Ночью подъехали поближе к скирдам и, не доезжая метров 30–40, заработали вражеские минометы, а ночь была темная. Мы – ни шагу назад, только вперед и на протяжении 5–6 часов вывезли еще 50 подвод не обмолоченной ржи. Жертв не было, за исключением одной лошади, которую тоже не бросили»[109].
Интересные сведения привел в своих воспоминаниях бывший старшина роты связи 1136-го сп 338-й сд старшина А.И. Борискин:
«Когда на передовой все стихло, меня вызвал командир роты Хоняк. “Ты знаешь старшина, тебя хотят откомандировать на заготовку продуктов. Давай, дуй в штаб полка!” – сказал он.
Я прибыл в штаб. Там находился помощник командира полка по хоз. части капитан Селютин и старший лейтенант интендантской службы Усманов… которые сказали мне, что я вхожу в группу, которой поручено заняться обеспечением частей хлебом.
Наша задача состояла в том, чтобы при помощи сельских руководителей собрать население и рассказать все как есть. Что наша армия находится в окружении и нуждается в продовольствии. Что у нас есть раненые и это еще больше обязывает нас к заготовке продуктов. Продукты мы должны не просто брать, а покупать по государственным ценам. Условие такое, что расчет будет произведен, когда выгоним оккупантов. Капитан Селютин выдал нам чековую книжку с печатью за подписью командующего армией Ефремова и члена военного совета Владимирова.
В тот же вечер прибыли в Тетерино. Председатель сельсовета решил организовать собрание. Несмотря на сильный мороз, пришли все работоспособные женщины, старухи, старики, ребята-подростки…
После короткого сообщения Усманова, единогласно проголосовали, чтобы с каждого дома выделить пуд муки и без всякой оплаты организовать в эту же ночь выпечку хлеба.
В эту ночь мы с Усмановым не сомкнули глаз. Обошли каждый дом, познакомились с каждой хозяйкой, прикидывая на карандаш, сколько каждая печь сможет выпечь хлеба. В итоге получилось на каждого солдата по 250 граммов, и то не плохо. Помогли им чем могли: кому принесли воды, кому накололи дров.
С шести часов утра правление колхоза стало принимать вид продовольственного склада. На скамейках, где еще вчера сидели люди, были застелены газеты и в один ряд лежали подрумяненные караваи деревенского хлеба. А через полчаса стали по очереди подъезжать старшины рот за скромным пайком хлеба. Мы с Усмановым, как будто со своих плеч свалили большую гору, и стали подсчитывать, сколько нам надо хлеба на ужин…»[110]
Правда, бывало разное. Тот же А.И. Борискин рассказывал:
«В Высоком одна женщина-одиночка возражала против продажи коров на мясо для раненых. Когда подруги стали ее убеждать, она раздраженно сказала, что ей все равно, что наши, что немцы, и, хлопнув дверью, ушла. А на утро стали по деревне рваться вражеские снаряды, и у этой женщины была убита корова. Со слезами на глазах она прибежала к нам, прося взять у нее корову на мясо, и все говорила: простите меня, глупую женщину, за вчерашнее»[111].
В некоторой степени спасало положение и то, что на занимаемой территории было немало убитых лошадей, которые собирались специально выделенными командами, а затем их мясо использовалось для питания, благо на дворе была зима.
Приказом генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова дивизионный интендант 113-й сд интендант 2-го ранга Попов был назначен интендантом западной группы войск армии, он и занимался распределением поступавших материальных средств. Головной склад окруженной группировки первоначально был размещен в д. Дрожжино, откуда шло распределение доставляемых дефицитных продуктов (соль, сухари, сахар, табак и др.).
В ночь на 17 февраля в район окруженной группировки самолетом прибыл начальник артиллерии армии генерал-майор Офросимов Петр Николаевич, пользовавшийся большим авторитетом среди красноармейцев и командиров, особенно артиллерийских частей и подразделений.
И.В. Якимов, хорошо знавший командиров армейского звена и часто общавшийся с ними по долгу службы, дал ему такую характеристику:
«Это был генерал высокой культуры, уравновешенный человек, умница.
Все, кто его близко знал, отзывались о нем очень хорошо. Несмотря на очень сложную и опасную обстановку в условиях более двухмесячного окружения, он был всегда спокоен.
До сего времени у меня сохранился голос генерала, каким он задавал мне вопросы, и лицо генерала, которое я видел. Видели бы Вы это, дорогие друзья! Всем своим чутьем и опытом он чувствовал приближение беды»[112].
Петр Николаевич Офросимов родился в городе Чернь Тульской области в 1892 году. Предки его были столбовыми дворянами. Его прапрадед Михаил Александрович Офросимов с 1864 года был военным генерал-губернатором Москвы, а дед, Петр Федорович, – адъютантом князя Багратиона в период войны с Наполеоном. Такой родословной нельзя было не гордиться. (Ф26)
Окончив Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге, П.Н. Офросимов всю свою жизнь посвятил службе в артиллерии. Командиром артиллерийского взвода в звании подпоручика участвовал в Первой мировой войне. В сентябре 1918 года добровольно вступил в Красную Армию и уже в 1921 году стал начальником артиллерии дивизии. В ноябре 1930 года был назначен начальником артиллерии корпуса. В 1940 году П.Н. Офросимову было присвоено звание генерал-майора артиллерии, и он был назначен преподавателем артиллерии в академию имени Ф.Э. Дзержинского в Москву.
Началась война, и после многочисленных заявлений с просьбой об отправке на фронт, генерал П.Н. Офросимов в августе 1941 года был назначен начальником артиллерии 33-й армии. Вместе с армией он прошел весь ее тяжелый боевой путь. Им была проделана очень большая работа по обучению воинов-артиллеристов, сплочению артиллерийских подразделений 33-й армии на разгром врага. Его заслуги в деле разгрома немецких захватчиков в этот период сложно переоценить. Достаточно сказать о том, что в период битвы под Москвой, в течение всего нескольких месяцев, он был награжден орденами Ленина и Красного Знамени.
П.Н. Офросимов имел очень высокий авторитет среди всех, кому пришлось с ним служить и воевать. О нем с большим уважением отзывался генерал Ефремов, давший генералу Офросимову в 1942 году блестящую служебную характеристику. Высоко отзывался о Петре Николаевиче и генерал армии Г.К. Жуков, который был знаком с ним по совместной службе. Генерал-майор П.Н. Офросимов погиб в районе северо-восточнее д. Ключик, предположительно 17–18 апреля 1942 года.
Немецкое командование хорошо понимало, что пока в их тылу находится пусть и небольшая, ослабленная нечеловеческими условиями обитания, группировка войск 33-й армии, спокойной жизни не будет. Мало того, при определенных условиях она могла сильно ослабить фронт немецких войск в этом районе. Поэтому, командир 12-го армейского корпуса генерал Вальтер Шрот уже через несколько дней после того, как стабилизировалась обстановка в районе д. Шеломцы, отдал командиру 268-й пехотной дивизии приказ принять меры по зачистке района, где находились части и соединения 33-й армии. Аналогичные распоряжения получили от командования 20-го ак командиры 17-й пехотной и 20-й танковой дивизий. Главная их задача состояла в том, чтобы планомерно отодвинуть окруженные части 33-й армии на запад, подальше от рубежа, который занимали соединения главных сил Западного фронта, и по возможности сжать занимаемый ею район с севера и юга.
Одновременно командиры 15-й и 23-й пд, 3-й мд и 5-й тд получили приказ командира 5-го армейского корпуса по активизации боевых действий выделенными от дивизий боевыми группами по сжатию района, занимаемого соединениями западной группировки 33-й армии с запада и юго-запада.
Окруженные соединения генерала Ефремова, несмотря ни на что, продолжали сражаться с противником, однако эти действия не всегда давали желаемый результат. Так, совместное наступление подразделений 338-й и 329-й сд на Блохино в ночь на 17 февраля вновь закончилось неудачей. Понеся большие потери убитыми и пропавшими без вести, они были вынуждены отойти в исходное положение. Среди пропавших без вести был красноармеец саперной роты А.М. Кузнецов, которого многие годы после войны безуспешно разыскивали его родные.
Утром этого дня командир 268-й пехотной дивизии полковник Г. Грайнер подписал приказ по дивизии, в котором был детально изложен план действий против частей окруженной группировки 33-й армии в тыловом районе дивизии. Первоначально предполагалось возложить эту задачу на командира 268-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона, в подчинение которому с 18 февраля должны были поступить: 268-я учебная рота, 313-й полицейский батальон и подразделение полевой жандармерии 268-й пехотной дивизии. Однако впоследствии командование 268-й дивизии изменило свое решение, поняв, что оно явно недооценило возможности окруженных ефремовских частей[113].
Глава 5
Тебя бы сюда хоть на недельку!
Ближе к вечеру 18 февраля 1942 года в д. Желтовка прибыл офицер связи с донесением от командира 329-й сд полковника К.М. Андрусенко. Положение дивизии было крайне тяжелым. Как уже отмечалось выше, противнику удалось отсечь остатки малочисленных стрелковых частей 329-й сд от группы генерала Ефремова. Переподчинение дивизии 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу ничего не дало: генералу Белову было не до нее. Поэтому полковник К.М. Андрусенко принял решение пробиваться на соединение с частями генерала Ефремова. В своем донесении он докладывал командующему 33-й армией:
«Тов. Ефремову
18.02.1942 г.
1. Вверенные мне части, выполняя Ваш приказ, своевременно вышли в указанный район и вошли в соединение с генералом Беловым. Оставшиеся подразделения Вашим приказом подчинены