Я только собиралась сказать, что эти пять минут совсем ни к чему, и извиниться, как услышала:
– Хватит. – Жеглов встал со стула и, так как я продолжала сидеть, сквозь зубы добавил: «Поднимайся!» Я сжала челюсти и зашагала за ним в коридор, снова став объектом для наблюдения всего класса, пока за нашей парой не закрылась дверь кабинета.
– Зачем ты это сделал?! – Я не удержалась и стукнула Самурая кулаком по плечу, как только мы оказались в коридоре. – Обязательно надо было устраивать этот цирк в классе?
От моего толчка он остановился и резко развернулся:
– Цирк?! Цирк был в лифте, когда я, как пудель, метался между нашими мамашами, словно между горящими обручами.
– Блин, ну зачем всё это? – Я почти захныкала. – На днях я собиралась сказать маме, что рассталась с тобой, ведь месяц, на который мы договаривались, подходит к концу…
– Э, нет. – Самурай активно замотал головой из стороны в сторону. – С расставанием придётся подождать.
Такого я не ожидала и на несколько секунд зависла с открытым ртом.
– То есть как? – выдавила я из себя, как только ко мне вернулась возможность говорить.
– Теперь моей родительнице очень интересно познакомиться с «моей девушкой». – Самурай был явно на взводе и даже не пытался скрывать плохого настроения. – Но вместо этого ты предлагаешь мне сказать, что никакой девушки нет, а женщина в лифте меня с кем-то перепутала, потому что тебе так будет спокойнее?
– Это было бы слишком… – еле слышно проговорила я. От его пристального взгляда мне захотелось опустить голову, но я сдержалась.
– Значит, пролонгируем договор?
Я подняла руки, показывая, что это сражение я проиграла:
– Твоя взяла. Недели две, не больше…
– Месяц, – безапелляционно заявил Жеглов и продолжил: – На днях сходим ко мне, вторую часть Марлезонского балета отыграем на моей территории. – Его слова звучали как издёвка. Я обречённо вздохнула, будто с приговором соглашалась, собралась было вернуться в класс, но услышала: – Не так быстро. Есть ещё одно дело.
Он бесшумно встал у меня за спиной, вытянул руку с телефоном вперёд и сделал селфи. Чирикающий звук напомнил мне, из-за чего началась вся эта каша. Я сжала кулаки от негодования. А Самурай ещё и масла в огонь подливал, беззаботно болтая и рассматривая получившееся фото на экране:
– Не знаю, как твоя мама, а моя точно первое, что попросит, это показать наши фото. Ну что это за лицо? Ни капли чувства, – и с упрёком протянул мне телефон, – сама посмотри…
– Это обязательно сейчас делать? До вечера не подождёт?
– Само собой, вечером ещё сделаем.
Да что ж такое! У Самурая просто дар выводить меня из себя за считаные минуты. Я решительно направилась к двери кабинета.
– Керн!
– Да что опять?!
– Диктуй телефон.
– Это мама тоже проверять будет? – с сарказмом спросила я.
– Это чтобы я больше по этажам не бегал в поисках тебя, – передразнил меня Самурай, – ну и для экстренных случаев.
Я продиктовала номер и злая как чёрт вернулась в класс. А вот Жеглов, наоборот, шёл следом с довольной улыбкой. Похоже, он приходит в восторг, когда я бешусь, настоящий энергетический вампир!
На перемене после химии Тата устроила мне допрос:
– Что это у тебя за дела с Жегловым в начале урока были?
– Сугубо деловые, – процедила я. – Он к химии не подготовился, хотя я перед отъездом просила его всё сделать.
Глаза подруги подозрительно сузились, внимательно меня рассматривая:
– Было бы очень хорошо, если это действительно правда. Кузьменко взгляд от двери не отрывала, пока вас в кабинете не было. Учти, она мстительная. – Выдав эту информацию с серьёзным лицом, она взяла меня под руку. И в тот же миг Татина мимика изменилась на довольную. – Сенечка, я так рада, что ты вернулась! Скучала по тебе дико!
Нет, я и до конца года не смогу привыкнуть, как резко Тата перескакивает с одной темы на другую. Но не удержалась и тоже улыбнулась ей в ответ, потому что невозможно было устоять перед этой милашкой.
Жеглов позвонил часов в шесть вечера и сухим, констатирующим факт голосом уведомил, что будет у меня в семь. В трубке пошли гудки раньше, чем я смогла что-либо ответить. Буквально кинув телефон на стол, я вышла в кухню, где мама готовила «праздничный» ужин. Увидев меня, она сказала:
– Закончила с уроками? Помоги мне, накрывай стол в зале.
Я закатила глаза, но вместо того, чтобы сию же минуту броситься исполнять её просьбу, медленно налила себе стакан воды.
– Сень, давай быстрее! – Мама нетерпеливо сунула мне тарелки и приборы в руки, как только я поставила стакан на стол.
– Можешь не спешить, времени ещё навалом. Твой «сюрприз» придёт к семи.
– Не умничай! И пойди переоденься! Не будешь же ты парня встречать в этих растянутых трениках?
Ровно в семь в дверь позвонили. Я встречала «гостя» в короткой джинсовой юбке и футболке – это максимум, на что я согласилась, поддавшись маминому давлению. На пороге меня действительно ждал сюрприз: улыбающийся Жеглов ввалился в квартиру со связкой наполненных гелием шаров в одной руке и коробкой сладостей из самой дорогой кондитерской города в другой и прокричал:
– По-здра-вля-ю!
Вот это действительно сюрприз! Он вжился в образ моего парня просто идеально. От шока на меня напал ступор, и я, тупо улыбаясь, могла лишь следить за тем, как Самурай засовывает в мои руки свои подарки:
– Держи крепче, уронишь.
На автопилоте я прошла в свою комнату и там разжала кулак, в котором сжимала ленточки от шариков. Они не были связаны между собой, потому разлетелись, зависнув разноцветными облачками под потолком. Красота какая! Мне шарики последний раз дарили… даже не помню когда.
– Пирожные пока можно в холодильник убрать.
Я резко обернулась. Оказывается, всё то время, пока я тупо улыбалась и пялилась на шарики, за моей спиной стоял Самурай.
– Там твои любимые эклеры, – добавил он, указывая пальцем на коробку в моей руке.
– Наемся сегодня до отвала!
– Тренер разрешит?
– Запретить не сможет. Я ушла из гимнастики.
Я собиралась пройти мимо Жеглова, но он поймал меня за локоть и остановил. Внимательно и очень серьёзно посмотрел на меня:
– В смысле – ушла?
– После соревнований решила, призналась тренеру, что больше заниматься не буду. Нужно сосредоточиться на учёбе.
Самурай отпустил мою руку, и я вышла из комнаты, оставив его наедине со своими мыслями. Интересно, чего это он вдруг стал так переживать? Отправив эклеры в холодильник, я помогла маме вынести оставшиеся тарелки с закусками в зал. Жеглов уже сидел там, в том же кресле, как и в первый вечер. Ужин удался. Мы вкусно ели и много смеялись. Когда пришло время чая и я наконец добралась до долгожданных эклеров, Жеглов стал посылать мне глазами какие-то сигналы. Что ему нужно? Я вопросительно дёрнула головой на его очередное подмигивание. Ответ жестами: «Ты и я, встаём, идём к тебе в комнату». «Зачем?» – попыталась изобразить я мимикой. «Вставай и пошли!» – прочла я по губам Жеглова. Нехотя отложив надкусанный эклер, который действительно был божественно вкусным, встала с дивана и зашаркала тапками в сторону своей комнаты. Самурай не отставал.
– Да что надо-то?! – возмутилась я, как только за нами закрылась дверь моей комнаты.
– Я не могу у тебя всю ночь сидеть!
– Ну так иди!
– Мне фото нужны. Сама обещала вечером сделать.
– Ты смотри какой маменькин сынок! – Я не смогла удержаться от подкола. – Телефон на проверку вместе с дневником школьным каждый вечер сдаёшь?
– Очень остроумно!
Жеглов насильно развернул меня за плечи к себе спиной и вытянул вперёд руку с телефоном. Сделал снимок, посмотрел и скривился.
– Заново! – скомандовал он.
Сделал новый кадр, потом ещё и ещё. С каждым новым «чириканьем» айфона Самурай всё больше терял терпение, складывалось впечатление, что нам просто не судьба сделать нормальное совместное фото: то я моргнула, то он полголовы своей обрезал, то кадр размытым получился… Хотя последний вполне даже ничего. Но нет, он снова был недоволен, королю класса не так-то легко угодить.
– Ну что это? – Он скривился, рассматривая фото. – Как можно быть такой снулой, Керн?
– Да нормальное фото. Хватит придираться! – Мне эта фотосессия уже порядком надоела.
– Ты глаза свои видела? – Самурай с возмущением водил пальцами по экрану, приближая-удаляя кадр.
Ах, тебе глаза мои не нравятся! Я выхватила телефон из его рук:
– В последний раз. Раздвинь ноги, чтобы наши головы были на одном уровне, и не шевелись.
Увидев, что Жеглов в точности выполнил указание, теперь я обошла его со спины и встала так, чтобы мой подбородок был над его правым плечом, вытянула руку с телефоном вперед и чуть вниз, поймала в кадре наши лица на фоне разноцветных шаров.
– Ты выглядишь слишком сосредоточенным, – резюмировала я, всматриваясь в экран мобильного. – Подумай об эклерах. – Когда на лице Самурая появилась чуть заметная улыбка, добавила: – Хорошо, на счёт «три». Раз, два…
Три! Я повернула голову с желанием вцепиться в мочку его уха зубами, чтобы он заорал от боли, на фото же вышло, что мои приоткрытые губы остановились всего в сантиметре от его шеи, словно я сгораю от желания её поцеловать. Мне показалось или Самурай действительно перестал дышать, уставившись на экран, когда я вложила телефон в его правую руку:
– Думаю, маме понравится. Кстати, не забудь сделать так, чтобы посторонние не добрались до этой фотки.
Глава 16Добрый самаритянин
Той ночью я долго ворочалась, пытаясь уснуть. Мысли перескакивали с одной на другую, рождая в голове кучу вопросов. Почему Жеглов так смотрел на меня, когда я сказала ему об уходе из спорта? Интересно, а как родители отреагируют на эту новость? И как уговорить их на семейную встречу, особенно маму? Если Самурай представит меня своей маме, как «девушку», значит, она не знакома с Лилей? Кстати, а зачем ему нужно было то фото в подъезде? Надеюсь, Жеглов тот кадр уже удалил…