Сообщая о беседе с Се Фушеном, Молотов писал: «Из его отдельных замечаний можно было понять, что он еще не вполне убежден в правильности решения Пленума об освобождении от занимаемых постов некоторых бывших членов Политбюро ЦК». Характерно, что в «Правде» информационное сообщение о пленуме было опубликовано 1 апреля, а в Китае 3 апреля и не полностью. «Создается впечатление, что в КНР не полностью согласны с текстом этого Информационного сообщения»[1590].
Монголия находилась между СССР и КНР, и чутко отслеживала тенденции советско-китайских отношений, которые на глазах охладевали, но формально оставались отменно предупредительными. В 1958 году из редакционного совета по подготовке «Истории Монголии» были отозваны китайские историки, после чего его симметрично покинули и советские[1591]. 15 января 1959 года Молотов беседовал с Цеденбалом, который выразил желание наградить советских специалистов, строивших молочный завод и мукомольную мельницу, орденами и медалями. Молотов счел, что хватит благодарности правительства. Но Цеденбал возражал: уже наградили китайских и монгольских рабочих, будет странно, если не наградят советских[1592]. В это время монгольские руководители уже понимали необходимость выдерживать баланс между СССР и КНР. Молотов уступил: хотя в СССР сейчас взят курс на награждение при существенных заслугах, можно наградить по возможности небольшую группу[1593].
В Москве во время XXI съезда КПСС Цеденбала посетил Чжоу Эньлай и обещал увеличить китайскую экономическую помощь, о чем монгольский лидер сообщил Молотову[1594]. Со своей стороны, Молотов «поделился с тов. Цеденбалом некоторыми наблюдениями в отношении отдельных представителей Китайского посольства в Улан-Баторе. Обратил внимание на то, что некоторые из работников посольства КНР упорно расспрашивают работников советского посольства по вопросам, относящимся к работе ЦК МНРП. Например, спрашивают, почему на ноябрьском пленуме ЦК МНРП была произведена смена Первого секретаря ЦК, тогда как после XIII съезда МНРП было сохранено положение, которое существовало до съезда. Подчеркивают свое положительное отношение к т. Сурунжаву и стараются выяснить, почему т. Сурунжав освобожден от поста второго секретаря ЦК МНРП и переведен на работу в Совет министров. В связи с этим спросил, как тов. Цеденбал оценивает теперешние взаимоотношения МНР и КНР.
Тов. Цеденбал сказал, что отношения между МНР и КНР развиваются хорошо». Представители КНР высказывают пожелания увеличить помощь, «поскольку китайские товарищи считают, что Китай исторически находится в положении большого должника в отношении Монголии». Размеры безвозмездной помощи составляли 160 млн рублей[1595], а затем выросли примерно до 200 млн. В декабре намечено соглашение о кредите на 100 млн рублей на строительство. Но китайцы высказали пожелание, чтобы их помощь шла не на дворец спорта, а на промышленные объекты, чтобы «несли яйца»[1596].
В январе в Монголии была китайская делегация, прибывшая для заключения культурного соглашения. «Характерно, что эта китайская делегация, приезжавшая в Улан-Батор для заключения соглашения о культурном сотрудничестве между КНР и МНР, интересовалась мнением тов. Цеденбала по таким, например, вопросам: как оценивается историческая роль и личность Чингисхана; как понимается решение Мао Цзэдуна освободиться от поста председателя Республики; как рассматривается лозунг Мао Цзэдуна „Ветер с востока ныне довлеет над ветром с запада“; как относятся в МНР к современному ревизионизму и, в частности, к позиции югославских ревизионистов; как смотрит МНР на проблему Тайваня; как оцениваются события, происшедшие в Пакистане и Таиланде»[1597]. Китайцы, таким образом, прощупывали позицию Цеденбала по вопросам, некоторые из которых были связаны с формированием особой позиции КПК в коммунистическом движении.
Со своей стороны Молотов поинтересовался, почему ликвидировали консульство во Внутренней Монголии[1598]. Цеденбал ответил тактично, что там нет экономических дел, а культурным сотрудничеством занимается посольство в Пекине. Кстати, посольство МНР в КНР сообщает о серьезных продовольственных трудностях, жестких нормах снабжения. Неприятные для Молотова новости. Да, неважно получилось у товарища Мао с «Большим скачком», страдают китайские трудящиеся. Но без страданий к коммунизму не прорваться.
Молотов был обеспокоен нарастанием советско-китайских противоречий и к 21 мая 1959 года подготовил тезисы с предложением приступить «к созданию государственного объединения в виде Конфедерации социалистических государств… В основу создания Конфедерации кладется принцип: агрессия, нападение на любое из государств, входящих в Конфедерацию, рассматривается ею, как агрессия, нападение на Конфедерацию». Но это был не просто оборонительный союз, для чего было достаточно принять Китай в Варшавский договор. Молотов мечтает о государственном образовании с общей конституцией. Принципы ее пока самые мягкие: «а) государства входят в Конфедерацию на строго добровольных началах, при соблюдении принципов равноправия, за каждым государством сохраняется право выхода из Конфедерации; б) полная самостоятельность во всех внутренних делах государств; в) право государств самостоятельно решать не только внутренние, но и внешние политические и экономические дела, за исключением вопросов объявления войны и заключения мира, а также тех вопросов обороны, которые в Конституции будут отнесены к ведению самой Конфедерации». Молотов надеялся, что «сплоченность и организованность стран социалистического лагеря, охватывающего около миллиарда людей, то есть свыше одной трети человечества, достигнет такого высокого уровня, который практически недоступен странам капитализма, а, следовательно, нанесет новый мощный удар по всем агрессивным планам и по всей возне правящих кругов США, Англии и др. с созданием агрессивных военных блоков вроде НАТО, СЕАТО и т. п.». Кроме оборонных вопросов Молотов требовал «более полной согласованности соответствующих экономических планов». Начать Молотов предлагал с образования «Конфедерации в составе Советского Союза и Китайской Народной Республики, а также еще некоторых социалистических государств, что несомненно вызвало бы огромную тягу к вступлению в такую Конфедерацию у других социалистических государств»[1599].
В условиях конца 50-х годов такой план выглядел наивно. У стран СЭВ и Варшавского договора уже фактически была своя система коллективной обороны и экономической координации, из которой нельзя было вычленять «некоторые социалистические страны». Трудно было включить в эти системы Китай, руководство которого провоцировало военные действия в районе Тайваня и на границе с Индией, впало в экономический авантюризм «Большого скачка», провал которого в 1959 году стал вполне очевиден.
Но Молотов не сочувствовал критике Китая. В докладе посольства об идеологической ситуации в МНР от 14 мая (подписан Молотовым и сотрудником посольства В. Лёвкиным) говорилось, что изучение опыта строительства социализма в Китае облегчает для МНРП выработку правильной линии[1600]. Но не все еще благополучно. Монгольская пресса заняла нейтральную позицию в китайско-индийском конфликте из-за Тибета[1601]. В «Унэн» от 26 апреля опубликована корреспонденция о грубых выпадах членов Индийской народно-социалистической партии против КНР и Мао. Позиция Неру дается без комментариев. Только под давлением советского посольства (читай – Молотова) стали печатать также информацию «Синьхуа» и другие прокитайские материалы[1602].
Цеденбал рассказал 2 ноября после поездки по странам Азии: «в Индии во время пресс-конференции к нему довольно назойливо обращались некоторые журналисты с намерением втянуть его в обсуждение инцидентов на границе между Индией и Китаем. Тов. Цеденбал сказал, что он дал отпор этим попыткам и выразил уверенность, что имевшие место инциденты будут дружественно улажены в интересах обеих стран»[1603].
Как и китайские товарищи, Молотов видит главную идеологическую опасность справа: «острие пропаганды в значительной мере до последнего времени было направлено в прошлое, в историю, в ущерб интересам современности»[1604], – подчеркивается в докладе посольства. Разобрав теоретические статьи в монгольских журналах[1605], посольство припечатывает с интонацией Молотова: «Классовая борьба в новом монгольском обществе находит свое проявление не только в борьбе против спекулянтов и других антиобщественных, паразитических элементов, но и в борьбе против враждебной идеологии, распространяемой международной буржуазией и современными ревизионистами»[1606]. Так, в январе 1958 года в официальной газете «Унэн» опубликована статья Пунцега «О ревизионизме и догматизме», в которой говорилось: «В нашей стране догматизм опаснее ревизионизма. Он проявляется в неумении находить новое прогрессивное, в заучивании буквы марксизма, в применении старых отживших методов руководства, в отрыве от жизни и т. д.». Это ли не защита ревизионизма? Подобные мысли проводятся и в других публикациях. Отмечается нездоровый интерес части интеллигенции к Югославии. В монгольской прессе подробно освещалась поездка Тито в Азию