Антрошенко договорился с М.Ф. Носачевым, что он направляется в штаб к генералу Ефремову, где будет решен вопрос, идти нам на соединение с Беловым или оставаться здесь, у Ефремова, а до его возвращения всем быть на месте в дер. Дмитровка.
К вечеру вернулся один командир, которого брал с собой Антрошенко. Фамилию и звание этого командира я не помню. Антрошенко не вернулся, и больше я его не видел и не знаю, куда он делся. От генерала Ефремова поступил приказ: создать из нас особый батальон, занять укрепрайон в деревне Федотково. Начальником укрепрайона стал майор Безродный, комиссаром батальонный комиссар М.Ф. Носачев, начальником штаба ст. лейтенант Симоненко, хозяйственными вопросами занимался майор Кобаняев.
В первом же бою в окружении, 23 февраля 1942 года, во время наступления на дер. Быково я вместе с командиром роты был ранен. Позднее, во время лечения, заболел сыпным тифом. 15 апреля 1942 года мы были захвачены в плен, и я оказался в Вяземском концлагере»[117].
О том, как происходила высадка воздушного десанта 19–23 февраля 1942 года, дает некоторое представление донесение начальник особого отдела НКВД 33-й армии капитана госбезопасности Д.Е. Камбурга, отправленное им руководству особого отдела Западного фронта 20 февраля 1942 года.
НАЧАЛЬНИКУ ОСОБОГО ОТДЕЛА НКВД
ЗАПАДНОГО ФРОНТА ТОВ. ЦАНАВА.
НОЧЬЮ 20 ФЕВРАЛЯ В РАЙОН ДМИТРОВКА, МАНУЛИНО, ТЕТЕРИНО ОШИБОЧНО ВЫБРОШЕН АВИАДЕСАНТ НА 23 КОРАБЛЯХ 214 ВДБР И 9 ВДБР, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ ПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА КИРИЛЛОВА[118]. ПОКА СОБРАНЫ 110 ЧЕЛОВЕК 9 АВИАБРИГАДЫ. ИЗ НАЧСОСТАВА ПРИЗЕМЛИЛИСЬ МАЙОР БЕЗРОДНЫЙ ИЗ 214 ВДБР, СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ВИЛЧЕНКО ИЗ 9 ВДБР. ПРИЧИНА: НЕПРАВИЛЬНАЯ ВЫСАДКА.
КАМБУРГ».
Несколько позднее Д.Е Камбург отправил в адрес руководства НКВД СССР и особого отдела Западного фронта еще одну телеграмму:
«МОСКВА.
НКВД СССР
ТОВ. АБАКУМОВУ В.С.
ОСОБЫЙ ОТДЕЛ НКВД ЗАПАДНОГО ФРОНТА
ТОВ. ЦАНАВА
ОПЕРАЦИЮ ПО ВЫБРОСКЕ АВИАДЕСАНТА 4 ВДК В ЖЕЛАНЬЕ НАДО СЧИТАТЬ НЕУДАЧНОЙ. ВСЛЕДСТВИЕ ПЛОХОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ВЫБРОСКИ ЧАСТЕЙ КОРПУСА, ЧАСТЬ КОРАБЛЕЙ ПРОИЗВЕЛА ВЫБРОСКУ В РАСПОЛОЖЕНИЕ 33 АРМИИ В РАДИУСЕ 15–18 КИЛОМЕТРОВ. С 19–23 ФЕВРАЛЯ ВСЕГО В РАЙОНЕ ДЕРЕВЕНЬ ТЕТЕРИНО, ДМИТРОВКА, ЖУЛИНО, МАНУЛИНО ВЫБРОСКУ ПРОИЗВЕЛИ 56 КОРАБЛЕЙ. СОБРАНО ЖЕ ПО НАШЕЙ ТЕРРИТОРИИ 300 ЧЕЛОВЕК. ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО ЧАСТЬ ПАРАШЮТИСТОВ ПОПАЛА В РАСПОЛОЖЕНИЕ ПРОТИВНИКА. КОМАНДОВАНИЕМ 33 АРМИИ ВСЕ ПАРАШЮТИСТЫ КОНЦЕНТРИРУЮТСЯ ОКОЛО ДЕРЕВНИ ФЕДУРНЕВО С ЦЕЛЬЮ СБОРА ИХ И ЗАДЕЙСТВОВАНИЯ В ИНТЕРЕСАХ 33 АРМИИ С ЗАДАЧЕЙ ПРОРЫВА ФРОНТА ПРОТИВНИКА И СОЕДИНЕНИЯ С ОСНОВНЫМИ СИЛАМИ И С 4 ВДК В РАЙОНЕ ДЕР. ЖЕЛАНЬЕ. ВИНОВНИКАМИ ПРЕСТУПНОЙ ВЫБРОСКИ ПАРАШЮТИСТОВ В УКАЗАННОМ РАЙОНЕ ЯВЛЯЮТСЯ КОМАНДИРЫ И ШТУРМАНЫ КОРАБЛЕЙ.
КАМБУРГ».
Неприятности ждали десантников не только на земле, но и в воздухе. В ночь на 23 февраля 1942 года десантировались командование и штаб 4-го вдк. Самолет, на котором находилось командование корпуса, был неожиданно атакован и обстрелян вражеским истребителем, в результате чего командир корпуса генерал-майор А.Ф. Левашов был убит. В командование корпусом вступил начальник штаба полковник А.Ф. Казанкин.
«Выдающаяся» вяземская воздушно-десантная операция 4-го воздушно-десантного корпуса, проводившаяся в январе – феврале 1942 года, еще ждет своих исследователей, но по масштабу своей непродуманности и понесенным жертвам она не очень уступает трагедии, постигшей западную группировку войск 33-й армии. О том, как она проходила на самом деле, сохранилось не так уж и много воспоминаний по причине того, что мало кому удалось выжить в этом кошмаре. По крайней мере, в советской литературе все послевоенные годы старались обходить молчанием этот «шедевр» военного искусства. Даже в «Истории Великой Отечественной войны» этому событию уделено всего несколько ничего не значащих строк.
В марте 2003 года автору этих строк удалось беседовать с одним из двух десантников, которые присутствовали на митинге, посвященном 60-летию освобождения г. Вязьмы, и он рассказал очень любопытный пример о том, как некоторые из них десантировались тогда. По словам ветерана, поскольку летчики не всегда могли найти нужную площадку для посадки, а также для того, чтобы сократить время десантирования, они на минимально допустимой скорости снижались до высоты 10–12 метров, и десантники были вынуждены покидать борт самолета, надеясь только на то, что снежный покров несколько смягчит их падение на землю. После «успешного десантирования» самолеты уходили обратно. Можно себе представить, каково оно – с оружием и полной амуницией прыгнуть с высоты четырехэтажного дома и не поломать себе рук, ног, а то и головы!
18 февраля 1942 года приказом командарма был организован еще один боевой участок, включавший в себя населенные пункты Пажога, Тякино, Манулино. Командиром участка был назначен капитан П.П. Брич, отстраненный несколько дней назад командиром 113-й сд полковником Мироновым от командования 1292-м сп за систематическое пьянство. Командарм дал шанс бывшему командиру полка реабилитировать себя в глазах командиров и подчиненных за совершенные им проступки. Капитан Брич получил задачу объединить находящиеся в этих пунктах отдельные подразделения и не допустить распространения противника с северного направления.
В любых условиях боевой обстановки генерал Ефремов старался посетить тот или иной участок обороны, несмотря на смертельную опасность, которая могла поджидать его в любом месте, т. к. противник отдельными разведгруппами рыскал далеко в тылу наших частей. Командарм помогал советом, подсказывал, но если надо, то и применял власть.
Иван Васильевич Якимов в одном из своих писем к Михаилу Михайловичу Ефремову летом 1986 года рассказывал:
«…Генерал Ефремов часто на санках выезжал в дивизии на передовую, а передовая была вокруг и иногда находилась в нескольких сотнях метров. И вот однажды по возвращении из одной дивизии часа в 2 ночи он вызвал меня по телефону на доклад о поступивших без него шифровках. Когда я прибыл и доложил о прибытии, он в это время ходил по комнате и, потирая руки, говорил примерно так: “Вот это мороз, настоящий русский мороз. Пусть немцы попробуют и почувствуют настоящую русскую зиму”».
Рано утром 19 февраля 1942 года, когда ночная мгла еще окутывала землю, генерал Ефремов с небольшой группой охраны направился на передовую, планируя посетить ряд частей 160-й и 338-й сд, где накануне противнику удалось потеснить наши подразделения. Ознакомившись на месте с положением дел по организации обороны и столкнувшись с фактами вопиющей беспечности со стороны отдельных командиров, Михаил Григорьевич не ограничился отданием необходимых указаний командирам этих дивизий и полков по наведению должного порядка в частях, как на передовой, так и в тылу. Сразу же по приезду в Желтовку, генерал Ефремов отдал распоряжение полковнику С.И. Киносяну на основании фактов, выявленных им в ходе проведенной проверки, немедленно издать приказ по армии. Командарм не только обратил внимание командиров всех степеней на существенные недостатки в поддержании твердой воинской дисциплины, организации и ведении боя, но и строго наказал виновных. В приказе, в частности, отмечалось:
«…4. Сегодня личной проверкой боевой готовности частей 338 СД убедился, насколько низка боевая дисциплина в этой дивизии.
Как можно допустить, чтобы боевое оружие, находящееся на огневых позициях, не было готово к открытию огня? Как можно допустить, чтобы командиры и комиссары частей и подразделений оставляли свои места в бою и уходили в тыл? Так преступно поступили командир 1138 СП – капитан МЫСИН и командир роты – младший лейтенант СОЛОДОВ.
При наличии в подразделениях весьма ограниченного количества людей в 338 СД, в ближайших тылах можно увидеть очень многих бойцов, командиров и политработников вне боя, без дела. Даже парторганизация умудрилась в момент боя созвать партсобрание.
И неудивительно, что 17.2. 1138 СП в панике отошел от занимаемых позиций.
5. В 160 СД 18.2. имел место вопиющий факт дезертирства с поля боя командира минометной батареи – лейтенанта ТОЛМАЧЕВА и политрука ХОЛСТИННИКОВА, в результате чего брошенный ими на произвол судьбы отряд в составе 54 человек в неравном бою потерял 43 человека.
6. В сложных условиях боя, потеря чувства ответственности, паникерство и упадничество руководителя – равносильно предательству…
ПРИКАЗЫВАЮ:
8. Мобилизовать весь личный состав и всю боевую технику на борьбу с врагом; вести самую решительную борьбу с паникерами, нытиками, предателями; навести большевистский порядок во всех подразделениях, частях и в тылу.
9. Лейтенанта ТОЛМАЧЕВА, политрука ХОЛСТИННИКОВА, капитана МЫСИНА и младшего лейтенанта СОЛОДОВА арестовать и предать суду Военного Трибунала.
М. ЕФРЕМОВ»[119].
Однако отдавать под суд указанных командиров и политработника не стали, ограничившись последним предупреждением: на счету был каждый командир и красноармеец. Правда, капитан П.С. Мысин был отстранен от обязанностей командира 1138-го сп и назначен командиром одного из боевых участков. Командиром полка вместо него стал начальник оперативного отделения 338-й сд майор П.Г. Московский.
Во второй половине дня 19 февраля в Желтовку, где находилась оперативная группа штаба армии, неожиданно для всех, прибыл разведотряд 43-й армии. Отряд был составлен из числа бойцов лыжного батальона, приданного 1-й гв. мсд еще со времен боев на Наре, и долгое время входившего в состав 33-й армии. Генерал Ефремов был приятно удивлен появлением лыжников. Отряд состоял из 58 человек. Командовал им старший сержант Харитонов, а комиссаром был батальонный комиссар В.Т. Шалаев (довольно интересный факт: командир группы сержант, комиссар – майор!). Пройдя незамеченными по тылам врага и по территории, которую контролировали части окруженной группировки 33-й армии, около 60 км, разведчики благополучно добрались до указанной им точки.