Улица в нашем загородном поселке – не место для выяснения отношений. Не пройдет и дня, как о моей стычке станет известно главным сплетницам района.
– Я не уйду, Лиля, – видя мое смятение, говорит Алекс. – Не раньше, чем мы поговорим.
Закусив губу, я всматриваюсь в темные окна. Кирилла дома нет, потому что нет его машины. Судя по выключенному везде свету, бабушка тоже уехала к себе, а я очень хочу разобраться во всем раз и навсегда.
– Пойдем, – бросаю подчеркнуто небрежно.
– Неужели позволишь мне войти в ваш дом? – иронизирует Алекс.
– Ты уже приходил, – огрызаюсь я, вспоминая его первое появление на поминках родителей.
– Без спроса, – соглашается он. – Сейчас ты приглашаешь меня.
– Это ненадолго.
Я открываю ключом дверь, замечая, как сильно трясутся руки. Прохожу в холл и тут же включаю свет. Полумрак и Алекс – плохая комбинация для моих напряженных нервов и живого воображения.
– Второй этаж, – бросаю я, без промедления двигаясь к лестнице.
Последнее, что мне нужно, – чтобы брат застал Ди Анджело у нас дома. А в мою комнату он никогда не приходит, поэтому там мы в полной безопасности. Алекс безропотно идет следом. Я слышу его легкую поступь за спиной и ощущаю на себе тяжелый взгляд, из-за которого жжет в области лопаток.
В моей комнате убрано. Хорошо, что сегодня тот самый день, когда к нам приходит домработница, и мой гость не видит бедлама, который я обычно оставляю после себя, когда куда-то собираюсь. Зато он видит букет цветов, которые подарил, на тумбочке у моей кровати.
– Мило, – комментирует он, с интересом оглядываясь по сторонам.
– Говори, что хотел. Я тебя слушаю, – запальчиво бросаю я, демонстративно складывая руки на груди.
– Да нет, это ты говори, – предлагает Алекс, как ни в чем не бывало опускаясь в кресло. – А я тебя послушаю.
На первый взгляд он успокоился, но это лишь иллюзия. Его взгляд остается мрачным, а в голосе, несмотря на то что он сдержан и мягок, мне чудится угроза. Внезапно по спине бежит холодок, и я непроизвольно ежусь. Впервые за долгое время мне не по себе в компании Александра, и я вдруг думаю, что пригласить его в дом было не самой удачной из моих идей. С другой стороны, я так устала от неизвестности. Лучше будет покончить со всем прямо сейчас.
– Это правда, что ты забрал у нашей фирмы контракт через три дня после смерти отца? – спрашиваю я, радуясь, что мой голос звучит спокойно и не выдает того, что творится внутри.
– Они пришли ко мне сами, – отвечает Алекс без тени сожаления на красивом лице.
Я думала, что готова к подобному, но сейчас меня словно пнули в живот. Алекс знает, о чем я говорю, и подтверждает то, что сказал мне брат! Наверное, я даже не осознавала, что где-то в глубине души у меня теплилась надежда, что все это – чудовищное недоразумение.
– И ты, конечно, не мог отказать! – язвлю я.
– Это бизнес, – произносит он безапелляционно.
– Идеальное оправдание всех твоих подлых поступков!
– Ну-ка, поясни, – угрожающе понижает он голос.
– Что здесь требует пояснений? Что ты забрал нашего крупного клиента?
– Еще раз говорю, они сами пришли ко мне. Если бы я не согласился сотрудничать с ними, они бы ушли к другим. Работать с твоим братом они категорически не хотели.
– Это почему?
– У него отвратительная репутация.
– Хуже, чем твоя?
В этот момент я боюсь, что перегнула палку. Лицо Алекса каменеет, глаза мечут молнии. Но я уже зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.
– Я все никак не пойму, что тебе нужно от меня, Алекс? – не унимаюсь я. – Удовлетворить свой праздный интерес? Насолить брату? Или чтобы я рассказала тебе о новом контракте нашей фирмы, который ты можешь забрать?
– Не говори ерунду, – бросает он. – Неужели все, что между нами было, ничего не значит для тебя?
– А что между нами было, Алекс? – восклицаю я, вскидывая руки. – Ты скажи мне! Ничего не значащая интрижка? Хитроумный план, который я не смогла разгадать?
– Мне нравится проводить с тобой время, и мы могли бы…
– Правда? – перебиваю я его. – Со мной тебе интереснее, чем с твоей итальянской невестой? Кажется, ее зовут Виттория?
Впервые на лице Алекса возникает намек на эмоции. Он ничего не отвечает мне, только прикрывает на мгновение глаза, но этот жест говорит мне больше, чем любые слова. Я чувствую острый укол в сердце и то, как болезненно сокращаются мышцы в желудке. И здесь брат меня не обманул.
– Откуда ты знаешь о Виттории? – чужим голосом спрашивает Алекс.
– Какая разница! Главное, что теперь я знаю, что все это время ты морочил мне голову. И не только мне! Как ты мог пасть так низко?
– Ты такая же, как твой брат, – выплевывает Алекс, глядя на меня почти с ненавистью. – Собираешь сплетни и ими живешь. Тебе плевать на людей и их чувства!
Гнев придает мне силы, и я воинственно вздергиваю подбородок.
– То есть в том, что ты изменяешь своей невесте и водишь меня за нос, виновата я? Да я благодарна Кириллу, что он открыл мне глаза на твои похождения!
– Виттория погибла в прошлом году, – цедит Алекс мрачно. – Вместо того чтобы марать ее имя в беседе со своим никчемным братом, ты могла спросить у меня обо всем напрямую. Врать тебе я бы не стал.
Я чувствую себя так, словно у меня из-под ног выдернули почву. Его невеста погибла? Как? Когда? Почему?
– Алекс… Я…
Я смотрю, как он поднимается с кресла и невидящим взглядом оглядывается вокруг – широкие плечи обтянуты тонкой рубашкой, смуглая кожа побледнела, желваки на скулах напряглись. Никогда еще он не казался мне таким умопомрачительно красивым и таким далеким, как сейчас.
– Ты такая же, как твой брат, – вновь произносит он неприязненно, словно для него это – самое ужасное ругательство.
Чтобы справиться с эмоциями, я прикусываю губу до крови.
– Я прошу прощения, – говорю я глухо, делая попытку приблизиться к нему. – Я не знала… Не думала.
Алекс пригвождает меня к месту мрачным взглядом.
– Я примчался, потому что опасался, что твой брат шантажирует тебя или принуждает прервать наше общение. Но ты…
Не сказанные слова повисают в воздухе, заполняя пространство между нами чем-то тяжелым и тягучим. Я сделала ему больно. Он делает мне больно в ответ. Это бесполезно. Нам никогда не понять друг друга.
– Я… Между нами всегда будет стоять прошлое, – говорю тихо.
– Ты дурочка, Лиля. – В его голосе звучит разочарование. – Но у тебя еще есть шанс поумнеть.
Эта фраза – одно из любимых высказываний папы, и на мгновение я ощущаю его утешительное присутствие в комнате. Мои глаза наполняются слезами, но усилием воли я заставляю себя собраться. Я поплачу, когда Алекс уйдет, а сейчас мне не стоит показывать ему свою слабость.
– Куда мне до вас с Кириллом! – выпаливаю я. – Вы оба манипулируете мной и обстоятельствами, думая только о собственной выгоде!
– Не сравнивай меня со своим братом!
– Почему ты так ненавидишь его? Когда-то вы дружили.
– Твой брат не умеет дружить. – Алекс презрительно щурится. – У него нет органа, которым он бы мог понять, что значит дружба. Этот мудак всегда в первую очередь спасает свою шкуру.
– Он мой брат! – осаждаю я его. – А ты находишься в нашем доме!
– И то правда. Ты такая же ханжа, как и он, – цедит Алекс, надвигаясь на меня. – Лицемерная, лживая сука!
Внезапно он оказывается совсем рядом. А внутри меня все взрывается возмущением от несправедливого обвинения.
Звонкий звук пощечины эхом разлетается в тишине комнаты. Потрясенные случившимся, несколько мгновений мы не отрываясь смотрим друг на друга. Алекс словно окаменел. Я дрожу, глядя, как на его щеке проявляется красное пятно, а моя ладонь начинает зудеть.
– Каким надо быть идиотом, чтобы попасться на твои невинные глаза и показную наивность. Я сдерживался, чтобы не торопиться. – Он внезапно хватает меня за затылок, а руку, ту самую, которой я его ударила, заламывает за спину. – Дать тебе время привыкнуть…
Я задыхаюсь. Мы так близко, что я ощущаю, как под тонкой тканью бьется его сердце. Жар его тела перетекает в мое. И когда Алекс прижимает меня к себе еще сильнее, я ощущаю, насколько сильно он возбужден. Сладостное удовлетворение от власти над ним переплетается в моем сознании с собственными желаниями и обидой.
– Пусти меня, – шепчу я, заглядывая в его темные глаза.
– Пустил бы, если бы мог, – выдыхает Алекс, а в следующий миг его губы сминают мои.
Этот поцелуй похож на безумие. Злость переплетается в Алексе с обидой и сожалением. Страсть – с отчаянием. Нежность – с желанием причинить боль. Опустошительный, сжигающий, заставляющий дрожать от нетерпения, он захватывает мое тело и разум настолько, что я не могу понять, какое из желаний внутри меня сильнее – оттолкнуть Алекса или прижаться к нему ближе.
Голова моя словно в огне, каждая нервная клетка пульсирует в собственном ритме, а тело пронзает болезненная дрожь. Разум кричит, что я должна остановиться, но тело, руки, губы его не слушают: пальцы путаются в жестких волосах на затылке Александра, бедра и грудь беспомощно прижимаются к нему, и я отвечаю на поцелуй со страстью, которую в себе даже не подозревала.
Продолжая терзать мой рот, свободными руками Алекс вытаскивает подол моей рубашки из-под ремня джинсов и проникает ладонями под одежду. Сильные пальцы пробегаются вдоль позвоночника, посылая сноп возбуждающих искр в мой мозг, сжимают основание шеи, потом возвращаются вниз и по-хозяйски ложатся на крестец. Так Александр еще никогда меня не касался. С какой-то неутомимой жаждой, граничащей с отчаянием, и обреченностью, которая прослеживается в рваных движениях и тяжелом дыхании, со свистом вырывающемся из его груди.
Я вдруг осознаю, что эта какофония чувств у нас одна на двоих. Учитывая наше прошлое и настоящее, я не хотела бы хотеть Алекса, но хочу. И он, я теперь это знаю наверняка, испытывает такую же двойственность желаний.
По степени неожиданности этот поцелуй сопоставим с тем самым первым поцелуем на выпускном. Александр тогда пришел незваным гостем и действовал напролом. Но, несмотря на прошедшее время и накопленный опыт, сейчас, как и тогда, у меня не получается устоять перед ним. Сознательно или нет, этот человек атакует все мои чувства. И если в самом нач