней. Что мы и тогда будем за построение всего государства по типу Советов, это так… Начинается новый цикл, в который входят не старые классы, не старые партии, не старые Советы, а обновленные огнем борьбы, закаленные, обученные, пересозданные»[124].
Раз уж Молотов так горячо доказывал товарищам, что на Советах свет клином не сошелся, настало время побороться за другие рычаги власти. И здесь нашему герою сопутствовал несомненный успех. На выборах в городскую думу Петрограда 20 августа, прошедших с его живейшим участием, большевики получили треть мест, заняв второе место после эсеро-меньшевистского блока. Но это была лишь разминка перед решающими битвами.
27 августа – 1 сентября произошло вооруженное выступление генерала Л. Корнилова, которое дискредитировало правые силы и дезорганизовала правительство[125]. Молотов вместе в Г. Бокием в эти дни неотлучно находился в Петроградском комитете, держали связь с заводами, где на случай уличных боев формировалась вооруженная рабочая милиция – Красная гвардия.
Сплочение левых сил против Корниловского мятежа сместило политический спектр к «красной» зоне. Лидеры эсеров и меньшевиков 27 августа заявили о недопустимости коалиции с кадетами, явно сочувствовавшими генералу, а 31 августа это решение подтвердили ЦК двух партий. Керенский, прервав переговоры с кадетами, 1 сентября объявил о создании Директории из пяти человек и провозгласил Россию республикой.
Лозунгом дня стало сплочение всех левых сил, включая большевиков. Сыграв важную роль в ликвидации мятежа, они не только восстановили, но и упрочили свои позиции, особенно в крупных индустриальных центрах. Работало на них и обострение экономической ситуации. Вскоре партия Ленина пришла к руководству Советами в Петрограде, Москве, Киеве и других городах. Сам ее вождь писал: «…исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной»[126]. Однако лидеры ЦИК с большевиками договариваться не захотели и резолюцию отклонили. Они надеялись на созыв Всероссийского демократического совещания, которое возьмет на себя подготовку Учредительного собрания.
Накануне совещания 14 сентября Ленин ультимативно заявил: либо принятие программы большевиков, «либо восстание. Середины нет. Ждать нельзя. Революция гибнет»[127]. И «для иллюстрации» набросал план переворота, включающий захват здания, в котором совещание собиралось. На совещании социалисты так и не договорились о создании левой конструкции власти. Воспользовавшись неразберихой, Керенский 25 сентября вновь сформировал Временное правительство с участием кадетов. Однако оно потеряло поддержку как левых, так и правых партий.
5. У истории на подхвате
Передний фронт борьбы вновь перемещался в Советы, туда, где действовал Молотов. Его 7 сентября доизбрали в Петросовет по большевистской квоте на смену уехавшему в Финляндию к флоту В. Антонову-Овсеенко. 9 сентября большинство депутатов поддержало резолюцию большевиков, а 25 сентября избрало председателем Петросовета Троцкого.
Нелегально вернувшись в Петроград 29 сентября, Ленин усилил давление на ЦК и ПК, добиваясь одобрения курса на восстание. 10 октября ЦК поддержало его 10 голосами против 2 (Каменева и Зиновьева).
Петербургский комитет большевиков поддержал курс на восстание 15 октября. С подачи Молотова он принял программу практических мер – установление контактов с проверенными воинскими частями, обучение рабочих владению оружием (что, впрочем, и так уже делалось со времени корниловского выступления), подготовка соответствующих тезисов для агитаторов, издание дополнительной вечерней газеты[128]. Похоже, в череде новых задач Молотов не забывал старую мечту о собственном печатном органе Петросовета. Вячеслав Михайлович по-прежнему видел себя агитатором, а не военным.
В ходе напряженной внутрипартийной борьбы радикальное течение, к которому принадлежал Молотов, возобладало, но и умеренные сохранили влияние. В этих условиях центральной фигурой в руководстве ЦК оказался Троцкий, уже занимавший ключевой пост председателя Петросовета. Он поддерживал идею скорейшего захвата власти, но настаивал, чтобы его приурочили к съезду Советов. Переход власти с опорой на самый авторитетный форум страны придаст перевороту легитимный вид.
Лев Давидович Троцкий. 1910-е. [Из открытых источников]
Действительно, приготовления к перевороту шли под прикрытием легальных советских органов и выглядели как защита революционных завоеваний. 16 октября Петросовет поддержал создание комитета, который возьмет на учет части гарнизона и примет меры к вооружению рабочих как против немцев, так и против новых корниловцев. Так стал создаваться легальный орган, который станет центром восстания – Военно-революционный комитет (ВРК). Основные решения принимались в Бюро ВРК, состоявший из двух левых эсеров, П. Лазимира (председателя ВРК) и Г. Сухарькова, и трех большевиков: В. Антонова-Овсеенко, Н. Подвойского, А. Садовского. При этом политическое руководство ВРК осуществлял, по сути, Троцкий, а практическое – прежде всего Подвойский и Антонов-Овсеенко. Молотов вскоре тоже вошел в ВРК. Правда, действовал он пока «на подхвате», продолжая готовить агитационные материалы и координировать работу активистов.
Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. 1910-е. [РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 54.Д. 24. Л. 12]
Утром 24 октября правительство объявило о запрещении большевистской прессы. Большевики предстали в роли жертвы. Верные правительству юнкера заняли и развели мосты, взяли под охрану стратегические пункты столицы. Ленин вечером 24 октября покинул конспиративную квартиру и прибыл в резиденцию Петросовета Смольный институт. Но, увидев, как идут дела, в целом согласился с избранной тактикой. Настаивал лишь на том, чтобы к открытию съезда переворот уже свершился, и съезд можно было бы поставить перед фактом.
Вечером – ночью с 24 на 25 октября силы ВРК взяли под контроль мосты и телефонную станцию. Большевистский переворот протекал в условиях относительного равнодушия тех сил, которые спустя год будут вести с большевиками войну не на жизнь, а на смерть. Но осенью 1917 года «расчетливые» политики были уверены, что большевистская авантюра не может продлиться долго. Правительство Ленина или падет под ударами контрреволюционеров, или уступит власть Учредительному собранию.
Даже Гордума тоже не хотела становиться на сторону полностью растерявшего популярность Временного правительства. Предложенная эсерами резолюция Думы протестовала против вооруженного выступления большевиков, но призывала граждан сплотиться не вокруг Временного правительства, а вокруг нее самой «как полномочного представительного органа»[129]. Был создан Комитет общественной безопасности (КОБ) во главе с городским головой Г. Шрейдером, который пытался взять на себя посреднические функции. КОБ направил своих комиссаров в воинские части, но повторить успех ВРК им не удалось. Тогда Шрейдер направился в Петросовет, где ему предстояло иметь дело с Молотовым.
В ночь на 25 октября ЦК большевиков уже намечал состав нового правительства. Совет народных комиссаров должен был возглавить Ленин, Троцкий – получить пост наркома иностранных дел, Луначарский – просвещения, Сталин – национальностей. Шляпников станет наркомом труда. Молотову портфеля не нашлось.
В целом, состав правительства выглядел несерьезно, самым временным из всех временных: ни опыта управления, ни авторитета у некоторых новых министров. Особенно смелым выглядело преобразование Военного министерства, которое возглавила коллегия в составе В. Антонова-Овсеенко, прапорщика Н. Крыленко и матроса П. Дыбенко. Однако именно это решение оказалось самым сильным. Оно показало армии: новая власть – солдатская, она готовится не воевать, а мира искать.
Утром ВРК выпустил написанное Лениным воззвание ВРК «К гражданам России!»: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов – Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона»[130].
Днем на заседании Петросовета Троцкий торжественно заявил о ликвидации Временного правительства (хотя оно все еще ждало помощи в Зимнем дворце). Впервые после многомесячного перерыва на трибуне появился Ленин и произнес свою знаменитую фразу: «Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась». Молотов вспоминал, что во время выступления Ленина находился на сцене: «Мне до сих пор почему-то запомнилось, в голове сидит, даже представляю натурально, как Ленин провозглашает Советскую власть. Я был позади трибуны, наверху, там, где президиум находился. Ленин выступает на трибуне, тут президиум, я вот здесь сбоку. И мне почему-то помнится, что Ленин, обращаясь к аудитории, к залу стоял, и одна нога у него была приподнята – имел он такую привычку, когда выступал, – и видна была подошва, я заметил, что она протерта. Форма дырки даже отпечаталась в голове (рисует протертую подошву ботинка Ленина). Вот примерно такая штука протертая. Но есть там вторая стелька. Вторая стелька еще сохранилась, а нижняя