Ар-Дарриел вспомнил, как надеялся выведать секреты у отца.
— А что из себя представляла твоя прабабка?
— Откуда мне знать, — вздохнула девушка. — Её не стало задолго до моего рождения.
Он надолго задумался. Не то чтобы с изуродованной рожей нельзя жить, но…
— Хочешь — попробуем, — предложил маг, немного отстранив девушку от себя. — Я не специализируюсь на общении с миром мёртвых, но вызвать дух могу. Спросишь, где искать архив, если он уцелел: вдруг ещё какие рецепты остались. Если, конечно, твоя бабка захочет поделиться с тобой — это спрогнозировать трудно, особенно если при жизни человек не отличался мягким нравом.
Элге сглотнула, во все глаза уставилась на Дарриела.
— Вызвать…бабушку? Сюда? И с ней можно будет поговорить? Просто… увидеть?
— Увидеть — не совсем правильное понятие, — качнул головой маг. — Но в какой-то степени — увидишь, конечно.
Элге продолжала смотреть на него огромными глазищами, чувствуя, как что-то вибрирует внутри, задевая сердце, и оно начинает колотиться всё сильнее и сильнее.
***
Дарриел выбрал подходящий день, подробно изложил притихшей травнице, как всё будет происходить, что он будет делать — словом, всё, что Элге спрашивала. А спрашивала она много, в особенности про то, чего следует ожидать от явившегося на зов духа.
— Ты что, — с подозрением наклонился к девушке он. — Боишься? Чего, Эль?
Она зябко обхватила себя руками.
— Есть немного. Мёртвые пугают. Столько страшилок в детстве наслушалась, а ещё один из родственников по маминой линии был некромантом…то есть, должен был стать, но что-то пошло неудачно, и… Да, я боюсь призраков, боюсь подселения, боюсь плохих снов. Я помню, что преимущественно они равнодушны и беззлобны, но в то же время — твой отец, например… Мёртвая сторона вызывает дрожь.
Маг притянул девушку к себе, погладил напряжённые плечи, посылая волны тепла и расслабления.
— А как же ты в дни памяти умерших посещаешь их могилы?
Она дёргано повела плечом, согретым горячей ладонью, и неуверенно шмыгнула носом.
— Бояться нужно живых, Эль. Иные из них в разы опаснее. А я-то считал тебя храброй! Как же ты сунулась в тот раз в Шелтар и прошла такой длинный путь? О нём столько сказок сложено, одна другой нелепее и страшнее — но не все из них вымысел.
— Лес меня не пугал, и по-настоящему опасного я не встречала здесь ни разу. То есть, за исключением йгена, но он-то живее живого!
— Тебе нечего бояться: я буду рядом. Никто тебя не заберёт и не подселится, я прослежу. Но: мы можем не трогать дух Элгарии, если хочешь, если тебе не по себе.
— Нет, нет, — поспешно замотала головой Элге. — Давай попробуем! Это нужно тебе, а я согласна на любую помощь! Даю слово, ты не увидишь моей истерики.
Ар-Дарриел не сдержался, тихонько усмехнулся, беззлобно, словно с ребёнком беседовал. И девушка взяла себя в руки, устыдившись нелепых детских страхов. В самом деле, это же не какая-то злобная нечисть, а бабушка!
В нужный час маг начертил знаки, разжёг огонь в камине: как объяснил ранее, этот способ вызова получался у него лучше всего.
— Ты увидишь огненный контур, Эль, и услышишь голос. Никаких несвежих трупов и скелетов, так что вообще не страшно, ни капельки.
Девушка сидела рядом, в волнении стискивала пальцы, ледяные, несмотря на майскую духоту и жар от огня. Дарриел поднялся, послал ей ободряющий взгляд и принялся читать заклинание. Элге не понимала ни слова, различала лишь набор шипящих и рокочущих звуков, и отмечала машинально, какой же всё-таки сильный и глубокий оказался голос у этого человека. Пламя в камине волновалось, то волной отодвигалось назад, прижимаясь к каменной кладке, то бросалось вперёд, но налетало на незримую стену и отступало. Закончив читать, маг отступил назад, встал рядом с сидящей в кресле девушкой, положил руку ей на плечо.
Они молчали и смотрели в огонь, и долго ничего не происходило, пламя как пламя, обычное, рыжее и жаркое, лизало поленья. Элге скосила глаза на мага: он выглядел строгим, собранным и очень спокойным. Потом из камина с шипением выпрыгнул яркий уголёк, упал на начертанные на полу знаки. Элге моргнула, зажмурилась от вспыхнувшего слепящего света, а когда открыла глаза, от уголька расползались огненные линии, постепенно складывающиеся в очертания женской фигуры в длинном платье. Складки юбки перетекали, струились рыжими язычками по полу, не причиняя деревянному покрытию ни малейшего вреда. Элге жадно смотрела, не в силах отвести глаз, на руки, опущенные вдоль огненного тела, талию, перехваченную широким поясом, смелую линию декольте и открытые плечи, волосы, забранные в высокую причёску. Лицо, прорисованное такими же живыми линиями, тем не менее просматривалось плохо, но можно было понять, что оно женское; Элге различала дуги бровей, глаза и сомкнутые губы.
От волнения совсем пропал голос и не хватало дыхания; пальцы на плече девушки успокаивающе сжались, самую малость. Огненная женщина шевельнулась, начала осматриваться, сквозь контуры призрачного тела хорошо просматривался камин.
— Леди Адорейн? Элгария? — обратился к духу Дарриел.
Взгляд из чистого пламени остановился на маге, и Элге готова была поклясться, что призрачные глаза строго прищурились и остались недовольны увиденным, а потом обратились прямо на неё. Девушка ещё сильнее выпрямилась в кресле, так, что заныла спина. А потом…
Огненный контур поплыл рябью, словно от набежавшего ветерка, дёрнулся раз, другой, и вдруг на несколько коротких мгновений сквозь живой-неживой огонь проступили более чёткие черты женщины: светлая кожа, россыпь веснушек на носу, большие глаза насыщенно-зелёного оттенка, светло-розовые губы и яркие рыжие волосы, чистый огонь, короной окружавшие голову. Миг — и всё пропало, и перед живыми снова перетекал, струился огненный контур, но увиденного хватило, чтобы Элге вздрогнула: как в зеркало посмотрела. Разве что веснушки — девушка сводила их своими снадобьями, а прабабка, значит, носила и не стеснялась…
— Бабушка… — нерешительно, шёпотом позвала девушка.
Весь страх как рукой сняло, несмотря на ощутимый холодок, тянувшийся от горящих в воздухе линий.
— Элге. Так вот ты какая. Тебе, значит, передалось.
Голос у неё оказался грудной, обволакивающий, совершенно не похожий на тембр правнучки. Возле девушки шевельнулся Дарриел.
— Леди Адорейн, у нас мало времени. Позвольте задать вам несколько вопросов.
Огненное лицо обратилось в его сторону.
— Надо же, каким дерзким вырос! Как причудливо сплетаются нити судьбы у вас, живых. Что ж, спрашивайте. Спрашивай, девочка, не бойся.
И Элге почудилась огненная улыбка, мимолётная, как взмах крыла бабочки, мгновенно разгладившая перерезавшую переносицу девушки складку.
А маг, сжав челюсти, пристально смотрел на призрака. Знал, что его вины в случившемся с мёртвой леди нет, и леди знала, но знание не мешало ей обращаться к нему строго, почти презрительно. Вот так и появятся у его рыжей занозы новые вопросы, и как долго он будет прятаться за молчанием?
— Что ж, не буду тянуть время, — хрипло проговорила девушка, не сводя глаз с призрака прабабки. — Мы тогда сразу к главному, хорошо? Это… это Ар, и ты видишь, что у него с лицом. Я пыталась помочь ему, но мои средства не работают. Может быть, ты подскажешь, как исцелить такое увечье?
Дарриел неопределённо дёрнул углом рта. Действительно — без сантиментов и предисловий, без расспросов о, так сказать, условиях не-жизни.
— Ар, значит, — бесстрастно усмехнулась Элгария. — Ну-ну. Подойти чуть ближе, мальчик. Ты знаешь границу.
…Мальчик?
Маг приблизился на два шага, остановился у границы начертанных символов. Высокий, с прямой спиной, и так же прямо держал голову. Огненная рука потянулась вверх, и ладонь замерла напротив дарриелова лица. Элге нервно облизнула пересохшие губы. Почему-то очень хотелось встать между ними, живым и призрачной женщиной, но она оставалась на месте и напряжённо ждала ответа, знака, хоть чего-нибудь. Но было очень тихо, даже поленья в камине потрескивали едва слышно, деликатно, зато никакого страха в комнате не осталось вовсе.
Элгария, так похожая на правнучку Элге, или наоборот, опустила ладонь и повернулась к девушке, и от огненного взгляда прабабки по спине протянуло морозом.
— Это непростое увечье, девочка моя. Хотела бы обнадёжить вас, но нечем — тебе с этим справиться не под силу, Элге.
Ей сделалось пусто, звонкая пустота разом проникла в голову, девушка протестующе тряхнула рыжими косами. Дарриел не отреагировал никак, но разочарование, исходящее от него, она очень чутко уловила.
— Не может быть, чтобы эти следы нельзя было убрать! — звонко выкрикнула Элге, а маг резко поднял голову. — Я ещё довольно слаба, бабушка, дар целителя вернулся ко мне не так давно, но я учусь, и буду учиться сколько потребуется! Должно быть средство! Если оно не дастся мне, то, может, кому-то сильнее меня? Ты можешь назвать имя этого человека?
— Тише, девочка! Пылкая какая! Но криками тут ничего не решить. Было бы такое имя — я назвала бы.
Призрак Элгарии оглянулся через плечо, в слепящее пламя камина. Маг поспешно вычертил в воздухе какую-то фигуру, негромко произнёс несколько слов. Огненные контуры загорелись жарче. Призрак снова вернулся к беседе.
— Тебе довелось побывать в лапах Пропасти, не так ли, мальчик? Надеюсь, ты не сочтёшь такое обращение недозволительным?
Дарриел сухо кивнул, но дух молчал, глядя сквозь живого мужчину, и он ответил вслух.
— Этот след может снять тот, кто оставил его. Другого варианта я не вижу. Слишком чужая магия, въедливая, чёрная — целителю её не убрать, — продолжал огненный призрак. — Спрашивай у Пропасти… Ар. Насколько мне известно, она отвечает.
— Что же… — глухо ответил маг. — Отрицательный ответ — тоже ответ. Приношу свои извинения, что потревожил и благодарю за отклик, леди Адорейн.
В контурах огненного лица проявились человеческие эмоции, огненными руками Элгария обхватила себя за предплечья — знакомым жестом своей правнучки.