Мужские брови приподнялись в немом вопросе.
— Смех. И улыбка. Ты раньше всегда хмурился обычно в моем присутствии.
Пояснила и опустила глаза в землю, засмущавшись своей откровенности. Уж слишком пристально смотрел на меня Тенгиз. Как раз без тени недавней улыбки. Серьезно. Будто опять мысли считывал.
— Ну я пойду, — поспешила уйти. — Еще раз извини за вечер. И… я буду ждать твоего звонка, — вспомнила о его обещании.
И тут же поспешила сбежать.
— Этери, — окликнул меня Тенгиз, наравне с новым хлопком дверцы его автомобиля.
Вынужденно притормозила и обернулась.
— Ты забыла, — заметил мужчина с насмешкой, подходя ближе.
В руках он держал мою сумочку.
Да что ж такое!
Пришлось возвращаться.
— Спасибо. Я сегодня несколько рассеяна.
— Я заметил, — усмехнулся он, не спеша отдавать клатч. — Может поделишься, что тебя на самом деле беспокоит?
Вот он! Шанс! Все изменить! Достаточно просто сказать правду. О том, что я не хочу замуж. И не только в Ильясе дело. Я вдруг поняла, что не готова к такому ответственному шагу. И всему дальнейшему. Детям. Да я сама только школу окончила! И мне столько всего хочется попробовать, узнать, сделать. Вот и…
Промолчала.
— Это девичьи заморочки, не бери в голову, — отмахнулась.
Все равно он ничем мне не поможет. Исполнить мечту согласился и подумать над тем, чтобы отложить рождение наследника — и на том спасибо. Другой бы и слушать о подобном не стал. С учетом, что наши родители сообща будут требовать исполнения обязательств по договору в самые кратчайшие сроки. А значит, будут звонить, приезжать, наседать…
А я по-прежнему не видела нас с Тенгизом вместе.
— Отдашь клатч? — попросила.
Отдал. Но отпустил не сразу. Мы так и замерли ненадолго, держа его с обоих концов. Не знаю, о чем думал мужчина, а я размышляла о том, что он сегодня ведет себя очень необычно и странно.
— Тенгиз…
— Поцелуй меня, Этери.
Всеми ранними мыслями подавилась. И словами, готовыми сорваться с языка.
— Ч-что? — уставилась на него растерянно.
— Поцелуй меня, — легко повторил он.
Я ослышалась?
Да?
Не мог ведь он серьезно меня о таком попросить?
— Тенгиз, я…
— Поцелуй меня, Этери, — повторил Тенгиз уже более весомо.
Как если бы камни на плечи положил, так придавили его слова.
— Зачем? — не удержалась от вопроса.
Раньше он такого не просил.
Даже намеков подобного рода не делал.
Что вдруг изменилось?
— Замужем тоже целовать откажешься, отделываясь вопросами? — вдруг перешел на жесткий тон.
Меня затрясло.
Настолько резкая смена поведения выбила из колеи. Враз напомнив, что я если и имею право отказать ему, то не должна. Он в своем праве. А уж как мама будет недовольна, если сейчас оттолкну его…
Весь мозг вынесет.
Отругает и прощай относительная свобода еще до свадьбы. Вот и… сдалась. Подалась вперед, оставляя на мужской щеке невидимый след от своих губ.
— И это все? — заметил Тенгиз со смешком.
И повернул голову.
Не успела отстраниться, а он уже сам меня поцеловал. Ответно. Прямо в губы.
Я забыла, как дышать.
И на действия его не ответила никак.
Но не потому, что растерялась.
А просто.
Не то…
Он — не тот.
— Не те губы?
— Не те.
И…
О. Мой. Бог.
Что он сейчас сказал?
А что я ответила?!
Это ведь все только в моей голове произошло, да?
Не вслух?
Ведь правда?
По улыбающемуся лицу Тенгиза, от которого я шарахнулась в сторону, не понять.
Ладно хоть сумку отдал.
В нее я и вцепилась, как в спасательный круг.
— Вот видишь, не так уж это и страшно, да? — подмигнул Ахалая мне с весельем.
Да…
Наверное…
— Спокойной ночи, Этери, — пожелал мужчина уже на ходу, возвращаясь за руль.
Ага, спокойной…
Какое уж тут спокойствие.
Но кажется, обошлось.
Едва ли мужчина выглядел бы так довольно после обмена подобными репликами. Значит, правда лишь мое воображение.
Хвала Всевышнему!
Но страшно было все равно.
А если бы и правда вслух ляпнула нечто подобное?
Кошмар! Просто ужас какой-то!
Ей-богу, будь сейчас рядом Ильяс, я бы его поколотила.
За то, что мозг мне наизнанку вывернул своими признаниями.
Чувствовать заставил то, что я не должна чувствовать. Не к нему. А он… он…
Как издевается надо мной!
Потому что и шага не успела ступить из лифта, как из глубины пентхауса донесся его голос.
— Как погуляла?
И так это прозвучало, что я и впрямь себя неверной женой ощутила, хуже чем с Тенгизом. И поцелуй злосчастный у ворот вспомнила. Аж губы обожгло. И уши. И щеки. Хотя вроде и не сделала ничего плохого. Это Тенгиз повернулся ко мне губами. И поцеловал. Не я. Я даже не ответила. Вот и не буду стыдиться! Да! Жаль, на деле все иначе.
— Нормально, — пробубнила, старательно избегая смотреть в сторону окна, у которого виднелась массивная фигура Асатиани.
Он стоял ко мне спиной, но и того было достаточно, чтобы вызвать неловкость.
— В Рай ходили ужинать. Ничего особенного, за что меня стоило бы ругать, я не делала. Мы просто разговаривали.
Зачем оправдываюсь?
Тем более что ответом мне стала тишина.
Продолжительная.
Нервирующая.
Хлыстом бьющая по сердцу.
Вот что ему надо?
Зачем пришел?
Выяснили же, вроде как, еще днем все.
Опять раздрай в душу привносит.
И вместе с тем я рада. Слышать его. Знать, что ждал. Что несмотря на содеянное мной, все равно остался рядом.
Черт, я мазохистка!
Особенно, в свете того, как сильно захотелось подойти и обнять его, вот так, со спины. Уткнуться лбом между его лопаток, вдохнуть ставший родным запах и забыть на мгновение обо всех проблемах, растворившись в исходящем от него тепле. Он бы непременно меня обнял в ответ.
Он ведь обнял бы, да?
В любом случае, эти фантазии не имели ничего общего с реальностью, а потому я просто направилась в сторону лестницы. Возле которой все же не выдержала.
— А ты сам, зачем пришел? — поинтересовалась, уже будучи на первой ступени.
Так и замерла к нему спиной, крепко вцепившись свободной рукой в перила.
Это все нервы.
Ни к черту.
Сегодня — так особенно.
А Ильяс как не слышал меня.
— О чем разговаривали? — задал новый вопрос.
И вот тут меня бес в спину толкнул, не иначе, заставляя сказать то, чего бы я никогда не ляпнула в здравом уме.
Хотя о какой здравости может идти речь в присутствии Асатиани?
Давно потеряна.
Вот я и… ответила.
— О детях.
Внутри вообще разлилось странное предвкушение. Потом я себя наверняка поругаю, но сейчас… Я хотела слышать его эмоции. Именно так. Раз уж не вижу. Да и… есть в этом что-то такое… ощущать его эмпатически, на расстоянии, без прикосновений и взглядов.
— О детях?
Показалось, или Ильяс растерялся?
Голос прозвучал довольно сипло. Словно ему кто горло пережал.
— Ага, — произнесла с деланным безразличием. — Тенгиз попросил не слишком сильно баловать наших детей. Я согласилась.
— Согласилась? — а вот это определенно с нотками затаенной злости прозвучало.
— Ага, — повторила уже с весельем, возобновив подъем на второй этаж.
Внутри при этом все обмирало, то ли от собственной дерзости, то ли глупости. Не важно. Я просто хотела чувствовать его дальше. Любым доступным образом. Эгоистично, да, но он сам пришел, сам захотел узнать о прошедшем свидании. Все сам. А у меня сил не нашлось отказаться так сразу от этого кусочка счастья. Вот только ответом мне стали удаляющиеся шаги и легкий звон, оповещающий об открытии лифта.
Ильяс ушел.
Ну и… хорошо?
Глава 16
Ильяс
Нет, эта девчонка точно его с ума свести решила!
Как есть издевается!
И даже не скрывает этого.
Каждая нота ее слов пропитана насмешкой и вызовом.
Дразнит.
Искушает.
Показать ей все на деле.
В том числе и то, как дети делаются.
Чтоб уже начала думать, что говорит.
Вот Ильяс и ушел.
От греха подальше.
Чтоб не сорваться.
А то как представил…
Детей Ахалая подавай!
Ага, как же.
Только через его, Ильяса, труп.
Или лучше самого Тенгиза.
Чтоб наверняка в будущем без такого дерьма обошлось.
С другой стороны, чего это он?
Сам ведь днем решил, что не отступится, а теперь ушел вдруг.
Хотела проверить его на прочность? Испытать? Понять, насколько он серьезен в своих заявлениях и чувствах?
Пусть получает.
Он с удовольствием ей сейчас все на деле расскажет и покажет.
Сама напросилась!
Этери
Не знаю, на что рассчитывала, но точно не на то, что Ильяс уйдет. Вот так просто. Фактически сбежит. Раньше ведь постоянно делал все наперекор. И опять пришел, когда я ему сказала «нет».
Хотел убедиться, насколько я серьезна в своем выборе?
Видимо, убедился…
Ну да, беседы о детях с кем попало не ведут.
Но мог бы и не сдаваться так быстро!
Тут же мысленно отругала себя.
Я же как та собака на сене. Сперва отказалась от мужчины, а теперь жду от него непонятно чего.
— Стыдно, Этери, очень стыдно! — заметила уже вслух.
Но кто бы знал, как хотелось вернуться и догнать Асатиани, заверить, что не нужен мне никакой Тенгиз. Что в моем сердце с некоторых пор поселился совсем другой мужчина. Он. Что все остальные никогда не сравнятся с ним, да я и сравнивать не хочу. Поцелуя с Ахалая хватило. До сих пор на губах остался мерзкий привкус чужого дыхания. Пленкой несмываемой лег на них, не избавиться. Ни водой, ни пастой зубной, ничем. Не выходило, сколько ни терла щеткой и пальцами, стоя в ванной на втором уровне.
— Гадство, — ударила полотенцем по столешнице. — Гадство, гадство, гадство! — повторила еще несколько раз.