В духе критики Дамбы и его окружения, доклад отметил низкий уровень политических знаний среди партийного актива и даже высших руководителей. И дело не только в Дамбе: «В некоторых партийных организациях принимались решения, в которых к ревизионистам и догматикам относили членов партии, допустивших выпивки, неправильное отношение к женщине или не выполнивших норму выработки и т. д.»[1608]. Давно ли так было и в СССР.
Сохраняется агитация популярных лам-проповедников. Лама Пунцеглавхан выступал с антикоммунистическими проповедями в восточно— и среднегобийских аймаках, собирая на них до 300 человек. Эти агитаторы утверждают, что Монголия стала колонией России[1609]. Да и некоторые интеллигенты, «поддаваясь чуждым влияниям, встают на путь критики руководства страны»[1610]. Пик этих настроений был осенью 1956 года, но и теперь встречаются национализм и требования «полной демократии». В том числе недовольство в Монголии вызвало переименование Бурят-Монгольской АССР в Бурятскую[1611].
Лидером интеллигентского инакомыслия является директор Института языка и литературы Б. Ринчен. Он поддерживает обучение старой письменности, в том числе для культурной связи с монголами в других странах, высказывается за отмену новой русифицированной письменности[1612]. В беседах с Тумур-Очиром Молотов поставил вопрос о том, что при подготовке и проведении совещания монголоведов «особенную активность в этом деле проявляет проф. Ринчен, о реакционных тенденциях которого все знают»[1613]. Тумур-Очир согласился, что это проблема: «Ринчен посещает посольства стран социалистического лагеря и продолжает открыто выступать с клеветническими обвинениями в адрес ЦК МНРП, Советского Союза, а также и советских специалистов, ранее работавших в ЦК МНРП и Правительстве МНР… Как ученый и писатель, он игнорирует насущные задачи социалистического строительства в стране, за что подвергся серьезной критике со стороны участников упомянутого совещания»[1614]. Но Ринчен, который к этому времени успел стать живым классиком и приобрел большую известность в Восточной Европе, оказался Молотову не по зубам. Вскоре он станет академиком.
И Ринчен совсем не одинок. Доклад посольства сообщал, что писатель Зандра и оператор Жигжид сняли фильм, показывающий с положительной стороны жизнь в Индии и Бирме и нищету в ДРВ. Фильм был запрещен к показу. «Всё это объясняется тем, что у значительной части интеллигенции слабая марксистско-ленинская подготовка, недостаточная политическая закалка, в результате чего они нередко поддаются чуждым влияниям. Наличие всех этих недостатков в значительной мере объясняется слабостью работы партийных организаций среди интеллигенции»[1615]. Вот если усилить закалку, то сразу перестанут замечать плюсы жизни в Индии и минусы в ДРВ.
Но избавиться от этих зловредных творческих работников трудно – замену им найти негде, мало пока в Монголии «инженеров человеческих душ». Наиболее известный монгольский роман «Заря в степи» принадлежит перу того же Ринчена[1616]. Государственный музыкально-драматический театр в 1958 году не поставил ни одной пьесы монгольского автора. Подготовили пьесу Лодоя «Разведчик», но сняли с репертуара, так как там американский шпион возводит хулу на МНР[1617]. Видимо, убедительно возводит. Но есть и успехи – в 1959 году поставили более идеологически выдержанную пьесу Э. Оюуна и С. Нинжбагдара «Я отсюда не уйду!»[1618]
Нужно усилить идеологическую работу, приобщить монгольскую интеллигенцию к источнику истины. Для этого посольство советует издать избранные произведения Ленина[1619] и Сталина в 4–5 томах[1620] на монгольском языке[1621]. Для 1959 года это был вызов курсу Хрущева.
Несмотря на свою опалу в СССР, Молотов сохранял высокий авторитет среди азиатских коммунистов. Вот к нему пришел за советом посол ДРВ в МНР Чан Ты Бинь. Предстоит визит делегации МНР в ДРВ, и тут есть проблема: вопрос об укреплении солидарности между народами «имеет особое значение во взаимоотношениях между ДРВ и МНР, так как в XIV веке Монголия пытались поработить Вьетнам»[1622]. Молотов подивился такой вьетнамской претензии к МНР и возразил, что «вопросы борьбы между Монголией и Вьетнамом в XIV веке, по моему мнению, вряд ли являются в настоящее время актуальными». Вот, в России тоже было так называемое монголо-татарское иго. «Однако, в настоящее время такого рода вопросы у нас не считаются актуальными, хотя в школьных учебниках об этом не забыто». Чан Ты Бинь ухватился за упоминание учебников, рассказал, что и во вьетнамских учебниках говорится о борьбе с монголами, «поэтому данный вопрос, по его мнению, все же имеет определенное значение»[1623].
Вообще исторические проблемы сохраняли большую актуальность в политике Монголии и вокруг нее. В 1962 году падение Тумур-Очира произойдет в связи с тем, что он организовал широкое празднование 800-летия Чингисхана. Вероятно, это не понравилось в Москве и Пекине, попахивало панмонголизмом. Тумур-Очир был обвинен в национализме и снят со всех постов. К прочим обвинениям добавили и «прокитайские настроения»[1624], подчеркнув таким образом, на чьей стороне МНРП находится в развернувшемся тогда уже открыто советско-китайском конфликте.
Была и более близкая интересам Молотова тема, по поводу которой вьетнамец хотел с ним посоветоваться: «Тов. Чан Ты Бинь сказал, что он слышал, будто в МНРП основной опасностью считается догматизм, а не ревизионизм. В декларации же написано наоборот». Имеется в виду Декларация совещания коммунистических и рабочих партий 1957 года, где, правда, написано не наоборот, а указываются обе угрозы, из-за чего декларацию не подписали югославы. Симпатии Молотова, конечно, были на стороне «догматизма», то есть неуклонного следования марксизму-ленинизму в его сталинской трактовке. Он не мог сказать об этом вьетнамцу, но монголов покритиковал: «…непосредственно после Московского совещания в этом вопросе в МНРП, пожалуй, не было полной ясности. Раньше монгольские друзья подчеркивали, что ревизионизм является главной опасностью в международном коммунистическом движении, не упоминая особо о своей партии». Но теперь МНРП придерживается такой же позиции, как и другие партии, подписавшие декларацию совещания[1625].
Вьетнамский посол рассказал также, что прокоммунистические силы Патет Лао вышли из окружения и ведут успешные бои в Лаосе[1626]. Эх, как не вовремя вывели Молотова из больших мировых игр. Теперь за ситуацией в Индокитае приходится следить со стороны. Да вот вьетнамские товарищи из уважения к его заслугам рассказывают о том, что там творится.
В Монголии Молотов написал ряд рукописей, которые характеризовали его настроение и намерение еще послужить делу исправления курса партии, когда она освободится от Хрущева и его право-ревизионистской группы. В рукописи «Ревизионизм и КПСС (заметки для себя)», датированной 28 июня 1959 года, Молотов писал: «Невероятно, что в СССР, где уже десятки лет не существует партий, кроме КП, и где наша партия вобрала в себя подавляющую массу политически активных граждан со всеми их неисчислимыми настроениями прошлого, в КПСС не было бы ревизионистских тенденций. Сам тот факт, что этот вопрос не обсуждается, даже не ставится, свидетельствует об оппортунистической закваске, глубоко проникшей в ряды КПСС». Чистили, чистили партию от «родимых пятен капитализма», а так и не вычистили. Приверженный партийной традиции осуждать один уклон и тут же отмежевываться от противоположного, Молотов предостерегает себя, «чтобы не стать жертвой привязанности к „старому“, к устаревшим формулировкам, чтобы не скатиться к безжизненному, худосочному, пустоцветному начетничеству, к другой разновидности оппортунизма – сектантству»[1627]. Две угрозы исходят от «старого», а в чем же «новое»? Вот Хрущев практически ставит вопрос о создании коммунизма. Авантюра! А что ей противопоставить? Куда идти от «старого»? Ответ Вячеслав Михайлович будет искать всю свою оставшуюся долгую жизнь. А пока ограничивается критикой ревизионистских новаций XX съезда: мирного существования как основного внешнеполитического принципа; возможности избежать войн и перейти к социализму в развитых странах невооруженным путем. Молотов расценивает эти тезисы как «пересмотр испытанных и выкованных самим Лениным принципиальных установок по вопросам социалистической революции, борьбы против империалистических войн, отношения к империализму»[1628].
16 октября 1959 года Молотов отправил в Президиум ЦК КПСС записку «О неправильном изложении ленинской теории социалистической революции в книге „История КПСС“», в которой писал: «Авторы этой книги так „причесали“ величайшего пролетарского революционера – Ленина, что наш великий учитель и гениальный вождь революционных рабочих всех стран, всего мира не узнал бы себя в этом новом, „причесанном“ виде, где он похож и на полуреволюционера, и на полупацифиста… Чтобы коммунисты действительно были на высоте современных задач защиты мира и социализма, они должны помнить, чему учил Ленин. А это значит, что обычными, узко легальными, сугубо мирными средствами нельзя ограничиться там, где империализм переходит к насилию, к кровавой агрессии, к развязыванию преступной атомной войны. Там вступает в силу право самообороны каждого народа, всех народов, которым угрожает бессмысленное массовое уничтожение»