На Арчила он даже не стал смотреть, отвернулся. А вот господинчик его очень заинтересовал. Что-то такое мелькало в его глазах, что заставляло Дронго внимательно к нему приглядеться. Он наконец понял, что улыбающееся лицо этого «купчика» и его почти декоративная бородка не соответствуют глазам этого человека. Внимательным, холодным, жестким.
Его тщательно обыскали, очень тщательно, и оставили в комнате с двумя собеседниками.
— Это он? — спросил господинчик у Арчила Гогия.
Тот солидно кивнул головой.
Господинчик сладко улыбнулся.
— Давайте познакомимся, — сказал он. — Меня зовут Марк Абрамович.
— Не очень приятно, — пробормотал Дронго. — Особенно учитывая, как вы меня сюда привезли.
— Мы вас спасли, — всплеснул руками Марк Абрамович, — неужели вы этого не поняли?
— Поэтому застрелили моего товарища? — отвернулся Дронго. — Не могу даже спокойно смотреть на вас.
— Эмоции, дорогой, эмоции. А ведь совсем недавно в Багдаде вы вели себя куда хладнокровнее, — заметил Марк Абрамович.
Дронго насторожился. Этот господинчик обладал солидной информацией. Но он промолчал.
— Тебя спасли, — произнес Арчил, — а ты ничего не понял.
— Там на лестнице лежал убитый Манучар, его вы тоже спасали? — спросил Дронго.
— Какой Манучар? — удивился Марк Абрамович. — Что там случилось?
— Просто ваши люди немного ошиблись, — невозмутимо заметил Арчил, словно речь шла о маленьком инциденте. — Они застрелили гниду Юркова и нашего человека. Его дал Давид как охранника для этого типа. А он обижается. Таких охранников сотню найдем, дорогой. Кто он был? Мразь, мелкая сошка, букашка. Плюнешь — его нет. Чего переживаешь? Все нормально, тебя привезли к нам.
— Идите к черту, — грубо ответил Дронго, — с вами я вообще не хочу разговаривать. Вы типичный осведомитель, стукач.
Только молниеносная реакция помогла ему увернуться. Арчил бросил в него резким движением руки тонкий нож.
— Я стукач? — вскочил Велосипедист. — Жив не буду, тебя, суку, убью. Никто не говорил Арчилу Гогия такие слова.
— В чем дело? — крикнул Марк Абрамович. — Что за дикие выходки? Если не можете вести себя прилично, подождите в соседней комнате. Мне нужно поговорить с Дронго наедине.
Бормоча русские и грузинские ругательства, Арчил вышел из комнаты. Марк Абрамович подошел к стене, легко выдернул нож, положил его на стол и, сев напротив Дронго, улыбнулся.
— Вы наверняка устали, — как-то очень просто сказал он.
— Без лишних психологических деталей, — поморщился Дронго. — Что вам нужно?
— Вы уже поняли, куда попали?
— По тому, как стреляла ваш снайпер, кажется, понял. Она сделала два таких выстрела.
— Правильно. Катенька у нас умница, — усмехнулся Марк Абрамович. — В свое время я переманил ее от Медведева, когда она служила в личной охране Горбачева. Вы могли ее видеть в США в восемьдесят восьмом. Вы тогда здорово отличились.
— Все знает, мерзавец! — разозлился Дронго. — Вы из ФСК или из разведки? — спросил он прямо.
— Немного оттуда и немного отсюда, — ответил Марк Абрамович. — Просто мы честные люди, озабоченные судьбой своего отечества. Я полковник ФСК, сотрудник особой группы «Рай». Может, слышал?
— Тогда все понятно. Здорово вы стреляете.
— Катя у нас пока только учится, — усмехнулся собеседник Дронго. — Раньше было управление «К» в контрразведке. Они занимались подобными операциями, затем решили создать еще отдел «С» и включили туда группу «Рай». Вы ничего не слышали об этом? Она возникла еще в начале пятидесятых.
— Ничего. По-моему, был отдел «Т», занимавшийся активными действиями, но про вашу группу ничего не слышал, — признался Дронго.
— Мы ваши коллеги, делаем одно и то же дело, — развел руками Марк Абрамович. — А вы, придя сюда, обвиняете нас в убийстве… как его, даже имя не знаю… какого-то мелкого уголовника. Что касается Юркова, то он и так долго пожил на свете. Пора было угомониться, а он все брыкался, хотел что-то доказать.
— Что вам нужно? — устало спросил Дронго. — Зачем вы меня забрали? И как вы узнали, что я буду у Юркова?
— Вас вспугнули в отеле «Марко Поло», — невозмутимо заметил Марк Абрамович. — Что поделаешь, время сейчас такое, кадры молодые, неопытные. Тогда мы дали нашим аналитикам задачу найти вас. И послали сразу несколько групп. Согласитесь, к Юркову вы должны были поехать в первую очередь. Остальное было несложно.
— Зачем вам нужен этот Арчил Гогия, он ведь преступник, вор, а вы имеете с ним общее дело. Вы, элита правоохранительных органов!
— Он вообще-то нам не нужен. Такой маленький червячок, который просто иногда оказывает нам мелкие услуги. А мы помогаем ему. Кстати, вы напрасно его обидели: он действительно не стукач — просто тварь. Злобная, визжащая тварь.
Слушая Марка Абрамовича, Дронго вспоминал, что несколькими минутами раньше Арчил Гогия говорил о Манучаре. «Диалектика, — невесело подумал он. — Мелкие хищники поедаются средними, а те, в свою очередь, — крупными. Если кого-то называешь мелочью, не стоящей внимания, будь готов к тому, что однажды так назовут и тебя. Диалектика».
— Просто Арчил Гогия, — продолжал журчать Марк Абрамович, — решил найти своего племянника, даже не рассчитывая на вас. Нам было известно с самого начала, что эти молодые люди решились на дерзкую операцию по изъятию части документов банка «М». Они вошли сбоку, из гаража. А у Ларисы Коноваловой были ключи. Мы подождали, пока они отправились в номер, затем устроили панику, и, когда молодые люди с документами пытались удрать, они оказались у нас. Вот и вся история.
— Они живы? — хрипло спросил Дронго.
— Конечно, — удивился Марк Абрамович, — мы же не палачи. Кроме того, — он подмигнул, — они могут понадобиться в торге с банком. Вы ведь знаете, кто стоит за этим банком?
— Кажется, знаю.
— Вот-вот. В такой ситуации нам выгодно было держать Реваза Гогия и Ларису Коновалову у себя. Только не говорите, что мы нарушаем закон, — я могу вас неправильно понять.
«Вот мерзавец! — подумал Дронго. — Симпатичный мерзавец, будет точнее».
— Тогда все, — сказал он, откидывая голову назад, — моя миссия завершена.
— Нет, — услышал он почти над самым ухом, — ваша миссия еще не начиналась.
Он открыл глаза.
— Что вы хотите сказать?
— Вы очень нужны нам, Дронго.
— «Мы» — это кто?
— Господи, только не это! — притворно взмолился Марк Абрамович. — У меня есть один знакомый следователь, который всегда меня спрашивает: «мы» — это кто? Теперь вот вы.
— Что вам нужно? — Ему начало надоедать фиглярство собеседника. Дронго видел, что пока шла игра. Серьезного разговора еще не было.
— Это другое дело, — подсел ближе к Дронго Марк Абрамович, перенеся стул и благоразумно поставив его в пяти метрах.
— Нам нужны вы, — очень серьезно сказал Марк Абрамович, — ваш опыт, ваши знания, ваше умение. Скоро нам понадобятся все наши люди.
Дронго слушал спокойно. Он понимал: чем больше скажет Марк Абрамович, тем меньше шансов остаться в живых у него. Обладателя больших секретов просто не выпустят из этой комнаты.
— Опять переворот? — тихо спросил он. — Какой на этот раз?
— Не иронизируйте, — серьезно оборвал его Марк Абрамович, — решается вопрос — МЫ или ОНИ. Подождите, не перебивайте меня, — поднял он руку, — я скажу вам, кто МЫ и кто ОНИ.
Он поднялся, поправил бородку и зашагал по комнате.
— МЫ — это настоящие патриоты Советского Союза, коммунисты, все честные люди. МЫ — это ФСК и Служба внешней разведки, МЫ — это большая часть офицерства в нашей армии, это миллионы рабочих, крестьян, интеллигентов. Все, кому этот режим уже смертельно надоел. Наша главная цель — восстановление бывшего СССР, восстановление Коммунистической партии, при наличии других партий, разумеется.
Дронго обратил внимание, что его собеседник не выговаривает букву «р», от чего вся его речь становится немного комичной.
— Общий бардак в стране, — продолжал Марк Абрамович, — больной, неуправляемый президент, коррумпированное правительство, временщик Коржаков. За последние четыре года нас четырежды реорганизовывали, а сколько раз меняли все руководство…
«Напрасно они это делали, — искренне подумал Дронго, — таких, как этот тип, из органов не выкуришь. Они вечные стражи порядка».
— Дважды мы пытались навести порядок в стране. Но первый раз это делал Янаев, который не мог даже унять свои руки, не говоря уже о стране. Во второй раз — Руцкой и Хасбулатов, которых назвать патриотами было бы трудно. И неправильно. Теперь к власти придут настоящие патриоты, любящие свою родину, — вдохновенно закончил Марк Абрамович.
— Как ваша фамилия? — вдруг спросил Дронго.
— Фогельсон, а что? — поднял брови его собеседник.
— Еврей, спасающий Россию. Действительно смешно, — громко сказал Дронго.
Марк Абрамович остановился.
— Как вам не стыдно! — с неожиданной резкостью сказал он. — Никак не мог предположить, что вы антисемит.
— При чем тут это? — разозлился Дронго. — Как раз некоторые русские патриоты считают, что во всем виноваты масоны и евреи. А вы лично помогаете им прийти к власти?
— Какие патриоты? — сел на стул Фогельсон. — Это мишура. Разве они понимают, что мы потеряли? Разве они могут так болеть за страну? Разве они знают, что такое быть евреем в КГБ?
Он обхватил голову руками.
— Второй раз за последние несколько дней я вспоминаю эпизоды своего детства, — глухо сказал он, — и уверяю вас, делаю это не ради вас. У меня погибла вся семья во львовском гетто. Я лежал под канализационным люком и слышал, как на нем насиловали мою мать. Вы понимаете, что я пережил? А потом пришла Красная Армия. И уцелевшие узники гетто стали выходить на улицу. Знаете, чем для нас была Красная Армия? Чем был для нас Советский Союз? Я еврей, — поднял он голову, — и горжусь своими предками, своими корнями, своей древней религией. Но я вместе с тем был гражданином великой страны. Мне говорят: Марк, ты можешь уехать в Израиль. С твоим опытом работы в разведке, в контрразведке тебе не будет там цены. Но разве я могу забыть тот первый кусок черного хлеба, который мне дали советские солдаты? Разве я могу предать память о своей семье, о тысячах погибших во Львове? Разве я могу предать всю свою жизнь?