Слезы прорвались и она рыдала, стараясь сдерживать слишком громкие всхлипы. Наревевшись от души, она закрыла воду, закуталась в полотенце и села на край ванны. Она сидела долго, погрузившись в свои мысли, откуда ее извлек тихий стук в дверь.
- Саша, я писать хочу! - за дверью стоял заспанный Тимер.
Она отряхнулась от оцепенения и вышла, впустив ребенка. Проходя мимо мальчика, она провела ладонью по макушке Тимера.
Когда из школы вернулся Даня, он с изумлением увидел кучу сумок и чемоданов у двери.
- Мам, это чего?!
- Сынок, собирайся, мы уезжаем.
- Куда?!
- В Новосибирск.
- Мам, какой Новосибирск?! А школа?
- Там тоже есть школы, и ты не хуже меня это знаешь.
- Да не хочу я никуда ехать!
Но у Саши не было ни времени, ни сил, ни желания препираться. Она взяла Даню за плечи и слегка встряхнула.
- Даниил, - так она называла его, когда была очень сердита, - не спорь со мной! Иди. И собери. Свои. Вещи.
Через три часа они сидели в купе. Даня, насупившись и заткнув уши наушниками, смотрел в окно. Тимер удивленно разглядывал обстановку - он ни разу не ездил в поезде. Одна Ася была довольна всем, ее окружали любящие люди, а что еще надо?!
И только в родительском доме Саша смогла расслабиться. Родители встретили ее радушно и радостно, будто она вернулась из короткой поездки. Всем детям досталось внимания. Даже колючий и неразговорчивый всю поездку Даня, оттаял в бабушкиных объятиях. Но особенно он был счастлив видеть свою собаку.
Псу жилось замечательно. В свое время Даня назвал щенка Бесстрашный, потому что даже в молочном детстве он, действительно, ничего не боялся: он выскальзывал из поводка и сбегал, заставляя хозяев носиться по улице в поисках мохнолапой пропажи, он спокойно прыгал в наполненную до краев ванну, расплескивая воду, он ел все подряд, не утруждая себя обнюхиванием.
Сейчас Бесстрашный вырос, но привычек своих не поменял. Дедушка Павел звал его Бес Страшный, потому что, в довершение своих достоинств с недостатками, собака выросла огромной, лохматой, и очень смахивала на зверя из рассказов про Шерлока Холмса. Повзрослевший Бесстрашный был миролюбив и спокоен, как сытый удав. Единственное, что выводило его из себя, были маленькие собачки. Всей душой он терпеть не мог пекинесов, чихуа-хуа и других представителей собачьей мелюзги. Завидев на улице собачонку, Бесстрашный сатанел, срывался и несся со всех ног к потенциальной жертве. Со стороны казалось, что лохматое чудовище одним укусом перегрызет трясущуюся жертву. Но дело заканчивалось тем, что пес хватал мелкого в огромный рот, теребил его, и выплевывал. Скулящее обслюнявленное создание под визги хозяев улепетывало туда, где ему и полагалось быть - в добрые руки людей. Пару раз такие инциденты заканчивались скандалом. Бесстрашный понимал, что от него случаются проблемы, но поделать с собой ничего не мог. Зато он подружился с Барсиком, старым котом, и мог спокойно лежать часами, пока Барсик спал на его лапах.
Мама чудесным образом расположила к себе и Тимера. А папа удивил всех, спросив сколько мальчику лет. И Саша со стыдом обнаружила, что за всеми перипетиями забыла, когда у Тимера день рождения. Решено было в ближайшее время это исправить. А еще у папы родилась идея отдать Тимера в школу.
- А чего? - отвечал он вопросом на молчаливое изумление, - парень взрослый, учиться надо!
На робкое Сашино возражение, что мальчик пропустил два важных, для первоклассника, месяца, папа уверенно ответил: "Ничего, нагонит!", и взялся сам порешать этот вопрос.
А ночью, когда возбужденные дети были уложены в кровати, Саша наконец-то смогла обнять мамочку как в старые добрые времена. Мама гладила ее волосы и чуть покачивала по старой привычке. Она ничего не спрашивала, Саша все рассказала сама. Дойдя до слов Василия об экспертизе, она даже взглянула на маму, желая видеть ее реакцию. Странно, но мама не возмутилась.
- Дочка, ты забыла, что у него уже был ребенок, который потом стал не его ребенком? Чего же ты от него хочешь?!
Мама заглянула ей в лицо и поцеловала в кончик носа.
- У тебя ведь там что-то было? - это был не вопрос. Мама проницательно смотрела на нее.
Саша, неожиданно для себя, покраснела.
- Мам… - голос ее сорвался на шепот, - это не то, что ты думаешь! Ничего такого… ну… в общем… секса не было!
- А что было? - мама улыбалась, забавляясь смущением дочери.
- Ох… Такое было… Даже не описать… Какой-то стокгольмский синдром, честное слово! Хотя, он ведь не похищал меня, а наоборот… Это и было-то всего один раз! Он поцеловал меня, а потом…Мне казалось, что все будет, а он не стал… Не захотел… Или захотел, я не знаю… - она тряхнула головой, окончательно запутавшись в словах, тщетно пытаясь описать то, что чувствовала. - Он обнимал меня, так нежно. А потом мы уснули…
Мама слушала внимательно, не перебивая, и взгляд ее был серьезен.
- Ты была влюблена, - это прозвучало так просто и обыденно, что Саша кивнула, это была правда. - И Вася, как нормальный мужчина, почувствовал это. Так дай ему возможность разобраться в себе и в тебе. И сама наконец реши, чего ты хочешь.
- Мам, - голос Саши дрогнул, - а если у нас всё?..
- А ты хочешь, чтобы было "всё"?
- Нет. Не знаю… Он так изменился!
- Так и ты изменилась тоже! Послушай, не грызи себя! Живи спокойно, вот увидишь, все наладится.
В ту ночь она первый раз спала без снов.
***
Родители взяли всех в оборот, не давая возможности ни скучать, ни переживать. Дедушка Павел, как стал звать Тимер сашиного отца, времени терять не стал, поднял старые связи, не прошло недели, как пунцовый от смущения Тимер, в новенькой форме и с рюкзачком за спиной, вошел в класс. Прожив всю свою жизнь среди взрослых, он совсем не умел общаться с детьми, и первое время шарахался от кричащих и скачущих одноклассников. Но учеба у него пошла хорошо. Спустя месяц, под присмотром бабушки Марины, он начал довольно бегло читать. Наблюдающий за этим Даня только кривил губы, вспоминая, как бабушка учила читать его самого. И все бы было прекрасно, если бы Тимер не болел так сильно и так долго. Казалось, переживания подточили его, не оставив сил сопротивляться.
Саша вошла в кухню - Даня достал из холодильника кастрюлю с супом и наливал себе в тарелку. Она взяла половник у сына из рук. Хотелось накормить его, как раньше. Позволив матери позаботиться о себе, Даня сел на табурет в ожидании обеда. Из спальни послышался надрывный кашель. Саша дернулась.
- Ну что, опять? - вопрос за спиной прозвучал по-взрослому, с нотками понимания, усталости и сочувствия.
- Опять, - сокрушенно качнув головой ответила Саша, доставая тарелку из микроволновки. Тарелка жглась и она прихватила края полотенцем.
- Мам, - Даня смотрел серьезными глазами взрослого человека, - ну надо же что-то делать… Ну в бассейн его отдать что ли, или на спорт какой-нибудь. Сил уже нет смотреть, как ребенок загибается.
Саша, расчувствовавшись, обняла сына за голову.
- Надо бы… Только вот куда…
- Да у нас в школе есть бассейн, - Даня взял ложку, откусил хлеб и говорил с набитым ртом, - я ужнаю, фто там и как.
- Спасибо тебе, мой дорогой, - Саша ликовала в душе от этой перемены в сыне и боялась сглазить. Она еще раз обняла его и оставила обедать, выскользнув из кухни.
Жизнь налаживалась. Тимер поправлялся, Даня восстанавливал душевное спокойствие, Ася росла. Малышке был почти год, и она была центром их маленькой вселенной. Все вместе они встретили очередной новый год. Восторженный Тимер повторял, что это теперь его любимый праздник. Саша наконец-то разгадала тайну бесконечных тимеровых болячек. И выдал его ни кто иной как Даня. Мальчишки сдружились после того, как Даня лично отвел Тимера в группу по плаванию, представив тренеру его как брата. Плавать Тимер умел и любил, и на первых же соревнованиях, в которых он участвовал, мальчик взял первый приз. Радовались всей семьей, но больше всех ликовал Даня, не забывая при этом напоминать, что с плаванием была его идея. Он же и рассказал, что новоявленный "брат" горстями ест на улице снег. Саша хваталась за сердце, выговаривая теплолюбивому подопечному, а Тимер только повторял, что снег это несладкое мороженое. Мороженое он любил всей душой. Саша пообещала покупать мороженое чаще, в обмен на обещание не есть снег.
Он не звонил… Это омрачало счастливые будни. Времени поразмышлять было навалом, и Саша постоянно думала и анализировала все произошедшее. Сейчас она была согласна с Василием и чувствовала свою вину.
17
Но, опасаясь окончательного разрыва, попыток поговорить с ним не предпринимала. В некоторые дни обида снова поднималась в ней, и она сердилась, что он не звонит, и вообще, делает вид, будто их не существует. Переговорив с мамой, она решилась навестить Васиных родителей и показать им внучку. Договорившись о встрече, она шла с дрожью в душе, но несостоявшиеся родственники приняли ее радушно. Ася покорила всех, а Васина мама принесла фотоальбом и показала Саше старенькое фото - Васеньке годик. С фотографии на Сашу смотрела Ася. Ну, если бы Ася была налысо стриженным мальчиком. В горле встал ком, захотелось плакать. Васина мама не задавала вопросов, но позже, когда Саша с дочкой собрались уходить, она с надеждой в голосе приглашала приходить в любое время. Она долго не хотела отпускать внучку, целуя ее маленькие ладошки, голос дрожал и в глазах блестели сдерживаемые слезы.
А по ночам снились сны очень эротического содержания. В этих мутных отголосках сознания и памяти то Василий трансформировался в Фарида, то Фарид становился Василием. Саша просыпалась с сердцебиением, которое было оглушительным в тишине ночи, и тугим комком внизу живота. Стыдясь самой себя она вспоминала подробности и боялась, что стонет во сне. Это было прекрасно и ужасно. После очередного такого пробуждения, она встала на трясущихся ногах, вышла в кухню, выпила стакан холодной воды и задумалась. "Да, мать, безделье и праздность тебе не на пользу".