После, убедившись, что девушке не стало хуже, он заставил себя задать несколько вопросов и дружкам Хорта. В ледяных клетках они смотрелись почти гармонично; Зоратт ядовито ухмыльнулся. Надеясь выгородить себя, подонок, надругавшийся над Вир, про злодеяния приятелей поведал много всего, как считал, интересного, не единожды подчеркнул, что сам в лишении кого бы то ни было жизни не замешан.
…
И всё-таки они поспорили, человек со звериным обонянием и большой пятнистый кошак с очень человеческим взглядом.
«Увози Виррис, Бьордхард. Ей нужен целитель, а мне не нужны зрители. Пусть это останется на моей совести, и… не беспокойся насчёт следов».
И кошачьи глаза слегка прищурились.
***
Он въезжал в Леавор, спрятав под иллюзией и себя, и повозку со спящей женой. Целитель, которого Бьорд не так давно нанял, но чьё имя так и не мог запомнить, ожидал хозяев на втором этаже, рядом с покоями госпожи. Предупредительный Берг наравне с провинившимся кучером не поднимал глаз и старался предвосхитить малейшее пожелание хозяина. И напрасно было надеяться, что хозяин, относившийся к прислуге без высокомерия, о проступке забудет и ни с кого не спросит.
Виррис открыла глаза, когда он поднимался по лестнице.
— Мы уже дома, родная, — тихо заговорил Бьорд. — Болит что-нибудь? Сильно? Где? Сейчас вас осмотрит целитель, и обязательно поможет. Я так виноват перед вами!
Девушка смотрела на него с непонятным выражением.
— Виррис? Вы меня узнаёте? Всё хорошо, это я, я вас не обижу.
— Бьорд, — тихо назвала его Вир. — А где..?
Она хотела сказать «Арви», но муж понял её по-своему. Принеся в её комнаты, бережно опустил на кровать.
— О них не думайте. Они больше никогда вас не побеспокоят, — жёстко сказал муж, приглашая войти лекаря.
Дальше было непросто. Непроходящее беспокойство, много за жену, меньше — за племянника, необходимость давать какие-то объяснения лекарю. Его Зоратту порекомендовал Ноис, представляя толковым, одарённым, исполнительным и не болтливым, но с такой щекотливой ситуацией он всё же столкнулся впервые. Бьорд ждал, мысленно приказывая тупой ноющей боли оставить его, ждал там же, в спальне, прислонясь плечом к шёлковой обивке стен: дальше его выгнать не смогли. Русые короткие пряди давно утратили всякую аккуратность, лицо осунулось и посерело.
Немного отлегло от сердца, когда лекарь известил, что, несмотря на сильное потрясение, молодая госпожа всё же сумела сохранить ясный рассудок, и последствия не должны быть ужасными и разрушительными.
— Я не большой специалист по травмам души и разума, — извиняющимся тоном напомнил целитель. — Но у меня есть карточка того, кто сможет помочь, если мои выводы всё же окажутся ошибочными, чего, надеюсь, не должно быть. Что касается телесных повреждений — они незначительные, госпожа Зоратт быстро оправится.
Бьорд отлепился от стены и приблизился к постели, присел на самый краешек, дотянулся до здоровой руки. Виррис несколько раз бережно обтёрли влажной тряпицей, смоченной в тёплой воде, а потом в травяном отваре, разорванную одежду испуганно таращившая глаза горничная поспешно унесла и помогла переодеться в чистое и целое. Перед осмотром лекарь накапал в стакан с водой какое-то лекарство из маленького тёмного пузырька, выуженного из саквояжика. Так всем будет спокойнее, — объяснил он, и Вир действительно позволила оказать всю необходимую помощь. Без истерик и почти без слёз.
Теперь она спала. Синяки и ушибы смазали, добавив живительной магии, прекрасное лицо лекарь почти полностью исцелил, осталась лишь небольшая припухлость губ и маленькая трещинка. Но это должно было пройти через сутки самое позднее. С покалеченной кистью руки возился дольше.
— Несколько косточек раздроблено, это ж с какой силой били! Я сделал всё, что мог, господин Зоратт. Всё срастётся как нужно, но восстановление займёт время. Фиксирующую повязку пока не снимайте, я сам буду проверять. Обезболивающий эффект сохранится надолго, не переживайте. Для остальных ушибов я оставил мазь, вон в той баночке. Ребро тоже… Но там была трещина, я уже срастил, завтра будет в полном порядке… Господин Зоратт, ну что вы, самое страшное уже позади, ваша жена очень сильная, она справится. Обрабатывать ушибы могу я, или вы сами, как будет удобнее.
У него не осталось сил кивать, он просто прикрывал глаза на каждую рекомендацию целителя. Он оставался безупречно приветливым, но бросил несколько странных взглядов на застывшего возле Виррис Зоратта.
— Я лично буду за ней ухаживать, — заверил Бьорд, не оборачиваясь, всё гладил и гладил волосы девушки, чистые, заплетённые в свободную косу. — Если в поведении и реакциях моей жены будет что-то…
Он протолкнул застрявший в горле спазм.
— Повторюсь: на мой взгляд, у госпожи Зоратт достаточно крепкий рассудок, к счастью. Будем надеяться, пережитое скоро перестанет тревожить её память, но, если что…
— Я тоже надеюсь. Скажите, а помимо этих травм… Я должен знать, вы понимаете.
Бьорд замялся, мучительно подбирая слова, не зная, как подступиться к деликатной теме.
— Госпожа Зоратт не пострадала, её не тронули. Ничего самого непоправимого не случилось.
От негромкого весомого тона Зоратту разом задышалось легче, но на несколько мгновений он спрятал лицо в ладонях и сидел, чуть покачиваясь. Потом нашёл безвольную ладонь Виррис и, не обращая внимания на присутствие целителя, прижался к ней щекой.
— Господин Зоратт, я вам ещё нужен?
— Да, по ещё одному деликатному вопросу. — Зоратт поднялся, приглашающе указал на выход из спальни.
Они вышли в коридор, и штатный целитель поправил замочки на саквояжике.
— Я догадываюсь, о чём пойдёт речь. Господин, я не собираю и не распространяю сплетни, никогда, ни при каких условиях. Репутация вашей супруги не пострадает.
Он с достоинством выдержал испытующий взгляд прозрачных глаз, после чего Зоратт медленно кивнул.
…
Арви вернулся, когда почти стемнело.
Виррис спала, Бьорд из окна её спальни смотрел в небо, отыскивая зоркими глазами первые светлые звёздочки. Первый безумный страх почти схлынул, но осталось понятное беспокойство за горячего на всю голову мальчишку. На этаж племянник поднялся человеком и заглянул сразу после тихого стука, не дожидаясь разрешения войти. Вошёл как был, с дорожной пылью, осевшей на обуви, в полурасстёгнутой сорочке, взъерошенный, мало похожий на себя безукоризненного, образец элегантности. На суровом, непроницаемом лице молодого человека глаза выделялись непривычным ярким блеском.
— Ей лучше? — без перехода спросил племянник, почти дойдя до постели.
Зоратт вызвал горничную, а сам, приобняв Арви за плечо, вышел с ним за дверь. От юноши остро пахло чужим страхом и дымом. И очень много тревоги в глазах.
— Лекарь оказал Виррис всю необходимую помощь. Она молодец, хорошо держалась. Сейчас отдыхает. Ты сам как? Ты…
— Никаких следов, как я и обещал, — недобро усмехнулся Арви. — Место действительно безлюдное, несмотря на относительную близость к городу. Ты в порядке?
— Нет, — пожал плечами Бьорд. — Арви, мальчик… Я не успел толком поблагодарить тебя за помощь… Благодаря тебе мы действительно успели. Не спрашивай, я ещё не в себе. Но прошу тебя: давай всё остальное завтра? Ужинай сегодня без меня, я останусь с Виррис, а все визиты вежливости с утра, ладно? Не обижайся, но у меня…
— Не только у тебя, — слабо улыбнулся оборотень. — Никаких обид, что ты! Я только хотел убедиться, что всё в порядке. Нам всем надо отдохнуть, а мне ещё и искупаться как следует. Оно даже когда горело, воняло немилосердно. Доброй ночи, дядя.
«Пусть она действительно окажется доброй», — попросил Зоратт у тёмно-синего бархатного неба.
Глава 17
Он покинул её спальню один раз и ненадолго. Связался со своим секретарём, предупредил Фавьена, что берёт внеплановый выходной, оставил ряд указаний дворецкому, выслушал бесстрастно его извинения, вызвал возницу, отвозившего Виррис к заказчице, снова обратился к Бергу, и тот расторопно созвал всех слуг.
— Полагаю, не надо напоминать никому из вас, что о вашей госпоже болтать не следует. Нигде, никому, ни с кем. Если будут вопросы, или кому-то из вас необходимо будет удовлетворить своё любопытство — милости прошу ко мне, я дам исчерпывающие ответы, — Бьорд обвёл льдистым взглядом каждого из присутствующих, не забывая держать уголки губ приподнятыми в намёке на улыбку.
Берг слегка склонил седовласую голову и взглядом, не менее строгим, чем хозяйский, приморозил поспешно кивающих слуг. Покончив с не самыми приятными, щекотливыми, но требующими внимания моментами, Зоратт поспешил обратно. Возле лестницы осунувшийся племянник негромко беседовал с целителем; последний, завидев хозяина, почтительно наклонил голову.
— Ты же отдыхать пошёл, — укорил Бьорд, растирая занывшие виски. — Ты точно нормально себя чувствуешь?
«Не зацепило, не ранило?» — добавил он мысленно.
— Да что мне сделается, — отмахнулся Арви и зевнул. — Сейлар, благодарю, вы меня успокоили. Можете идти. Бьорд, я всего лишь пытал твоего лекаря о здоровье и самочувствии тёти Виррис. Понял, что ничего толком не выяснил, а тебя пытать постеснялся, ты еле на ногах стоял… Вон, всё ещё шатаешься.
— Честь моей жены не пострадала. Я думаю, виконта Вейсдгара этот щекотливый момент более всего беспокоил? Повода беспокоиться на этот счёт нет, смею тебя заверить. А всё остальное, если местное Небо и наши герриардские боги будут милостивы, быстро заживёт и забудется. Слуги распускать слухи не будут; нашей репутации ничего не угрожает. Никто ничего не видел, шпионы Форриля, к моей нечаянной удаче, за Виррис вчера следили весьма невнимательно, если не сказать больше. Иди-как ты спать, беспокойный мой, — махнул ему Бьорд.
Что ещё оставалось?..
Ортейр скулил несмышлёным котёнком, просился туда, за дверь её покоев. Слова словами, но с того самого момента, как занялся огнём старый полуразрушенный дом, оборотню необходимо было увидеть рыжеволосую женщину самому, только так он бы окончательно успокоился. Недобрая человеческая половина держала тяжёлую руку на загривке, заставляя оставаться в стороне, напоминала о каких-то неуместных приличиях, и всё, что оставалось зверю — подчиниться.