– Сенечка, милая, только не Жеглов! Не отправляй меня к нему!
– Ты же говорила, что терпеть не можешь Белова.
– Уж лучше этот дурачок Белов. У меня от Матвея кровь стынет в жилах, я рядом с ним дышать не могу, не то что разговаривать! Короче, панические атаки.
– Не преувеличивай!
– Чесслово! С самой началки. Как глянет на меня своими глазищами, сразу руки потеют.
Соседка сложила молитвенно руки и, не моргая, уставилась на меня своими блюдцами. Вот от чьего взгляда кровь в жилах стыла. Я сжала челюсть так, что зубы хрустнули. Но, честно признаюсь, с Беловым сидеть для меня было вообще не вариант. Хочет Калинина себе проблем на голову, пусть получает. Я взяла рюкзак, встала со своего места и сказала:
– Я буду сидеть с Жегловым, Тата – с Беловым.
Весь класс, не отрываясь, следил за нашей рокировкой. Белов недовольно плюхнулся на моё место рядом с Татой. Когда я подошла к парте Самурая, тот приглашающим жестом отодвинул для меня стул и сказал:
– Привет, соседка.
Как же мне хотелось врезать кулаком по этой ухмыляющейся физиономии! Мало того, что придётся сидеть с ним за одной партой два раза в неделю, так ещё и совместные домашки! Но ничего, сложно-координационные связки отрабатывала и с этим разберусь. Решив, что масла в огне маловато, Жеглов дождался, пока я усядусь, и добавил:
– Ты же будешь хорошей девочкой? Не станешь портить нам оценки?
– Девочка я и так хорошая, – ответила я, не отрывая взгляд от доски, – но сама тянуть этот воз не собираюсь. Так что тебе тоже впрягаться придётся.
– О как! Неужто не боишься аттестат троечкой испортить?
– Я не хуже тебя могу балластом прикинуться. Ещё непонятно, кому из нас двоих стоит за аттестат переживать. К слову, оценки за десятый класс у тебя лучше, чем у меня.
И мысленно поблагодарила: «Спасибо, Тата, пригодились твои лекции».
– Справки наводила? – Сосед не сдавался, но бравады в его голосе уже не чувствовалось.
– Очень нужно! – фыркнула я.
На этом наша сегодняшняя, так сказать, приветственная перепалка закончилась. Самурай снова улёгся на парту, всем своим видом показывая, что потерял интерес как к беседе, так и к уроку. Я пыталась сосредоточиться на словах учителя, но единственное, о чём могла думать, так это: «Как выгребать будем из всего этого, Ксения Сергеевна?»
Конец учебного дня не только не привнёс положительных моментов в сегодняшнюю ситуацию, а подкинул ещё одну проблему. При выходе из кабинета литературы, где проходил последний урок, я наткнулась на парочку Лилечка-Лёлечка.
– Керн, нужно поговорить. Есть минута? – Лиля встала передо мной, загораживая проход. Кстати, это был первый раз, когда она обратилась ко мне после бойкота.
Я кивнула. Было очень интересно, что ещё мне собирается сообщить самопровозглашённый глас божий. Уж точно не извиняться собирается. Подружки развернулись и зашагали впереди, показывая дорогу. Интересно, а зачем Лёля идёт вместе с нами? Ей тоже есть что сказать или она будет присутствовать в качестве группы поддержки?
Местом для разговора была выбрана рекреация на первом этаже в крыле начальных классов. Сейчас здесь было тихо, уроки у малышей заканчивались раньше наших. Подружки остановились, синхронно развернулись ко мне, одинаково скрестив руки на груди. В росте они мне явно проигрывали, но туфли на каблуках у них и кроссовки на ногах у меня помогли немного уравнять это противостояние.
– Вот что, Керн, – Кузьменко заговорила в стиле «запомни, кто здесь главный», – советую тебе на химии думать только о химии.
– А на физике буду думать о физике, – добавила я. – К чему ты мне это говоришь?
– Не вздумай сближаться с Матвеем! Он – мой!
А-а-а, вот оно что! Императрица заявляет права на фаворита!
– Если он тебе так нужен, почему сама с ним не села? Кстати, могу поменяться.
– Вообще-то, – встряла в беседу Лёля, – Лиле по химии пятёрка нужна, а Жеглов…
Лиля цыкнула на подругу, не дав ей договорить (сплоховала поддержка), но я поняла, что та хотела сказать:
– Любовью сыт не будешь. Амбициозные девушки расставляют приоритеты правильно.
От моих слов глаза Кузьменко зло сузились.
– Я не просила давать оценку моим действиям! Только я могу решать, что для меня правильно. – Теперь её голос больше походил на шипение. – Я тебя предупредила: даже не вздумай дышать в его сторону!
– Похоже, в вашем прайде нарушен принцип доминирования. Обычно львы территорию метят… – Видя, что смысл моих слов не дошёл до подружек, да и выбесить хотелось Лилю по полной, добавила: – Мне ещё одно интересно – ты в себе так не уверена или в нём?
– Это кто не уверен? Разуй свои глаза!
Момент превращения императрицы в базарную бабу я оставила за спиной, резко развернувшись на пятке правой ноги. Может, этой парочке и было что ещё сказать или даже попытаться сделать, но их время вышло: через час у меня тренировка, а я ещё не обедала. И кстати, что значит «Не дыши в его сторону»? Надо на следующей химии подышать, вдруг колдовские чары спадут, и Самурай превратится в кролика, белого, пушистого и милого?
Глава 9Очень долгий день
Настроение было ни к чёрту. Мало мне было химички с её новаторскими подходами в преподавании, так ещё и Кузьменко со своими серьёзными разговорами, из-за которых я предстала перед выбором: пообедать, но опоздать на тренировку, или пойти на неё голодной. Затерявшись в общей массе школьников, я почти бегом пересекла школьный двор и, споткнувшись от неожиданности на ровном месте, остановилась как вкопанная около автомобильной стоянки. Не то чтобы никого из учеников не привозили или не забирали со школы на машинах. Однако красный пижонский спорткар напротив главного входа и молодой человек, который небрежно опёрся на его крыло, привлекали к себе слишком много внимания.
И провалиться бы мне в тот миг сквозь землю, но шанса такого мне не представилось. Фил, а именно он был тем молодым человеком у машины, увидев меня, снял солнцезащитные очки, отлип от спорткара и сказал:
– Привет, солнце. Думал, что опоздал и мы разминулись.
Так как я продолжала стоять столбом напротив Зиберта, ни у кого не было сомнений, к какому «солнцу» спешила сия «карета». Даже те, кто в спешке пробегал мимо, притормаживали, с интересом наблюдая за нашей парочкой. Мне хватило несколько секунд, чтобы прийти в себя, спокойно подойти к красной, будто тряпка матадора, машине и, как можно безразличнее бросив «Привет», сесть на пассажирское сиденье. Мой друг детства с ленивой грациозностью леопарда обогнул машину («Думаешь, тебя ещё не все разглядели?!»), сел на водительское место и спросил:
– Домой или сразу на тренировку?
– Домой.
Фил кивнул, и машина вырулила на дорогу. Как только школа скрылась за поворотом, меня прорвало:
– К чему ты устроил это представление?
– Хотел сделать тебе сюрприз. Девочки любят такое…
– Сюрприз, значит… – У меня внутри всё клокотало от злости, а он продолжал улыбаться. – Послушай, Филипп, сколько мы с тобой не общались? Лет пять-шесть? Так вот, не знаю, с какими девочками ты общался в последнее время, но не нужно меня с ними путать. Это первое. Второе, я не люблю сюрпризы, тем более такие показательные выступления…
– Ты злишься на меня? – Фил наконец понял, что его шутка «не зашла».
– Ну спасибо, хоть это тебе не нужно объяснять! Ты понимаешь, что завтра вся школа, в которую я только перевелась, будет судачить обо мне?! Я хожу туда учиться, понимаешь, у-чить-ся, – повторила я по слогам. – Мне не нужны лишнее внимание или сплетни, мне просто нужно спокойно прожить этот год! Меня вовсе не радует быть публичным человеком.
– Раз тебе не нравится быть на публике, как же тогда зрители на соревнованиях?
– Ну ты сравнил! Ковёр – это работа, соревнования – это оценка моего труда, мастерства. Но быть фигурантом сплетен, домыслов – такой популярности мне не нужно. Это не круто, если одноклассники запомнят меня как девочку, которую увозила со школы навороченная тачка. Для меня – не круто.
Я заставила себя замолчать, потому что поняла, что почти кричу, и отвернулась к окну. Подгоняла оставшиеся минуты в пути, желая скорее добраться домой.
– А если бы я сказал, что соскучился? – Голос Фила звучал глухо, словно он с трудом разжимал зубы.
– Если соскучился, нужно было просто позвонить, – всё так же, не оборачиваясь, ответила я.
Машина затормозила на парковке у магазина.
– Мне здесь выйти? – Моё раздражение только увеличилось. Топать оставалось ещё полквартала, точно опоздаю на тренировку.
– Сеня, я соскучился. – Не слова, а голос, тихий и чувственный, заставил меня наконец повернуться. Фил так и не убрал руки с руля и смотрел прямо перед собой. – С того самого дня выставки постоянно думаю о тебе, хочу тебя увидеть…
– Твои сюрпризы на сегодня ещё не закончены?
Фил повернулся и посмотрел мне прямо в глаза:
– Это то, что я каждый день хотел тебе сказать, рассматривая твой номер на экране своего телефона.
Я не выдержала его взгляда и снова отвернулась.
– Ты правильно сказала – ты не такая, как все, с кем я общался. – Речь Фила становилась всё увереннее. – Поэтому мне хочется проводить с тобой как можно больше времени, разговаривать, стать ближе… Не просто другом детства, а…
Я внимательно слушала всё, что он говорил, но единственное, что могла позволить себе в тот момент, – это вспоминать подслушанный на выставке разговор отца и сына. Фраза дяди Марка «Теперь ты понимаешь, почему я настаивал на этой партии?» крутилась в голове, как пластинка на повторе.
– Остановимся на этом! – прервала я признание, стараясь не думать о качестве актёрской игры Филиппа. – Буквально пару недель назад ты мне рассказывал, что до сих пор не оправился от вашего с Крис разрыва. А сейчас утверждаешь, что постоянно думаешь обо мне. Не ломай свой образ «хорошего парня», не стоит так быстро «переобуваться», да и мне не очень нравится быть заменой…