– О чем ты? – хмуро уточняю я.
– У отца, оказывается, было достаточно врагов, которые даже после его смерти не могут успокоиться.
– То есть ты уверен, что Александр ни при чем?
– Я не думаю, что он белый и пушистый, если ты об этом. И лучшими друзьями за три дня мы не стали, – парирует Кирилл с кривым смешком. – Но сейчас не он меня подставил – это я знаю точно. И, кажется, он всерьез о тебе тревожился.
– Он разозлился на меня, – произношу я, не в силах сдержать печальный вздох.
– На меня скорее, – нехотя признается он. – Он не дурак, понимает, что сама бы ты на такой побег не решилась.
– Вам с ним удалось поговорить?
– Если под разговором ты подразумеваешь то, что он схватил меня за грудки и прошипел в лицо, что если с тобой что-нибудь случится до того, как он тебя найдет, то он меня убьет, то да – мы поговорили.
– Неужели он так сказал?
– Я недооценил его особое отношение к тебе. Ты далеко пойдешь, сестричка.
Мне не нравится, каким тоном произносит это Кирилл и какой смысл вкладывает в эти слова, но я делаю вид, что не замечаю этого. Чересчур хрупкое между нами доверие, чтобы сейчас пытаться испытывать его на прочность.
– Какие у тебя теперь планы?
– Хотел бы смотаться в Испанию, но у меня подписка о невыезде, – невесело шутит брат.
– А если серьезно?
– Не знаю, Лиля. – Он разводит руками, как бы признаваясь в своей беспомощности. – Буду пытаться все исправить на работе. Офис встал после моего задержания. С этим нужно что-то делать. Возможно, мне нужна будет твоя помощь.
– Но что я могу? – удивленно спрашиваю я.
– Ты – Валиева, и ты не замешана в скандале. Нет лучшего времени для твоего официального появления в компании.
– Но я ничего не знаю о работе офиса, – растерянно напоминаю я. – Мне еще столькому предстоит научиться. Я даже сессию не закрыла.
– Это проще, чем кажется на первый взгляд. И я буду рядом. А с сессией, думаю, ты разберешься.
Глава 24
– И что, даже теперь, когда мы сдали сессию, не пойдешь со мной в клуб? – с негодованием спрашивает Аня.
– Не могу. Дядя в срочном порядке вызвал меня в офис. – С усталым вздохом я запихиваю в рюкзак тетрадь с конспектами по последнему сданному экзамену. – Я толком ничего не понимаю в работе фирмы, но приходится разбираться. У Кирилла запрет на посещение производства, а некоторые вопросы нужно решать на месте.
– Да уж, втянул тебя братец в историю, – не скрывая своего осуждения, произносит подруга.
– Он не виноват, – встаю я на защиту брата. – Он просто поверил не тем людям. Такое иногда случается.
– И что, вы уже вычислили «крысу», которая рыла под вас? – продолжает допрос Аня, которой я не так давно в общих чертах рассказала о проблемах с семейным бизнесом.
– Да, но пока ситуация кардинально не изменилась. Это все еще нужно будет доказать, а пока с уликами у нас проблемы. Честное слово в суде не предъявишь.
– И что, Кирилл реально может сесть в тюрьму? – спрашивает Аня.
– До этого не дойдет, – отвечаю я с уверенностью, которую на самом деле не чувствую. Чем больше я узнаю про закулисные дела семейной компании, тем сложнее мне верить в благоприятный исход этого дела.
– Может, хотя бы в выходные пошопимся вместе? Лето на дворе, а мне ходить не в чем. Можно было бы съездить в «Эдем» позагорать.
– Ань, не могу обещать, – с сомнением говорю я. – Ты же знаешь, я бы с удовольствием провела с тобой время, но столько всего навалилось разом.
– Знаю я, – вздыхает подруга. – А итальянец твой как?
– Никак. Я не видела его уже почти три недели.
– И не звонила.
– Не звонила, – подтверждаю я с неприятным сосущим ощущением в желудке, которое возникает всякий раз, когда я думаю о нашей последней встрече с Александром.
– Не знаю, Лиль, но мне кажется, ты несправедлива к парню. Он как заморский рыцарь в сияющих доспехах мотался за тобой по югу нашей необъятной Родины, а ты его динамишь. Он же сказал тебе практически прямым текстом: «Позвони мне».
– Это непросто сделать после всего.
– Ну а что такого-то ты сделала? – недоумевает Аня. – Подумаешь, уехала на несколько дней, его не предупредив. Он же тебе не отец, чтобы ставить его в известность о каждом своем передвижении. Я думаю, ты зря себя накручиваешь. Я же вижу, что он тебе очень нравится, – значит, нужно звонить. Потом станешь жалеть, но будет поздно. Такие Алексы на рынке холостяков нечасто встречаются.
Я печально усмехаюсь в ответ на заключения Анюты и закидываю лямку рюкзака на плечо. Если бы только все было так просто, как говорит подруга.
В первые дни после возвращения я действительно очень хотела позвонить Александру – во мне горел огонь нетерпения, который призывал меня как можно скорее восстановить мосты, которые я так бесшабашно подожгла. Но чем больше времени проходило, тем сильнее становилось ощущение, что сейчас мне не стоит пороть горячку. Все, на что я решилась, – это простое «Спасибо за все» в эсэмэс, на которое мне пришло столь же лаконичное «Пожалуйста, Лиля».
Возможно, если бы у меня было больше свободного времени, я бы не выдержала и позвонила Александру, но напряженная сессия и растущие, словно снежный ком, проблемы фирмы не давали мне передохнуть. Так что каждый вечер я валилась с ног от усталости и засыпала, едва моя голова касалась подушки.
– Значит, до выходных? – с лукавой улыбкой спрашивает Аня, возвращая меня к реальности.
– Я постараюсь, – отвечаю я, посылая ей воздушный поцелуй.
Расставшись с подругой, я забираю с парковки машину и еду на другой конец города, чтобы встретиться с дядей и его советниками на производстве «РусПринт». Эта компания – гордость отца. Он все мечтал расширить производство, купив еще одну типографию, но в итоге мы с Кириллом, папины наследники, можем потерять все, что он создавал таким трудом. Думать об этом не хочется, но после вчерашней встречи с финансовым отделом надежд на радужный финал этой истории у меня мало.
С тоской вспоминаю времена, когда я была маленькой и папа несколько раз брал меня с собой на производство. Помню, как ходила по шумным коридорам типографии, вдыхая запах краски и бумаги, и с интересом следила за работой огромных станков. И вот спустя столько лет я снова здесь. Но со мной нет папы. Коридоры почти опустели, а раскатистый гул нескольких станков сменился монотонным жужжанием одной копировальной машины.
– Ну, раз все в сборе, давайте начинать, – говорит дядя, когда я опускаюсь в кресло напротив.
В кабинете кроме нас с ним присутствует уже знакомый мне начальник финансового отдела и тучная женщина в очках, которую я вижу впервые.
– Лилия, это Светлана Валерьевна, начальник отдела кадров, – приходит мне на выручку дядя.
– Приятно познакомиться, – говорю я с дружелюбной улыбкой, но в ответ получаю лишь скептический взгляд.
– У меня все готово, – говорит женщина, обращаясь к дяде, и раскатывает на столе большой ватман. – Я могу сократить расходы на нужную вам сумму, только если сокращу персонал на треть.
– На треть? – ахаю я от неожиданности. – Разве мы говорили о сокращении?
Три пары глаз раздраженно смотрят в мою сторону, словно указывают мне на мое место.
– Нам придется это сделать, если мы хотим сохранить компанию на плаву, – с нажимом заявляет финдиректор. – Иначе – только банкротство.
– Но вчера вы говорили…
– Вчера у нас еще был контракт с «Холмингсом», от которого они отказались сегодня утром. А мы уже понесли траты, закупив под них бумагу.
– Кирилл знает об этом? – с бешено бьющимся сердцем спрашиваю я.
– Он знает.
– Но сокращать людей… – От волнения я набираю в легкие побольше воздуха. – Должен быть другой выход. Нельзя так. Папа бы никогда этого не позволил. Многие сотрудники работают в нашей компании более десяти лет.
– Если мы не уволим треть, рано или поздно лишимся всех, ты это понимаешь? – спрашивает дядя. – Сейчас нам не до сантиментов.
– Нужно еще подумать, – упрямо говорю я.
– Я уже думал. Мы все здесь думали. – Его голос звучит снисходительно и немного раздраженно. – Светлана Валерьевна, покажите ваши графики, чтобы мы наглядно понимали, какие позиции будем сокращать.
По мере того, как начальник отделка кадров монотонно объясняет, что и как будет происходить в компании в ближайшее время, у меня на глазах закипают слезы. Столько людей лишатся работы… Папа бы подобного не допустил.
– Если вы все решили, что нужно от меня? – спрашиваю я, не выдерживая, когда в разговоре всплывает знакомая фамилия одного из рабочих.
– Ты совладелица компании, – напоминает дядя. – Без тебя такие решения не принимаются.
– Я против такого решения. Нужно найти другое.
Неодобрительные взгляды, демонстративные вздохи… Наверное, думают, за что им такая дурочка свалилась на голову, а я даже не могу их винить. Я действительно ничего не понимаю в бизнесе, но я знаю, что так поступать с людьми, которые отдали компании столько сил, нельзя.
– Предложи другое. – Дядя откидывается в кресле и посылает мне откровенно насмешливый взгляд. – Мы с удовольствием послушаем.
– У меня его нет. Мне нужно время. Я хочу поговорить с Кириллом, – отвечаю я твердо.
– У нас времени нет.
– Сейчас шесть вечера, – говорю я, вставая с кресла. – Полагаю, что до завтрашнего утра это может подождать.
– И что, ты думаешь, произойдет за ночь? – раздраженно интересуется дядя. – Чудо?
– Именно так! – огрызаюсь я, распахивая дверь кабинета, чтобы покинуть общество враждебно настроенных людей. Но стоит мне сделать лишь шаг на выход, как я оказываюсь застигнута врасплох возникшей прямо передо мной широкоплечей фигурой Александра Ди Анджело.
– Привет, – смущенно лепечу я, неловко отступая назад.
– Привет, – отзывается Алекс, без стеснения разглядывая мое покрасневшее лицо. – Уже уходишь?
– Ухожу, – подтверждаю я сдавленным голосом. – А ты что здесь делаешь?