— Стой смирно, — велела девушка, как только я переступила бортик душевой и оказалась рядом.
— Я сама, — отказалась от ее заботы, перехватив полотенце.
Ира спорить не стала, позволив мне самой обтереться и завернуться в махровую ткань.
— Что случилось? — поинтересовалась она хмуро. — Только не говори, что это из-за болей в животе, — добавила следом, пресекая мою попытку оправдаться подобным образом. — Ты столько таблеток глотаешь, что я не удивлюсь, если ты вообще ничего не чувствуешь с ними. Поэтому честно говори, что случилось, и чем я могу помочь.
А я так надеялась, что промолчит.
Вздохнула и отвернулась.
— Просто гормоны. Месячные заканчиваются, вот и кроет.
Судя по скепсису на лице стоящей рядом, она мне не поверила. И более того:
— С Ильясом поссорились?
— Причем здесь Ильяс? — напряглась тут же.
Всевышний, она ведь не знает?
Ведь не знает же?
Пусть не знает, пожалуйста!
Потому что, если знает она, то значит знает и Дамир. А если знает Дамир…
Они поэтому приехали на самом деле?
А вдруг Ильяс им все рассказал?
Так сказать, превентивные меры.
Ой, мамочка, можно я вернусь под души и утоплюсь в нем тогда лучше?
— Ну-у… — протянула Ира тем временем неожиданно смущенно.
Я аж позабыла о своих страхах, настолько странно было видеть ее такой неуверенной в себе.
— Понимаешь, — подняла глаза к потолку. — Я беспокоилась о тебе, — вздохнула и замолчала.
— И? — нетерпеливо подтолкнула я ее к продолжению.
— И… — протянула она, замявшись. — Я попросила Ильяса за тобой присмотреть, — выдала скороговоркой. — Прости, — вернула мне внимание. — Прости, пожалуйста. Я знаю, что у вас так не принято, но я беспокоилась. Никогда не видела, чтобы кто-то так страдал от месячных, побоялась, что тебе еще хуже может быть. Вот и… Если что, Дамиру не говорила, не волнуйся. Так что он ничего не знает, за это можешь быть спокойна.
Она еще много чего говорила, пока я вспоминала заявление Ильяса о том, что он соскучился. Чего на самом деле не было, получается? Пришел, потому что его попросили. Иначе бы не объявился на пороге пентхауса, как всю неделю до этого.
Обидно.
— Больше так не делай, — бросила я ей уже на ходу, через плечо.
Не попроси она Ильяса, не пришел бы он, не случилось бы тогда всех этих признаний и остального. Было бы как прежде. Проще и понятней. Без этой ноющей боли в груди.
— Этери… — донеслось виноватое в спину.
Проигнорировала.
Нет, не злилась.
Ни на Ирину, ни на Ильяса.
Если только на себя.
Да и то не злилась.
Хотелось просто лечь, закрыть глаза и хоть на миг забыть обо всем. Я почти исполнила задуманное, когда ко мне в комнату заявился брат. И первый же его вопрос, заданный суровым тоном, поверг в очередную панику.
— У нас кто-то был?
Черт!
— С чего ты взял? — решила оттянуть неизбежное и дать себе время придумать достойное оправдание.
— Ты еды наготовила на целую семью, — прищурился брат. — Кто приходил?
— Никто. Мне просто было скучно, и я решила скрасить одиночество за готовкой.
Хорошее оправдание.
По крайней мере, брат не нашелся к чему придраться в нем.
— Смотри мне, Этери, — пригрозил он. — Узнаю, что самодеятельностью занимаешься, матери сдам в тот же миг.
— Ты просто мечта, а не брат, — съязвила обиженно, а на ожидающий взгляд дополнила: — Возможно, заходил Ильяс, и я его покормила своей стряпней.
И, ох, зря я это сказал. Ох, зря. На Дамира смотреть страшно стало.
— Ты оставалась с Ильясом наедине? — уточнил он с виду спокойно, но в голосе так и проскальзывали металлические нотки.
— Он привез мне продукты, я решила отблагодарить его обедом, — оправдалась. — Ничего больше, честное слово.
И очень постаралась не думать обо всем сопутствующем.
— Продукты, значит? — уточнил многозначительно Дамир.
Я молча кивнула.
— Ты ведь понимаешь, что мне достаточно просмотреть записи с камер, чтобы убедиться в твоих словах?
Записи с камер?
С каких еще камер?
Внутри пентхауса?
Они есть?
Почему я о том не знала?!
Ой, мама…
Что теперь делать-то?
Это же, это…
Я убью Ильяса, честное слово!
Он-то уж точно про них знал!
Знал и не сказал. Еще и целоваться лез. И не только.
Да брат когда это все увидит, с нас обоих три шкуры сдерет. Ладно, не с обоих, только с Асатиани, меня просто запрет до самой свадьбы.
Но от этого не лучше!
В обморок что ли грохнуться?
Тем более, мое состояние сейчас очень к нему близко было.
Ведь Дамир и ответа дожидаться не стал, направился исполнять сказанное.
В проеме остановилась Ирина, с беспокойством глядя на меня.
— Все очень плохо, да? — только и поинтересовалась.
И на этот раз я не стала врать или уходить от ответа, согласно кивнув.
— Жди здесь, я все решу.
Ира ушла, и потянулись мои минуты томительного ожидания. Минуты две, не больше. Далее я не выдержала и отправилась вниз, в кабинет Дамира. Да и… какая разница, где тот меня прибить решит за свершенное? Да и вдруг у Иры правда получится сгладить ситуацию?
Надеюсь…
— Ты же не серьезно собрался просматривать камеры в стремлении уличить свою сестру непонятно в чем? — интересовалась девушка в момент моего приближения.
Остановилась неподалеку, чтобы никто не видел, но было хорошо слышно.
— По ее словам уличать ее не в чем, так что это просто для всеобщего спокойствия, — невозмутимо отозвался Дамир.
— То есть, серьезно, — постановила его жена. — Дамир, ты совсем охренел что ли?! — рявкнула следом.
Да так громко, что я вздрогнула. Ни разу до этого мгновения не слышала, чтобы она до такой степени повышала голос. Да еще срывалась на мат.
— Неужели ты настолько не доверяешь собственной сестре? Настолько не уважаешь ее?
— Причем здесь доверие и уважение? Я же не собираюсь подсматривать, как она переодевается. Я просто хочу убедиться, что Ильяс вел себя достойно, — привел очередным доводом Дамир.
Правда вышло не столь уверенно, как до этого.
— То есть, не только сестре, но и другу не доверяешь? Шикарно! А мне? Мне ты тоже не доверяешь? Тоже вечерами смотришь, что я делала дома и с кем? Да? Тоже?
— Не говори глупостей! — в голосе брата послышалась мрачность.
— Ага, все-таки сам признаешь, что это все глупость? — подловила его девушка.
Я даже восхитилась, как легко и играюче она это с ним провернула. Вот и Дамир оценил и не сразу нашелся с ответом.
— Она сказала, что ничего не было, значит ничего такого на записи я не увижу, не понимаю, что тебя так задевает.
— Действительно не понимаешь или не желаешь понимать? Слушай, а если у нас будет дочь, ты к ней вот так же будешь относиться? Знаешь, в таком случае, я лучше вообще не буду тебе детей рожать! Ни сыновей, ни дочерей! Потому что им нахрен не сдался такой отец!
Я даже рот неосознанно открыла, слушая ее речь. И позавидовала. Я бы так точно не смогла. Даже вполовину.
Неудивительно, что ответом на такую тираду стал громкий звон разбитого стекла о стену. Кое-кому явно не понравились последние слова жены.
Пожалуй, пора возвращаться обратно в комнату. Пока мне до кучи не прилетело. Уже за подслушивание.
— Значит так, — нисколько не прониклась вспышкой ярости мужа Ирина, — ты либо удаляешь все записи за выходные, не глядя, а затем вообще выключаешь все камеры, либо я сваливаю. А то сейчас ты за личной жизнью сестры подсматриваешь, завтра — за моей, послезавтра — еще за чьей-нибудь. А я не желаю ходить по дому, постоянно думая, а не видит ли мой муж, как я задницу себе чешу во время готовки.
Зажала рот ладошками, чтобы не засмеяться. Так ярко и смешно в моей голове нарисовалось обозначенное.
— И вообще не желаю жить с оглядкой на камеры и собственное поведение, — продолжала возмущаться Ирина. — Дома я хочу отдыхать, а не мучиться мыслями о том, что мой муж увидит сегодня вечером обо мне в записях. Так что удаляй записи и отключай камеры, Дамир. Сейчас же!
Дальнейшие минуты три в кабинете стояла тишина. Не знаю, что там происходило, но я решила больше не испытывать судьбу. Ушла обратно в комнату. Вовремя. Почти следом за мной туда вошла и Ира.
— Все, дыши глубже, записи удалены, камеры отныне отключены, — оповестила с мрачной усмешкой. — Но в следующий раз постарайся все же больше так не рисковать. Неизвестно, когда Дамир их вновь обратно подключит. А он подключит, не сомневайся. Перестраховщик хренов, — заворчала, но по-доброму с нотками любви и нежности.
А я…
Обняла ее.
Со всей переполняющей меня к ней благодарностью.
— Спасибо, — шепнула со слезами.
— Пожалуйста, — отозвалась девушка с улыбкой в голосе, обнимая в ответ. — Но давай ты в следующий раз будешь осторожнее, ладно? На Дамира я еще могу повлиять, а вот на остальную твою семью… сама знаешь. Едва ли меня вообще станут слушать.
Ну да, русская, не невинная, до свадьбы с Дамиром жить в одном доме начала. В глазах моей матери абсолютно падшая и недостойная избранница для ее сына. Мне же оставалось только мечтать о такой свободе выбора, как у нее.
— Ладно, побегу я, — отстранилась. — Меня Дамир в душе ждет.
Сперва сказала, затем ойкнула и виновато улыбнулась.
— Как же сложно с вашими законами, — вздохнула. — Ладно, побегу я, в общем. А ты отдыхай и ни о чем не волнуйся, — еще раз обняла меня и ушла.
В коридоре послышался щелчок закрывшейся двери в ванную комнату. Я же решила последовать совету — спать легла. Обо всем остальном потом подумаю, если придется.
Глава 18
“В субботу в девять”, — светилось на экране мобильного в разделе сообщений.
Уже пять дней.
И все эти дни я смотрела на эти слова и думала о том, что не хочу никуда ехать с Тенгизом. Все, чего мне хочется, сбежать и забыть все. Одной. Стереть прошлое и продолжить жить без его груза. Потому что это невыносимо. Невозможно так кого-то любить, когда и дышать удается с трудом, и от одной только мысли все нутро скручивает в потребности пойти и найти причину своего состояния, чтобы хоть на мгновение перестало снедать разум опостылевшее чувство безнадежности. Настолько необъятное, что позавчера я почти решилась. И наверняка бы совершила глупость, не приди Ирина в тот момент домой.