Сотрудничество оказалось взаимовыгодным, но выгода эта была совершенно разной по своему характеру. Германия вкладывалась в текущие нужды потребления населения и снабжения промышленности, прежде всего военной. СССР в ходе сотрудничества с Германией в 1939–1941 годах вкладывался в основном в будущее, которое в условиях Второй мировой войны советское руководство увязывало с модернизацией производства вооружений. При этом советские заказы формировались исходя из представлений Сталина, Молотова и других советских лидеров о том, как может развиваться военный конфликт. Эти представления оказались во многом ошибочными, что обусловило разный вклад в советскую победу германских военных поставок. Оказалась переоцененной роль флота в предстоящей войне и недооценена опасность танковых войск. Недооценили значение радиосвязи и артиллерии. Успешно сыграла ставка на преодоление наметившегося во время войны в Испании технического отставания советской авиации. Универсальное значение при любом развитии военных действий имела модернизация промышленности, в том числе производства горючего и боеприпасов. Германские поставки внесли свой вклад в Победу СССР и способствовали послевоенному развитию советской промышленности.
Советско-германское сотрудничество развивалось в контексте перевооружения РККА, которое координировалось Молотовым и как председателем Совнаркома, и как главой Комитета обороны. Авиаконструктор А. Яковлев, например, вспоминал, что «Молотов постоянно участвовал в обсуждении наших авиационных вопросов». Правда, он на таких совещаниях параллельно занимался другими, внешнеполитическими делами: «Он сидел обычно по левую руку от Сталина, по правую – Ворошилов, дальше по обе стороны длинного стола располагались Жданов, Микоян и другие.
Перед ним всегда лежала папка с кипой бумаг по иностранным делам, которую он приносил с собой. Просматривает их, делает какие-то заметки и только изредка протрет пенсне и вскинет глаза, чтобы мы убедились, что он внимательно слушает»[639]. Кстати, Молотов жаловался жене: из-за внешнеполитической работы «к сожалению, не успеваю по-настоящему следить за хозяйственными делами. Но важнейшие из них (в частности, металлургию) стараюсь не выпускать из поля зрения, и кажется, намечается здесь улучшение»[640].
Военно-промышленная политика стала вершиной айсберга всей советской экономики. По сути, страна переводилась на полувоенное положение. Указом Президиума Верховного Совета от 26 июня 1940 года были запрещены увольнения по собственному желанию. Вводилась уголовная ответственность за прогулы. Был произведен переход с 7-часового на 8-часовой рабочий день и семидневку с одним выходным.
Номенклатурные семьи жили лучше остальной массы населения, но занятость чиновников возросла. В этом году, полном напряжения и успехов, Молотову пришлось отправить жену отдыхать без него. Благодаря этой, пока недолгой, разлуке были написаны трогательные письма Молотова, отложившиеся затем в его архиве. «Полинька, милая, родная!.. Пишу тебе кратко, т. к. не могу расправиться с завалом дел»[641]. Обращения Молотова к жене свидетельствуют о том, как близки были эти уже не очень молодые люди: «Хочу тебя поскорее увидеть, загорелую, милую, близкую, увидеть, полюбоваться и почувствовать тебя, мою любимую, сладкую»[642]. Мы читаем интимные слова, не предназначенные для посторонних глаз. А хорошо ли это? Но если письмо не было уничтожено по прочтении, а осталось в архиве, то адресат не против того, чтобы много лет спустя эти чувства стали известны и другим людям. Тем более, что Молотов делится с супругой и множеством политических новостей (что им потом вышло боком). Так, 15 августа он сообщает о новых важных переговорах с японцами. Осенью может быть результат[643]. В условиях царившей в СССР подозрительности и строгой секретности такое информирование было явным служебным нарушением.
«Полинька, любимая моя! Хотя и жалко, что вы мало пробудете в Крыму, но не скрою, что рад вашему скорому возвращению, что жёнка и дочка скоро будут подле меня… Беспокоюсь за тебя, что тебе не удалось подлечиться и отдохнуть, но слишком ты неспокойный человек. Вот когда у меня будет отпуск, м. б. в будущем году, надо собираться в Сочи на Мацесту. Буду об этом мечтать, по крайней мере. Жду тебя с нетерпением, чтобы обнять крепко-крепко и целовать тебя всю-всю, мою милую, сладкую, любимую. Твой любящий всем сердцем и всем существом. Веча»[644]. Отпуска в следующем году тоже не будет.
5. Российская империя возвращается
Сталин был доволен Молотовым. В честь его 50-летия Пермь переименовали в Молотов. Сталинское благоволение сохранялось и в отношении кадровых позиций Вячеслава Михайловича. Он снова вернулся к руководству Экономическим советом. Микоян стал его заместителем. Военную и гражданскую экономики в СССР невозможно было разделить, и Молотов возглавил централизованное руководство военно-экономическим комплексом. Впрочем, как и раньше, задача Молотова заключалась в координации работы отраслевых руководителей. Наркоматы оказались разделены на сферы ответственности шести советов: Совет по оборонной промышленности во главе с Н. Вознесенским, Совет по машиностроению во главе с В. Малышевым, Совет по топливу и энергохозяйству во главе с М. Первухиным, Совет по металлургии и химии во главе с Н. Булганиным, Совет по товарам широкого потребления во главе с А. Косыгиным, Совет по сельскому хозяйству и заготовкам во главе с А. Андреевым. Молотов был сильно загружен решением внешнеполитических задач, так что в Экономическом совете его часто замещали Микоян, Булганин и Вознесенский.
А в международной ситуации начались стремительные перемены. 9 апреля германские войска вошли в Данию и высадились в Норвегии. Если Дания капитулировала в течение нескольких часов, то в Норвегии развернулись бои. Однако 8 июня союзники полностью эвакуировались из Норвегии. Это объяснялось тем, что 10 мая германские войска вторглись в Бельгию, Люксембург и Нидерланды. Чемберлен подал в отставку, и правительство Великобритании возглавил Черчилль. Союзники были разгромлены германской армией во Франции и Бельгии. 22 июня гитлеровские войска вошли в Париж. Правительство Франции во главе с маршалом А.-Ф. Петеном было вынуждено подписать перемирие, по которому Франция разоружалась, а весь север и запад страны оккупировала Германия. Петен возглавил зависимое от Германии авторитарное государство на юге Франции с центром в Виши. Только небольшая часть французской армии эвакуировалась в Англию, где был создан антифашистский комитет «Свободная Франция» во главе с генералом Ш. де Голлем. Баланс сил в Европе рухнул, Германия продемонстрировала мощь своих вооруженных сил. Франция теперь не была ей противовесом, да и судьба Великобритании держалась на волоске.
Для Молотова это была и хорошая, и плохая новость. Угрозы со стороны «Антанты» более не существуют. Но вот опасность со стороны Германии явно возрастала. Что же, раз Германия стала опаснее, а Франция, да и Великобритания не могут заступиться за балтийские государства, настало время взять территории бывшей Российской империи под более жесткий контроль. И не ради исторической традиции и национальной гордости, а потому что Прибалтика могла стать плацдармом для вторжения в СССР. Сталину и Молотову казалось, что обороняться там будет сподручнее, если эти страны будут полностью управляться из Москвы. Ключевую роль в присоединении Прибалтики снова предстояло играть Молотову как наркому иностранных дел.
Поводом для предъявления дополнительных требований к государствам Прибалтики стало «несоблюдение» ими договоров с СССР. Общая претензия ко всем прибалтийским правительствам: консультации между представителями трех стран о возможной обороне против СССР. Литве Молотов предъявил и специфические обвинения. Из советских частей пропало несколько военнослужащих. Двое вернулись, а один застрелился, попав в руки литовских правоохранительных органов. Литовцы предлагали совместно расследовать инцидент. Речь могла идти о неудачной попытке дезертирства, о самоволке, о действии местных экстремистов, похищающих военнослужащих. Первоначально полпред СССР Н. Поздняков так оценил один из этих случаев: «Красноармеец-танкист Носов 24 апреля сбежал с поста с винтовкой. 18 мая сбежал красноармеец-танкист Шмавгонец»[645]. Но по возвращении Носова и Шмавгонца, побывавших в какой-то переделке (они были со следами побоев) советская сторона уклонилась от тщательного расследования дела и оценила инциденты как происки Министерства внутренних дел Литвы. Вызвав премьер-министра А. Меркиса в Москву, Молотов потребовал признать многочисленные претензии советского правительства (от организации литовским МВД похищений советских военнослужащих до тайных военных консультаций с другими странами Прибалтики). Министра внутренних дел и начальника политической полиции Литвы Молотов требовал предать суду. На возражение министра иностранных дел Литвы о том, что неясно, по каким статьям их судить, опытный в этом деле Молотов ответил: «прежде всего нужно их арестовать и отдать под суд, а статьи найдутся»[646]. Овладение силовыми структурами государства становилось теперь одним из важнейших шагов по подготовке «контролируемых революций», что скажется после Второй мировой войны и на судьбе других стран Восточной Европы.
Шифротелеграмма наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова полпредам СССР в Латвии, Литве, Эстонии и Финляндии об отношении советского правительства к деятельности Балтийской Антанты после заключения пактов о взаимопомощи между СССР и странами Прибалтики. 14 июня 1940. [АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 339. Д. 2319. Л. 125–126]