В. Володарский (Моисей Маркович Гольдштейн). 1918. [РГАСПИ.Ф. 421. Оп. 1. Д. 168. Л. 1]
После победы на выборах большевики решили, что церемониться с оппозицией не имеет смысла, и уже с июля она действовала на заводах в Петрограде фактически нелегально[167]. Развернулось наступление и на хозяйственном фронте: 28 июня подверглись национализации крупнейшие предприятия промышленности, железнодорожного транспорта, предприятия местного благоустройства и даже паровые мельницы. Некоторые отрасли (горная, резиновая, нефтяная) перешли в руки государства полностью. Это стало прологом к тотальной национализации, не затронувшей только ремесленные предприятия с несколькими рабочими.
На Молотова во главе Северного СНК, едва справлявшегося с прежними задачами, свалились новые – куда более сложные. Нужно было срочно искать кадры для управленческой работы, готовить планы работы всей промышленности Петрограда и других северо-западных губерний. Правда, аппарат Молотова почти не контролировал губернские предприятия – дел и в Питере хватало. По указанию сверху теперь формировалось еще одно звено управления, тресты – отраслевые объединения на региональном уровне. Молотов лично занимался созданием трестов металлистов, текстильщиков и бумажного производства[168]. Но эти заимствованные у капиталистических объединений формы не помогали.
Правление национализированных фабрик обычно формировалось из представителей Совета, фабзавкома и профсоюза. На ведущие предприятия Молотов присылал управляющих, что не всегда встречалось с энтузиазмом. Путиловцы, например, добились того, что кандидатуру управляющего согласовывал завком. К нему, кстати, и перешло фактическое управление делами, поскольку в делах предприятия он разбирался куда лучше молотовского назначенца[169].
А вскоре там возобновились волнения. Недавний борец за права рабочего класса, Молотов 13 августа пригрозил закрытием в случае забастовки. Припомнив, что с локаута Путиловского началась Февральская революция, президиум Петросовета Молотова не поддержал. Однако противостояние на этом не закончилось. В марте 1919 года строптивый завод опять заволновался, и Петроградский комитет РКП(б) решил занять его вооруженной силой, пропуская на территорию только рабочих, готовых приступить к работе[170]. Молотов участвовал в принятии этого решения. Рабочие не должны роптать против рабочего государства.
Зиновьев, очевидно, был недоволен молотовским хозяйственным руководством и искал возможность подыскать для Вячеслава Михайловича другую работу. Наш герой вспоминал, что «в 1919 году Зиновьев всячески старался меня вышибить из Питера»[171].
Григорий Евсеевич Зиновьев. 1920-е. [РГАСПИ. Ф. 421. Оп. 1. Д. 324]
В марте 1919 года случай представился. Молотов отправился на VIII съезд РКП(б) делегатом от «северной столицы». Этот съезд был посвящен ослаблению нажима на крестьянство (а то крестьянские восстания грозили разрушением советского тыла), начавшейся бюрократизации Советского государства и самой партии, военному строительству, мировой революции, принятию партийной программы, рисовавшей контуры ожидаемого вскоре коммунизма, организационным и другим вопросам. Делегаты много спорили. Молотов отметился скромно. При обсуждении организационных тезисов Зиновьева 20 марта он заявил, что «намеченное здесь Бюро при ЦК являлось бы недостаточным аппаратом». Рискованно сославшись на опыт враждебных кадетской, меньшевистской и эсеровской партий, он вернулся к излюбленной теме и предложил «создать специальный партийный орган по типу двухнедельного или еженедельного журнала, посвященный специально обсуждению вопросов партийного строительства»[172].
Председательствующий Муранов сделал замечание, что тема обсуждения другая – создание комиссии по выработке резолюции. Однако инициативу Молотова съезд принял во внимание и постановил наладить еженедельное издание «Известий ЦК», посвященных внутрипартийным вопросам. Съезд также создал структуры, которые будут определять политику партии в ближайшие десятилетия, и в которых Молотову предстоит занимать ключевые позиции: Политбюро, Оргбюро и Секретариат ЦК. В Политбюро тогда были избраны Ленин, Каменев, Крестинский, Сталин и Троцкий, кандидатами стали Бухарин, Зиновьев и Калинин. В Оргбюро стали работать Крестинский, Серебряков, Сталин и Стасова. Крестинский, Серебряков и Преображенский вошли в Секретариат ЦК. Молотов тогда не догадывался, что именно ему предстоит заменить эту команду.
2. По Волге и Каме
После съезда Молотов подхватил сыпной тиф, который тогда вместе с испанкой косил население страны. Крепкий организм не подвел – в апреле Вячеслав Михайлович выздоровел, однако более месяца оставался не у дел – назад в Петроград его не ждали.
А потом его вызвал Ленин. Молотов ждал настоящего дела, перебирал варианты нового назначения. Ильич встретил его знакомым, с хитрецой, взглядом. С 1917 года знал он этот веселый взгляд, вроде расслабляющий и добродушный. А потом Ильич может такое сказануть, так саркастически уколоть, что не оправишься. Однако в этот раз вождь поразил Молотова иначе – предложением… отправиться в круиз на комфортабельном корабле.
Ленин решил назначить уполномоченного РКП(б) и ВЦИК, который должен был с группой партийных работников пройти на корабле по Волге и Каме, агитируя, инструктируя местных руководителей и собирая информацию о ситуации в этих регионах. Таким уполномоченным и политкомиссаром агитационного парохода «Красная Звезда» и был назначен Молотов. Пока пароход, в дореволюционном девичестве носивший название «Антон Чехов» и предназначавшийся для волжских прогулок царской семьи, готовился в путь в Нижнем Новгороде, Молотов выехал в Киев. Под южным солнцем он намеревался восстановиться после болезни и там же с помощью почты и телеграфа подготовить поездку: подобрать кадры, обеспечить материально-техническое снабжение. Помогало то, что в экспедицию Владимир Ильич направлял и свою жену Н. Крупскую.
Регионы, куда направлялся Молотов, совсем недавно были ареной драматичных событий: «чапанного восстания» крестьян и сражений с белыми войсками А. Колчака. Там царила «разруха», и большинство населения смотрело на коммунистов недобрым глазом.
При подготовке к экспедиции Молотов проявил пунктуальность, доходящую до педантизма. Он написал инструкции самому себе как коменданту, а также помощнику коменданта, заведующим пароходно-технической частью, книжным складом, хозяйством, информационно-справочным столом, правила распорядка и счетоводства. Не довольствуясь бумагами, Вячеслав Михайлович провел индивидуальный инструктаж членов команды из 57 человек.
За два дня до отбытия Молотов получил от ВЦИК мандат, который давал ему право ревизовать и инструктировать местные Советы и учреждения, а также принимать обязательные для них решения: «Всем учреждениям и организациям РСФСР предлагается оказывать товарищу Молотову всяческое содействие при выполнении возложенных на него поручений»[173]. А 27 июня из Москвы в Нижний Новгород отъезжающих провожал лично Ленин. Председатель Совнаркома выписал Молотову дополнительный мандат от своего имени: «Податель сего – лично мне известный старый партийный работник тов. Молотов, уполномоченный ВЦИК на литературно-инструкторском пароходе „Красная Звезда“. Прошу все власти и учреждения оказывать ему всяческое содействие и по возможности не передавать военные сообщения, давать ему прямой провод. Пр. СНК Ульянов (Ленин)»[174].
Удостоверение уполномоченного ВЦИК В. М. Молотова. 27 июня 1919. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 8. Л. 16. Автограф В. И. Ленина]
Мандат члена Петербургского комитета РКП(б) В. М. Молотова для инструктирования и ревизии всех местных парторганизаций. 27 июня 1919. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 8. Л. 17]
В Нижнем, где команда Молотова несколько дней ждала отплытия, Вячеслав Михайлович познакомился с председателем губернского комитета партии и исполкома Л. Кагановичем. Через несколько месяцев Молотов сменит его в Нижегородском кремле, а с 1921 года начнется их тесное сотрудничество, которое продлится несколько десятилетий.
Крупская писала в дневнике: «Водворились, наконец, на „Красной Звезде“ (бывший „Антон Чехов“). Рядом стоит баржа, окрашенная в ярко-красный цвет и украшенная рисунками. Эта баржа пойдет с нами: на ней будет кинематограф, книжный склад и магазин, электрическая выставка. На „Красной Звезде“ – радио и типография, в пути будет выходить газета»[175].
Отчалили 6 июля. В тот же день была первая остановка в селе Работки, 7 июля посетили Васильсурск и Юрино, 8 июля – Козьмодемьянск, 9 июля – Чебоксары и Мариинский посад, 10 июля – Казань. Здесь Молотов выступил на V съезде Советов губернии, убеждая делегатов, что, несмотря на поражение Колчака, война предстоит еще долгая. Наступает Деникин, а империалисты заключили Версальский мир и всеми силами продолжат действовать против Советской России, а «значит, напряжение с нашей стороны должно быть все более и более»[176].
Затем маршрут лежал по Каме. 19 июля планировалась стоянка в Чистополе, 21 июля – в Елабуге, 23 июля – в Набережных Челнах, 28 июля – в Сарапуле, 31 июля – в Гольянах. Отсюда Молотов съездил в Ижевск и Воткинск. 7 августа пароход был в Осе, 11 августа – в Перми. Затем предполагалось возвращение в Сарапул к 19 августа, чтобы дальше пройти на юг по Волге столько, сколько позволит военная ситуация.
Плыли в основном ночью, а днем останавливались на очередной пристани, будь то город, село, завод или посад. Для жителей небольших городков, не избалованных развлечениями, агитпароход был совершеннейшей экзотикой, и там аншлаг был обеспечен. На пароходе и особенно на прицепленной к нему барже, где показывали кино и продавали книжки, перебывали чуть ли не все жители таких мест. Плотной чередой шли митинги, беседы, встречи с местным начальством, ревизии и инструктаж в партийных и государственных органах. Как вспоминала Крупская, «перед каждой остановкой т. Молотов собирал нас, работников „Красной звезды“, и мы тщательно обсуждали план выступлений, план той организационной работы, которую надо провести. Потом собирались после остановки и подводили итоги. Такая организация работы давала очень много»