Я буквально вытолкала подругу из раздевалки и вернулась к своему рюкзаку. Снова обшарив все карманы, выудила на свет божий «заначку» – шорты и гетры для тренировки. Распихала я эти сюрпризы по школьным рюкзакам и сумкам после того, как первый раз на тренировку опоздала, благо запасы позволяли иметь три дополнительных комплекта. Тренировки кончились, а вещички пригодились. Переодевшись, я поняла, что прямая дорога мне в таком виде в стриптиз-клуб на пилон, но не на урок физкультуры. Одна надежда на длинное пальто, прикрыть весь этот…
– В нашей школе проходит съёмка для какого-то глянца?
Выйти из раздевалки и нос к носу столкнуться с Жегловым – да я победитель по жизни! Самурай без стеснения рассматривал мой спортивно-неспортивный наряд: кремовая рубашка, шорты, которые не могут похвастаться приличной длиной, и чёрные гетры до середины бедра. Даже зеркала не надо было, и так знала, что мои уши стали цвета красного мака от его изучающего взгляда. Я сжала губы, пропуская колкость мимо ушей, и попыталась обойти стоящего передо мной Самурая сбоку, но он снова встал у меня на пути.
– Ты серьёзно собираешься пойти в этом на урок?
Я вскинула подбородок и с вызовом ответила:
– Да. Другой одежды нет, – и сделала новую попытку его обойти.
Самурай отступил на несколько шагов, всё ещё продолжая загораживать мне проход, на ходу стащил с себя толстовку и бросил её мне:
– Надень.
Над нами, оглушив на несколько секунд, прозвенел звонок. Сердце бухнуло, словно литавры, вторя школьному звонку. От неожиданности я часто-часто заморгала, удивлённо глядя на вещь в своих руках, но так и не успела ничего сказать – спина Самурая в тонкой серой футболке быстро удалялась от меня. Я медленно натягивала толстовку, всё ещё хранящую тепло владельца. Рукава оставили открытыми только кончики моих пальцев, длиной она оказалась ровно в край гетр. Я нагнала Жеглова у раздевалки, откуда он вышел, натягивая на футболку дутую безрукавку. «А как же руки? Холодно ведь…» Вслух ничего не сказала, просто шла следом, разглядывая его спину, казавшуюся ещё шире в этом красном жилете. Не вязался его поступок с образом, который сложился в моей голове, и эта нестыковка грозила сломать алгоритм работы моего мозга. Иначе с чего бы накатило желание зарыться в ворот толстовки, «распробовать» запах, который прошёлся вскользь, пока я одевалась? Что-то терпко-древесное, лёгкое, тёплое…
– Как так получилось? – бросил Жеглов через плечо, когда я уже почти коснулась носом горловины.
– Форма пропала, – быстро ответила я, дёрнув головой дальше от ворота толстовки.
– В смысле – пропала? – переспросил он.
– Утром была, после алгебры была, а к физре сплыла…
– Интересно…
Он глубже засунул руки в карманы, а мне стало неловко, что Самураю приходится зябнуть из-за меня.
– Почему ты отдал?..
Я не договорила, поперхнувшись словами, когда он повернулся на мой голос. Смотрел, как тогда, в коридоре, затягивая в чёрный омут. И снова литавры вместо сердца. Уголки его губ дрогнули, скривившись в усмешке, глаза сузились:
– Забочусь о своей… девушке.
Меня словно водой холодной окатило. Захотелось тут же сдёрнуть толстовку и с силой запустить прямо ему в лицо.
– Постираю и отдам, – процедила я сквозь зубы, злясь на себя, что почти растаяла от его джентльменского поступка.
– Обязательно.
Он отвернулся, показывая, что потерял всякий интерес к разговору. Я старалась держаться сзади. Но всё равно, когда я и Самурай появились на стадионе, только дурак бы поверил, что мы пришли порознь.
– Картина «Явление опоздунов к уроку». – Геннадий Викторович вскользь окинул нашу парочку взглядом. Затем повернулся всем корпусом, чтобы более пристально осмотреть меня, и спросил: – Керн, что за вид?
– Извините, Геннадий Викторович. Так получилось.
– Становитесь в строй.
Мы с Самураем разошлись по своим местам. Приближаясь к шеренге, я обратила внимание на Белова, который, не смущаясь, рассматривал меня, прищурившись и склонив голову набок, словно примерялся к чему-то. Заметив мой не менее пристальный взгляд, Лёшка тряхнул головой, будто отрицал посетившую его мысль, и отвернулся. А на другом конце строя Тата, не скрываясь, пританцовывала на месте от нетерпения. Учитель ещё не закончил фразу «Начинаем разминку», а она уже была возле меня:
– Ты в толстовке Жеглова?!
– Чего ты орёшь? – Я шикнула на неё, озираясь по сторонам.
– Думаешь, этого никто не понял? Вот ты наивная!
Её снисходительный взгляд стал для меня чем-то вроде пинка. Я изначально повела себя как виноватая: сутулилась, прятала глаза, будто мне есть что скрывать. А в чём вина-то? Да, Жеглов отдал мне толстовку сам, без моей просьбы. Да, я её надела, но это действительно было необходимо. Ну и что? Это задело чувства Кузьменко? Мне даже извиняться перед ней не за что. Пусть у Самурая сама спросит, зачем он решил поиграть в доброго самаритянина. Я внятного ответа на вопрос «почему?» так и не услышала. Издёвка не в счёт. Расправив плечи, я сказала Тате:
– Гетры, кстати, тоже его.
– Серьёзно? – Её глаза чуть не выпали из орбит.
– Ну и кто из нас наивный?
Мы одновременно рассмеялись назло всем врагам. А кросс, кстати, я пробежала за девять минут, на твёрдую пятёрку.
Глава 17Следствие ведут…
По привычке быстро шагая по дороге от школы к дому, я поймала себя на мысли, что спешка-то неуместна, некуда мне теперь спешить. Умерила шаг, пропев про себя «Ямщик, не гони лошадей…». Я словно попала в зону отчуждения: уже не на тренировках, но ещё не у репетиторов. Неделя простоя, школа не в счёт. И куда можно в таком случае себя деть? Даже мыслей не было по этому поводу. Потому что я привыкла к вечной занятости, нехватке времени и отдыху урывками. Может, ужин приготовить? Мама вернётся с работы, а ужин уже на столе… Мои размышления прервал телефонный звонок.
– Сень, ты далеко от школы ушла? – услышала я в трубке запыхавшийся голос Таты.
– Ну так… – ответила я, оглядываясь по сторонам.
– Ага. – Три тяжёлых вздоха. Она ещё раз кросс бежит, что ли? – Скажи, у тебя форма в ярко-синем пакете была?
– Да.
– Штаны чёрные, толстовка серая?
– Да.
– Тогда я нашла их! – Радость подруги сочилась даже из динамика.
– Ты в школе ещё? Я сейчас вернусь…
– Давай.
Я резко развернулась и почти нос к носу столкнулась с Жегловым:
– Ты чего против течения?
Вот это самомнение у человека: стоит передо мной один, но мнит себя целым «течением». Хотя чему удивляться? Это же король школы!
– Мне в школу вернуться надо. Тата форму нашла…
Зачем вообще я с ним разговаривала и что-то объясняла? А всё мама была виновата со своим воспитанием – нехорошо человека игнорировать, если он к тебе обращается. Так то – человек, а это…
– Где нашла? – Самурай выглядел очень заинтересованным.
– Не знаю ещё.
Он кивнул пару раз, будто соглашался с какими-то мыслями в своей голове, и добавил:
– Напиши потом.
А вот это было совсем непонятно. Я удивлённо уставилась на парня:
– Что написать?
– Где пакет нашла – напиши, – сказал он, будто приказ отдал, и ушёл. Вот так, просто. И какое Самураю было дело до моего пакета?
Тата ждала меня у калитки школьных ворот, держа за руку лохматого мальчишку лет восьми.
– Держи свою пропажу. – Она протянула мне злополучный пакет.
– Спасибо огромное. Где ты его нашла?
– Мелкого забирала, – подруга указала головой на своего спутника, – и у них перед раздевалкой на столе «потеряшек» увидела. Как я ещё вспомнила, что у тебя такой же пакет видела… Прошла бы мимо, и всё…
Мальчишка смотрел на меня с интересом, прищурив один глаз и наморщив нос. Заскучав от нашего разговора, он начал раскачивать из стороны в сторону свою правую руку, за которую его держала Тата, с каждым разом всё увеличивая амплитуду, пока тело моей подруги не начало тоже раскачиваться по инерции.
– Тим, угомонись! – прикрикнула она на пацана, напряглась, сумев зафиксировать руку. – Ладно, Сень, мы потопали.
Тата быстро зашагала в сторону, уводя за собой неугомонного Тима, который подпрыгивал при каждом шаге и продолжал озираться на меня.
– Пока, Сень! – подражая ей, крикнул Тим и улыбнулся, когда между нами было уже метров десять.
Я с улыбкой помахала в ответ. Ямочки на его щеках были один в один как у Таты. Её брат? Но она ни разу не обмолвилась о том, что у неё есть брат. Да и о себе мало что рассказывала. Болтушка-то болтушка, но сама Тата, оказывается, девушка-загадка. Похоже, моя подружка была не так проста, как я думала о ней вначале. Надо будет её в гости пригласить, поболтать, как раз неделя свободная.
Дом встретил меня непривычной тишиной. Непривычной не потому, что у нас всегда шумно, а потому, что раньше мне некогда было обращать на неё внимание. Я включила музыку, пообедала, завалилась на кровать, пролистала ленту соцсетей. Попила чай, разобрала школьный рюкзак, сделала алгебру, полистала учебники географии и физики. Сколько там натикало? Четыре часа?! Как же долго тянулось время!.. Я позвонила отцу, рассказала про соревнования и предупредила о предстоящем семейном сборе:
– Мама определится, и я тебе сообщу. Ты же не против?
– Хорошо. Если моё мнение учитывается, то лучше в пятницу.
– Я поняла. Позвоню тебе. Пока.
Я снова залипла в телефон, теперь на очереди был ВК. Не считая пары мемов – ничего интересного не попалось, скукота. Вдруг на экране всплыло окно с сообщением от Самурая «Ну так что?», на которое я по инерции ответила «Стол потеряшек в началке». Отправила и тут же выругалась – за каким я это сделала? Вот на что безделье человека толкает. Без нагрузки мозг тупеет, а руки живут своей собственной жизнью. Лучше бы я за продуктами сходила.
Маленький круглосуточный магазин располагался в соседнем доме, но я решила сходить в универсам в соседнем квартале – там выбора было больше. Сегодня на ужин мною была запланирована паста с соусом болоньезе. Это единственное блюдо, которое я готовила более-менее сносно, не считая отварных пельменей. В корзине появились фарш, томатная паста, сыр, попутно я набрала овощи и фрукты, долго стояла перед полками в кондитерском отделе. Из-за того, что не могла решиться, что выбрать, на кассовую ленту были выложены зефир, лукум, упаковка пирожных «Муравейник», вафли «Венские». Этим я ограничилась не потому, что больше ничего не приглянулось, а только из соображения «Как я всё дотащу?».