Таким образом, развитие советской системы в середине 1960-х – начале 1980-х гг. вело к углублению противоречий между властью и обществом. Все попытки даже умеренного политического реформирования, предпринятые при Хрущеве, были надолго прерваны Брежневым и его окружением. Застойные явления в экономическом развитии сопровождались устойчивой тенденцией к застою и в политической жизни, культуре, социальном развитии СССР. Брежневские 18 лет правления, как 18 ступеней вниз, неизбежно вели государство и общество к кризису…
«От Ильича до Ильича»
В 1974 г. кинорежиссер Андрей Тарковский снял фильм «Зеркало», с трудом выпущенный цензурой и шедший «вторым экраном». Сюжет непростого философского фильма был построен на образе зеркала – мистической памяти человека, его высшего суда. Зеркало не дает человеку соврать, учит его говорить правду о самом себе и стране, о прошлом и настоящем. Первый эпизод фильма – своеобразный ключ ко всему, что Тарковский хотел сказать зрителю. Женщина-логопед невероятно напряжено работает с заикающимся, косноязычным подростком. Через несколько минут происходит чудо – мальчик с трудом, но вполне ясно произносит: «Я – могу – говорить!» Как речь делает человека, так способность к свободному слову и действию – гражданина. Без этой альтернативы «рабскому покою», которая буквально проросла в годы брежневского «застоя», не совершилась бы демократическая революция 1991 г.
Если бы семеро не вышли на площадь…
Аман И. Александр Мень: Свидетель своего времени. М., 2004.
Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. М., 1992.
Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1998.
Вишневский А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998.
Медведев Р. А. Личность и эпоха. Политический портрет Л. И. Брежнева. М., 1991.
Новиков В. И. Высоцкий. М., 2005.
Пихоя Р. Г. Советский Союз: История власти. 1945–1991. М., 1998.
1987. Человеческий фактор
27 января 1987 г. Генеральный секретарь Центрального комитета КПСС Михаил Сергеевич Горбачев в докладе на пленуме ЦК признал провал провозглашенного за два года перед тем партийного курса: «…дело перестройки оказалось более трудным, причины накопившихся в обществе проблем – более глубокими, чем это представлялось нам раньше».
Уже само по себе подобное публичное признание с высочайшей трибуны было делом невиданным, но выводы были и вовсе революционными. Генсек во всеуслышание объявил, что причина неудач коренится не в отдельных частных недостатках, а в самом существе советской системы: «…образовался своего рода механизм торможения социально-экономического развития… Корни этого торможения – в серьезных недостатках функционирования институтов социалистической демократии, в устаревших, а подчас и не отвечающих реальностям политических и теоретических установках, в консервативном механизме управления».
Осторожный Михаил Сергеевич сделал все, чтобы не испугать престарелых соратников и преподнести им революционную новацию в оболочке традиционных советско-бюрократических штампов. Доклад носил рутинное название «О перестройке и кадровой политике партии», а в тексте неоднократно подчеркивалось, что «речь, разумеется, не идет о какой-то ломке нашей политической системы», а всего лишь о том, чтобы «с максимальной эффективностью использовать все ее возможности».
Впрочем, первоначальные замыслы Михаила Сергеевича едва ли простирались далее обновления партийно-хозяйственной номенклатуры под знаменем возвращения к «ленинским нормам». «В условиях перестройки, – докладывал пленуму Горбачев, – когда с такой остротой встала задача активизации человеческого фактора, мы должны еще раз вернуться к ленинской постановке вопроса о максимуме демократизма социалистического строя, при котором человек чувствует себя хозяином и творцом».
Но, решившись «активизировать человеческий фактор», Горбачев запустил процессы, которые уже не в состоянии был ни направлять, ни остановить.
Ускорение «назад к Ленину»
Решимость Горбачева имела простое объяснение: Советский Союз стоял на пороге глубокого кризиса. Социалистическая экономика исчерпала свои возможности уже к середине 1970-х, когда была остановлена «косыгинская» реформа, вводившая в хозяйственную жизнь зачатки рыночных отношений. Нужда, однако, заставила бы проводить реформы, как пришлось их начать в 1978 г. Коммунистической партии Китая. Но советской власти крупно подфартило. Мировой топливный кризис 1973 г. привел к резкому повышению цен на нефть, и освоение примерно в то же время крупнейших месторождений в Западной Сибири позволило отложить реформы в долгий ящик. За счет обильно притекающих в страну «нефтедолларов» не только подкармливались африканские и азиатские диктаторы, «ступившие на путь строительства социализма», но и поддерживался скромный достаток основной массы неизбалованных советских граждан.
Падение нефтяных цен на мировых рынках в 1985 г. окончательно подкосило систему. Накопленных ресурсов хватило бы для продолжения прежней жизни максимум на пять лет. Далее неизбежный крах экономики «развитого социализма» привел бы к социальному взрыву колоссальной силы.
Для обновления системы требовались люди нового склада. 11 марта 1985 г. Генеральным секретарем был избран Михаил Горбачев. В отличие от ветхих старцев, которых страна привыкла видеть у кормила государства в предшествующее десятилетие, новый генсек был сравнительно молод (всего 54 года) и бодр, имел два высших образования, охотно «встречался с людьми» и говорил «без бумажки».
Никакого ясного плана реформ Горбачев в ту пору не имел. Социализм представлялся ему вполне жизнеспособным строем, в советскую систему надлежало внести лишь некоторые частные исправления.
23 апреля 1985 г. новый Пленум ЦК КПСС объявил курс на «ускорение научно-технического прогресса». Решить задачу предполагалось испытанными административными приемами. Изобретатель концепции «ускорения» академик А. Г. Аганбегян предлагал повысить эффективность социалистической экономики за счет опережающего развития машиностроения. Корнем зла объявили упадок «производственной и исполнительской дисциплины» по причине пьянства. 17 мая 1985 г. было опубликовано постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Продажа спиртного отныне должна была производиться только в ограниченном числе специализированных «торговых точек» и только с двух часов пополудни до семи вечера. Производство «ликеро-водочной продукции» предполагалось сократить вдвое в ближайшие четыре года.
Административными методами пытались на первых порах поднять и качество производства. В мае 1986 г. была создана госприемка – служба государственных контролеров, независимая от администрации предприятий.
Отдал дань Горбачев и реорганизациям бюрократического аппарата в хрущевском стиле. 22 ноября 1985 г. в единое суперведомство Государственный комитет по агропромышленному комплексу (Госагропром, в народе тут же прозванный «Минарбузом») были слиты министерства сельского хозяйства, сельского строительства, плодоовощного хозяйства, пищевой промышленности, мясной и молочной промышленности и госкомитет по производственно-техническому обеспечению сельского хозяйства.
Власти метались от ужесточения борьбы с хозяйственной самодеятельностью граждан к ее поощрению. 15 мая 1986 г. вышло постановление ЦК КПСС о борьбе с нетрудовыми доходами, призывавшее к искоренению чуждой социализму частнособственнической идеологии. Но не успели граждане включиться в новую борьбу со стяжателями, как 14 августа было разрешено создание кооперативов по сбору и переработке вторичного сырья, а 19 ноября 1986-го появился «Закон об индивидуальной трудовой деятельности». Два новых закона открывали путь, хотя и тернистый, легальному частному предпринимательству.
Все эти экономические новации только способствовали ускоренному краху советской хозяйственной системы. Прямолинейный Егор Лигачев, назначенный в Политбюро ЦК курировать антиалкогольную кампанию, вел дело прямиком к сухому закону. Производство «ликеро-водочных изделий» сократили на 40 % в первые же полтора года, в местах традиционного виноделия вырубались сортовые виноградники. В ожидании открытия винных магазинов у дверей выстраивались километровые очереди, а после «штурма» оттуда нередко выносили задавленных насмерть. По официальной статистике, потребление алкоголя сократилось с 8,4 литра в 1984 г. до 3,3 литра в 1987-м. Но страна вовсе не стала меньше пить. В ход пошли алкогольные суррогаты от дешевых одеколонов до мебельной морилки. В магазинах появились объявления о продаже одеколона с 14 часов и не более двух пузырьков «в одни руки». Производство самогона приняло небывалые прежде масштабы.
Гигантский Госагропром (5 тыс. чиновников коего должны были вести отчетность по 150 тыс. показателей) оказался недееспособен, и фактическое распоряжение сельским хозяйством перешло в руки районных и областных агропромышленных объединений, в результате чего распределение дефицитных ресурсов оказалось в руках местных партийно-хозяйственных кланов. В 1989 г. Госагропром без лишнего шума распустили, восстановив сельскохозяйственные ведомства, но контроль центра за этой важной сферой был утрачен.
Госприемка, в которую отвлекались с производства лучшие специалисты, браковала до половины промышленной продукции. Директора и трудящиеся возмутились – план горел, а вместе с ним и премии. Вскоре госприемка приказала долго жить.
Катастрофой обернулось массированное вливание капиталов в машиностроение – отрасль, не дающую скорой отдачи на потребительском рынке. Советское машиностроение на мировой уровень не поднялось, а казна была истощена, государство вынуждено было резко сократить закупки продовольствия и предметов потребления за рубежом. Начался настоящий «товарный голод».
Гораздо большее значение, нежели эти экономические акции, имела «кадровая политика» Горбачева, преследовавшая две основные цели. Во-первых, устранялись откровенные коррупционеры – «перерожденцы» вроде ленинградского партийного начальника Романова, жившего буквально по-царски (для свадьбы его дочери позаимствовали музейные императорские сервизы), и московского – Гришина, превратившего столицу в свою криминально-феодальную вотчину. Во-вторых, с верхних ступеней номенклатуры постепенно устранялись все не сочувствовавшие реформаторскому курсу Горбачева. За первые два года своего правления Горбачев сменил 70 % членов Политбюро, 60 % секретарей областных парторганизаций и 40 % членов ЦК КПСС. На освободившиеся места генсек ставил людей, пользующихся его личным доверием. Министерство иностранных дел возглавил Эдуард Шеварднадзе, Верховный Совет – друг Горбачева со студенческих времен Анатолий Лукьянов, отдел ЦК, ведавший идеологией и пропагандой, – сторонник радикальных перемен, сосланный после свертывания косыгинских реформ послом в Канаду, Александр Яковлев. «На Москву» вместо Гришина был переведен энергичный секретарь свердловского обкома Борис Ельцин.