– Думаешь, я решил с тобой сблизиться только ради того, чтобы позлить бывшую? – Ох, как же натурально-возмущённо звучал его голос! – Считаешь, я не могу в тебя влюбиться?
– Пожалуйста, не сжигай мосты! – Я посмотрела в голубые глаза, пусть уже не такие яркие, как в детстве. – Давай всё останется как было, ладно?
– О чём ты говоришь? Сень, я не понимаю, что мне нужно ещё сказать, чтобы ты поверила?
Фил протянул правую руку и погладил тыльной стороной пальцев мою щёку. Хватит! Я сжала его запястье и отодвинула от своего лица:
– Я слышала твой разговор с дядей Марком на выставке.
– Какой разговор? – с лёгкой улыбкой спросил он.
А уже через пару секунд уголки его губ дрогнули, непонимание в глазах сменилось унынием. Он снова положил обе руки на руль и лёг на них лбом. Поза Фила выглядела расслабленной, и только играющие на щеках желваки говорили об обратном.
– Ты всегда старался быть очень хорошим сыном. Но неужели твой сыновний долг настолько велик? Знаю, дядя Марк для достижения своей цели и по головам может пойти. Но встречаться через силу, только потому, что это выгодно для фирмы, – я отрицательно покачала головой, – здесь я тебе помочь не могу. И на будущее: ищи девушку, которой будешь нравиться ты сам, Филипп Зиберт, а не твоя машина, работа или положение. Настоящим чувствам не нужна мишура, хотя это только моё мнение.
С этими словами я вышла из машины. Хоть мы и не общались с Филом долгое время, но у нас всегда оставалась возможность возобновить наши дружеские отношения. Даже развод моих родителей не мог повлиять на это. Но сегодняшний разговор стал точкой невозврата. Там, где нет доверия, дружбы не существует. Нельзя сказать, что я вычеркну Фила из своей жизни, скорее всего, мы будем общаться и видеться дальше. Но для меня он будет лишь сыном папиного компаньона, с которым у меня есть совместные детские фото и воспоминания.
На тренировку я опоздала на целых сорок минут. Оправдываться было бессмысленно: Наталья Леонидовна никому поблажек не делала. Десять штрафных кругов по стадиону плюсом к тренировке – это ли не лучший способ привести свои мысли в порядок?
Проверяя телефон после тренировки, я обнаружила пятнадцать новых сообщений в мессенджере. И они все были от Таты:
Плюсом к тексту шли фото: Фил возле машины, я и Фил напротив друг друга возле машины, я сажусь в машину, мы вдвоём в машине (фото сделано через лобовое стекло). Судя по ракурсам, фотограф был не один. Да, дневная выходка Зиберта аукнулась мне раньше, чем я ожидала. Я прислонилась спиной к холодной стене раздевалки и шумно выдохнула. За что мне всё это?! Сил на то, чтобы звонить сейчас Тате, не было, моя и без того больная голова не выдержит её болтовни. Но делать было нечего: все сообщения чата уже помечены как прочитанные, а значит, отмазка «я не видела» не сработает. Тем более что Тата была сейчас онлайн.
Прочитав это, я устало протёрла глаза. Интересно, им больше заняться нечем?
Так, наживку я закинула. Теперь нужно, чтобы рыбка клюнула. Возле Татиной авы заплясал карандаш, появилась надпись: «Тата печатает…», но нового сообщения всё не было. Мои пальцы снова забегали по экрану.
Зная Тату, новость о моём «брате» должна разлететься так же быстро, как пушинки одуванчика от сильного ветра. Прости, подруга, что приходится использовать тебя таким образом. Но ты ведь сама хвалилась, что легко прикроешь мою спину, если нужно…
Глава 10Праведный гнев
Как это круто: проснуться утром самой, а не от звука будильника; когда утренний чай идеальной температуры; когда за окном золотая осень без намёка на ненастье. И всё бы ничего, да только реальность разбила вдребезги моё умиротворённое утро. Ведь никуда не делись проблемы: развод родителей, поиск парня в оставшиеся две недели, необходимость договориться с Жегловым по поводу химии, вчерашняя выходка Фила… Вздыхай не вздыхай, а в школу мне нужно было идти. И не просто прийти, а сохранять видимость спокойствия и равнодушия.
Как только я зашла в кабинет, присутствующие там на тот момент одноклассники сначала замолчали, а потом зашушукались с большей силой.
– Ах, этот красный Maserati!.. – затянул Белов своим дребезжащим голосом только ему известный мотив.
Не удостоив его вниманием, я села рядом с Татой:
– Привет!
– Доброе утро!
– Привет-привет. – К нашей парте подошла Дина Абрамова, одна из тех, кто слил вчера в чат фотки со мной и Филом. – Это действительно вчера был твой брат?
Ах, Тата, молодец, не подвела меня, сработала быстро и аккуратно, а сейчас смотрела на меня с любопытством в ожидании ответа.
– Девочки, серьёзней некуда! Вот смотрите, – я открыла галерею в телефоне и показала фото, на котором Филу лет десять, мне, соответственно, четыре, он меня обнимает рукой за шею, а я реву, – он с самого детства всякие пакости мне устраивал.
Тата и Дина с интересом рассматривали фото, которое я вчера удачно нашла в своём детском альбоме и пересняла на телефон.
– Я бы не прочь была, чтобы мне твой брат какую-нибудь пакость устроил… – В глазах Дины загорелся озорной огонёк. – Познакомишь?
– Ты серьёзно? – Моё удивление в тот миг было абсолютно настоящим.
– А почему нет. Он сейчас свободен?
– Да, несколько месяцев назад расстался с девушкой.
– Так вообще по всем параметрам подходит! Можешь мне его номер дать?
Прости, Фил, но ты сам напросился. Я вырвала лист из блокнота, написала номер Фила и его имя.
– Филипп Зиберт, – прочла Дина вслух. – У него имя такое же крутое, как и его тачка.
Тата, которая всё это время молча следила за нашим с Абрамовой диалогом, наконец спросила:
– А почему он Зиберт?
– Потому что он мне не родной брат. Неужели мы похожи?
Тем временем Дина добралась до своей парты. Не успела она сесть на стул, как её окружили другие девочки класса, в том числе и Лёля Машко:
– Чем это тебя Керн осчастливила?
– Взяла у неё телефон её брата.
– Брата?
– Да, того крутого чувака, который вчера её после школы забирал…
Дальше я слушать не стала, повернулась к Тате и с улыбкой сказала:
– Спасибо тебе.
– За что? – не поняла моя спасительница.
– За то, что ты решила стать моей подругой.
Прозвенел звонок. Пока Ладья пыталась угомонить класс, моя рука потянулась к телефону. Человек я, может, и мстительный, но не подлый, плюс нужно было укрепить придуманную легенду, поэтому набрала Филу сообщение: «Твоё вчерашнее появление возле школы произвело фурор. Дала твой номер телефона одной впечатлившейся особе. P. S. Рабочая версия – ты мой троюродный брат». Через некоторое время сообщение было прочитано, но ответа на него так и не пришло.
Прошло ещё три урока. На перемене перед алгеброй я вспомнила, что не доделала один пример с рациональными степенями:
– Тат, ты восемнадцатый номер сделала?
– Угу. Дать?
– Давай, не успела вчера после трени…
Она положила передо мной свою тетрадь с домашкой. В классе стоял обычный гул. Но почему-то голос Белова, который, похоже, ещё не до конца завершил процесс становления после ломки, всегда был громче всех:
– Матвей, можно я твой телефон возьму?
Мне даже не нужно было поворачиваться, и так было всё понятно: Жеглов, как обычно, лежит на столе, Лёшка повернулся к его парте и канючит:
– Матвей, ты чё, реально спишь? Возьму твой телефон на пять сек, ок?
Самурай, не отрывая головы от парты, отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но Белов расценил этот жест как согласие:
– Спасибо, бро.
Не прошло и минуты, а этот мелкий снова голосил на весь класс:
– Вау! Жеглов, кто это?! Откуда это фото?
– Не помню… – Голос Матвея звучал глухо, видимо, он даже не взглянул на телефон, который крутил у него над головой Лёшка. – Загрузил из инета, скорее всего…
– Да что ты мне рассказываешь! – не унимался Белов. – Это же твой подъезд! Вот, видишь надпись на ступеньке «Жеглов жив!»? Это я весной написал, пока тебя ждал. – И снова, видимо, уткнулся в экран чужого телефона. – Серьёзно, вот это ноги!
Ручка выпала из моих рук. Тревожное чувство заставило сердце биться быстрее. Да нет, не может быть… Я резко повернулась. Всё происходило словно в замедленной съёмке: Самурай наконец оторвал голову от стола и, не моргая, смотрел на экран своего телефона, который всё ещё был в руках Белова. Лёшка же, не замечая испепеляющего взгляда Матвея, продолжал крутить телефоном у того перед физиономией и сыпать вопросами, в то время как к парте мелкого с двух сторон шли Лиля и Никита Вехов с очень заинтересованными лицами.
– Положи телефон. – Голос Самурая прозвучал жёстко, но ровно. Видя, что Белов не отреагировал, он повторил громче: – Положи. Мой. Телефон.
До Белова наконец дошло, что тот не шутит. Улыбка сползла с его лица, и он медленно положил телефон на стол перед Матвеем. Теперь весь класс следил за происходящим. Жеглов резко накрыл экран ладонью, прежде чем подоспевшие Лиля и Никита смогли что-либо на нём разглядеть.
– Матвей, покажи, – стала канючить Кузьменко.
На что Самурай лишь молча встал и направился к выходу. Я, как заговорённая, тоже поднялась с места. Мы шли параллельно друг другу, но на меня в тот момент никто не обращал внимания, все следили только за Жегловым. Немного замедлившись, я пропустила его первым на выход из класса. Даже не знаю, чего я хотела больше в тот миг: стукнуть, наорать или и то, и другое вместе, и желательно в тройном объёме. Шла за высокой фигурой по школьным коридорам, не отставая ни на шаг, но Самурай не замечал никого вокруг. Его рука сжимала телефон с такой силой, что и с расстояния мне было видно, как побелели костяшки пальцев. Он спустился с третьего этажа основного здания, прошёл мимо вахтёрши перед центральным входом и направился в сторону спортзала.
– Эй, Жеглов! – окликнула я, когда мы поравнялись с маленьким коридором возле кабинета завхоза.