Думая, что советско-германские отношения все еще крепки, болгары могут дрогнуть. Но этого не случилось. 30 ноября был получен ответ: «Болгарское правительство благодарит советское правительство за дружественные чувства, проявленные в отношении Болгарии, но не видит необходимости принятия в данное время гарантии СССР, так как никто не угрожает Болгарии»[711]. Это были отговорки. Вскоре Болгария вступит в Тройственный пакт.
Обсудив со Сталиным предложения Гитлера и Риббентропа, 25 ноября Молотов сообщил Шуленбургу, что «СССР согласен принять в основном проект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи, изложенный г. Риббентропом в его беседе с В.М. Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 года и состоящий из 4-х пунктов, при следующих условиях:
1. Если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР, согласно советско-германскому соглашению 1939 года, причем СССР обязывается обеспечить мирные отношения с Финляндией, а также экономические интересы Германии в Финляндии (вывоз леса, никеля).
2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическому положению в сфере безопасности черноморских границ СССР и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды.
3. Если центром тяжести аспирации СССР будет признан район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.
4. Если Япония откажется от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации».
Также Советскому Союзу должна быть обеспечена военная и военно-морская базы СССР у Босфора и Дарданелл «на началах долгосрочной аренды с гарантией 3-х держав независимости и территории Турции в случае, если Турция согласится присоединиться к четырем державам.
В этом протоколе должно быть предусмотрено, что в случае отказа Турции присоединиться к четырем державам Германия, Италия и СССР договариваются выработать и провести в жизнь необходимые военные и дипломатические меры, о чем должно быть заключено специальное соглашение»[712].
Как видно, СССР уклонялся от претензий к Великобритании, ограничившись обозначением своих интересов в Финляндии, Болгарии, Турции и Иране. Цена мирного сосуществования с Рейхом была объявлена, и она совершенно не устраивала Гитлера. Столкнуть СССР с Великобританией не удалось.
После визита Молотова в Берлин стороны продолжали демонстрировать друг другу исключительную любезность. 21 ноября состоялась демонстрация оперы Вагнера «Валькирия» в постановке С. Эйзенштейна. Как известно, фюрер любил музыку Вагнера, и она стала одним из символов нацизма. В ложе сидели замнаркома иностранных дел Вышинский, германский посол Шуленбург со свитой. Впрочем, «еврейская» трактовка их классики немцам не очень понравилась. Зато в Берлин в качестве посла был направлен замнаркома В. Деканозов, что подчеркивало приоритетность германского направления советской внешней политики. Вот только с каким знаком – плюсом или минусом?
Молотов 28 ноября сообщал Шнурре и Шуленбургу: «Считая, что Германия очень нуждается в зерне и что получение этого зерна имеет для Германии большое значение, советское правительство решило пойти навстречу германскому правительству и потревожить свои общегосударственные резервы, причем эти резервы пришлось потревожить значительно. Тем не менее, учитывая нужду Германии в зерне, советское правительство решило полностью удовлетворить просьбу Германии и поставить 2,5 млн тонн зерна»[713]. Также советская сторона согласилась на расширение номенклатуры своих промышленных закупок. В беседе с Шуленбургом и Шнурре 21 декабря Молотов констатировал, что текст нового соглашения полностью подготовлен.
В начале февраля 1941 года Гитлер распорядился, что обязательства Германии по хозяйственному соглашению с СССР «должны быть выполнены неукоснительно». Они должны были осуществляться даже за счет снабжения германских войск[714].
Германия согласилась на небольшие территориальные изменения в пользу Литвы, на которых настаивал Молотов. Финансовая компенсация за это, а также за имущество немцев в Прибалтике пошла на взаимозачеты, которые позволили заключить 10 января 1941 года торговое соглашение на второй годовой период – до 1 августа 1942 года. СССР обязывался поставить товары на сумму 620–640 млн марок, то есть в полтора раза больше, чем за предыдущий год. Германия должна была поставить товары на ту же сумму к 1 августа 1942 года, то есть за более короткий срок, так как первый договорный период для нее заканчивался 15 мая 1941 года. К этой дате Гитлер приурочил нападение на СССР, но затем вынужден был перенести его на 22 июня. Директива «Барбаросса» с планом нападения на СССР была подписана им еще 18 декабря 1940 года.
Почувствовав охлаждение советско-германских отношений, США стали зондировать возможность сближения с СССР. Молотов 26 декабря принял американского посла Штейнгардта и заверил его в желании установить дружественные отношения. США 21 января 1941 года отменили «моральное эмбарго», которое ввели в ответ на удар СССР по Финляндии.
Центр международного внимания перемещался на Балканы, где ситуация становилась все более тревожной. Германские войска накапливались в Румынии. В январе стали появляться сведения о присутствии германских войск в Болгарии, что было уже прямым вызовом советским интересам, заявленным Молотовым в Берлине. Гитлер, таким образом, показал, что в своей схватке с Великобританией не будет считаться с пожеланиями Советского Союза. Тогда 17 января Молотов запросил Шуленбурга, почему до сих пор нет ответа на советские предложения от 25 ноября по поводу раздела сфер влияния. Прежде Гитлер так торопился с этим вопросом, а теперь его реакции что-то не слышно… Шуленбург ответил, что задержка вызвана необходимостью обговорить все с Италией и Японией. Это означало, что с СССР продолжают работать по формуле 3+1: сначала договоримся между собой, а потом уже с Москвой. Ну что же, от любезностей пора переходить к более холодному тону: Молотов сказал германскому послу, что советское правительство «будет считать присутствие каких-либо иностранных войск на территории Болгарии или в Проливах нарушением интересов безопасности СССР»[715]. Это – последнее предупреждение. Введете войска – не рассчитывайте на раздел сфер влияния в дальнейшем.
Договор о дружбе и ненападении между СССР и Королевством Югославия. 5 апреля 1941. [АВП РФ. Ф. 3а – Югославия. Д. 10]
Гитлер не внял предупреждению, и 1 марта Болгария присоединилась к Тройственному пакту. На ее территорию вошла группировка немецких войск. Она была нацелена на Грецию, воевавшую с Италией. Приняв Болгарию в Тройственный союз, Гитлер нанес дипломатическую пощечину своим советским партнерам. Для начала Молотов ответил нотой, в которой оценил действия Германии как «ущерб интересам безопасности СССР». Поэтому Германия «не может рассчитывать на поддержку СССР в отношении своих мероприятий в Болгарии»[716]. Окружение Гитлера могло очередной раз восхититься прозорливостью фюрера – русские отреагировали рассержено, но отступили. Вопрос о Болгарии был решен в пользу Германии. Но советские лидеры решили попробовать «отыграться» в другом месте «балканской доски».
25 марта было подписано соглашение о присоединении Югославии к Тройственному пакту, а через два дня при поддержке населения произошел переворот. Новый король Петр II назначил премьером генерала Д. Симовича, который был известен антигерманской позицией. Симович начал переговоры с Великобританией и СССР, причем советской делегации дал согласие даже на ввод советских войск в Югославию. Сталин не собирался отправлять войска в самое балканское пекло, но он не мог отказаться от соблазна эффектно ответить Гитлеру на болгарское унижение.
В ночь с 5 на 6 апреля Молотов подписал советско-югославский договор о дружбе и ненападении. При этом югославам дали понять, что СССР был бы не против и британско-югославского сближения. Немцам же объяснили, что советско-югославский союз не противоречит нормальным отношениям с Германией, ведь Югославия формально – член Тройственного союза. Сталину и Молотову было важно, не вступив в конфликт с Гитлером, и дальше удерживать его внимание на Балканах, тем самым выигрывая месяцы, необходимые для завершения подготовки к столкновению с Германией. При подписании договора Сталин открыто обсуждал с югославами перспективу советско-германской войны. По воспоминаниям участника переговоров Н.В. Новикова, Сталин говорил: «Гитлер сам не остановится, у него далеко идущие планы. Могу Вам сказать, что нас немцы тоже запугивают. Только мы их не боимся.
– А известно ли Вам, господин Сталин, – спросил Гаврилович, – о слухах, будто Германия собирается напасть в мае на Советский Союз?
– Пусть попробует, – ответил Сталин. – Нервы у нас крепкие»[717]. В «войне нервов» советско-югославский договор должен был убедить Гитлера – выступать против СССР в мае очень рискованно. В балканском тылу неладно.
Внимание Гитлера уже переключилось на Балканы, и он отложил нападение на СССР. Гитлер не доверял новому югославскому руководству. Что получится, если в разгар операции против Греции югославы пропустят англичан в тыл германской армии? Тем более недопустимым было сохранение на Балканах режима, дружественного СССР. Фюрер решил нанести одновременный удар сразу и по Югославии, и по Греции, где высадились британские войска. Через несколько часов после подписания советско-югославского договора немецкие войска начали бомбить Белград, а в Югославию вторглись войска коалиции в составе Германии, Италии, Венгрии, Болгарии и Румынии.