Товарищ Берзин посла л вперед двухорудийную батарею, стараясь продвинуть орудия возможно ближе к особняку Морозова. Одно орудие, а именно то, которым командовал стрелок Буберг, удалось продвинуть к особняку Морозова шагов на 300.
Ровно в И час. 30 мин. комбриг Дудин сообщил мне об этом по телефону и просил разрешения открыть огонь.
Наступил решительный момент. Орудие Буберга было наведено прямо в окна морозовского особняка… Дальнейшее промедление было недопустимо, ибо пулеметным огнем с крыши особняка Морозова могла быть истреблена вся орудийная прислуга, и тогда пришлось бы пустить в дело тяжелую артиллерию.
Сообразив все это, я взял телефон и продиктовал комбригу Дудину приказ: «Огонь и атака!»
Надо сказать, что в это время происходила артиллерийская стрельба и на других боевых участках, но она особого значения не имела.
Как выяснилось после ликвидации мятежа, в то время когда Берзин открыл огонь, в особняке происходило заседание левых эсеров. Первый снаряд разорвался в комнате рядом с заседанием. Второй снаряд тоже. Следующие выстрелы картечью были произведены по крышам и балконам. Оглушительные разрывы гранат произвели ошеломляющее действие на участников заседания; они бросились на улицу и, спасаясь от картечи, разбежались в разные стороны. За главарями побежали и их войска.
Дальнейший ход действий и ликвидация восстания. Вслед за этим 1-й латышский полк двинулся вперед, захватил помещение ВЧК и освободил сидевших в погребе тт. Дзержинского, Лациса и Смидовича.
Оказалось, что левые эсеры бежали с такой поспешностью, что забыли снять своих часовых. По другой версии, они хотели найти новое помещение для штаба и «правительства», но появление латышей заставило их поспешно удалиться.
Ровно в 12 час. комбриг Дудин донес мне по телефону, что левые эсеры бегут. Комбригу Дудину было приказано организовать преследование.
Около 14 час. весь район, занятый левыми эсерами, был в наших руках. Все войска, бывшие под нашей командой, собрались около здания ВЧК.
Около 15 час. я получил доклад от комбрига Дудина, что преследование организовать ему не удалось, так как войска заявляют, что они очень устали. Кто-то предложил двинуть для преследования 9-й латышский стрелковый полк, который все время оставался в Кремле.
Мы с тов. Подвойским отправились пешком в Кремль. Лично я не был уверен, что наша миссия увенчается успехом, так как мне было хорошо известно внутреннее состояние этого полка. Командира полка разыскали не скоро. Но от него никаких распоряжений мы не добились. Он ссылался на то, что полком ведает председатель полкового комитета. Пошли за председателем полкового комитета, которого удалось разыскать при содействии коменданта Кремля.
Я изложил цель нашего посещения и просил нарядить в наше распоряжение один батальон. Председатель полкового комитета ответил, что он не уполномочен на такие распоряжения, и сказал, что соберет полковой комитет и предложит решение вопроса на его усмотрение. Товарищ Подвойский покачал головой и, по-видимому, начинал терять терпение. Несмотря на свое высокое положение в военном ведомстве (тов. Подвойский состоял членом Большой военной коллегии и являлся одним из народных комиссаров по военным делам), тов. Подвойский в данном случае оказывался слабее полкового комитета.
Мы стояли во дворе и ожидали решения. Наконец появился председатель полкового комитета и сообщил, что полковой комитет решил не давать стрелков для преследования, так как 9-й полк составляет гарнизон Кремля и не имеет права ослаблять его оборону. Товарищ Подвойский вышел из терпения и категорически сказал председателю полкового комитета: «Товарищ, полковые комитеты давно упразднены, пришлите командира полка».
Командир полка получил от Подвойского приказ немедленно выделить не менее одной роты и прислать к нему. Через полчаса командир полка привел один дозор в составе около двадцати человек, который и был направлен к Сокольникам.
Для преследования был отправлен инженерный батальон на грузовиках.
После разгрома в Трехсвятительском переулке левоэсеровские войска покинули Москву и направились в сторону Ярославля.
Выступление левых эсеров в Москве 6 июля было сигналом для штурма против советской власти. По этому сигналу поднялись восстания в Москве, Ярославле, Ленинграде, на Волге, на Урале.
По этому сигналу поднял мятеж главнокомандующий Восточным фронтом Муравьев и повернул против Москвы фронт всей заволжской контрреволюции.
Но пролетарская революция обладала достаточными силами. Она разгромила мятежников и уничтожила контрреволюцию.
И. Ф. Федько1897–1939
Из военных округов страны Киевский округ являлся особым. С ним мог сравниться еще Белорусский: в них войска прикрывали опасное западное направление. В Германии агрессивный фашизм набирал силу, и угроза его нападения все более возрастала. С арестом Якира командующим в Киев назначили командарма 2-го ранга Ивана Федоровича Федько.
Немногие военачальники гражданской войны удостаивались двух орденов Красного Знамени. У Федько их было четыре. Таких в Красной Армии было всего четыре человека: он, Федько, и еще Блюхер, Вострецов и Фабрициус.
Его боевой путь не отличался от боевого пути военачальников, рожденных и выпестованных революцией.
Родился в крестьянской семье на Сумщине. Был призван в царскую армию в 1916 году, участвовал в боях первой мировой войны. Затем окончил Киевскую школу прапорщиков. Летом 1917 года солдаты 35-го запасного пехотного полка, расквартированного в Феодосии, избрали его командиром батальона.
В гражданскую войну в 1918–1919 годах Федь-ко командовал колонной, наступавшей на Северный Кавказ. Эта колонна наступала на станцию Песчанокопскую. Разведка донесла, что там сосредоточены отборные офицерские части, превосходившие по силам красных.
— Нельзя наступать. Нужно выждать подхода резервов, — высказывались многие, но начальник колонны Федько решил по-своему:
— Надо атаковать на рассвете!
Атака для белогвардейцев была столь внезапна, что они не просто отступили, а бежали в одном белье.
В мае — июне 1919 года Иван Федорович является членом Революционного военного совета Крымской республики и заместителем командующего Крымской армией.
Переведенный на Южный фронт, Федько вступает в должность командира 58-й стрелковой дивизии, являющейся основой Южной группы 12-й армии. В ходе неравных ожесточенных боев группа оказалась отрезанной от основных сил армии и почти окруженной.
В начале сентября части Южной группы начали прорыв на север. Несмотря на попытки петлюровцев и деникинских частей разгромить их, советским частям удалось прорваться через боевые порядки врага. Трудный 500-верстный переход по неприятельским тылам завершился их соединением с главными силами 12-й армии. За этот переход Федько был удостоен ордена Красного Знамени.
Вторым орденом он был награжден в июне 1921 года. В приказе РВС Республики указывалось: «Награждается вторично орденом Красного Знамени начальник 46-й дивизии тов. Федько за храбрость, мужество и искусное руководство действиями дивизии в боях на врангелевском фронте…»
После гражданской войны, признавая в нем героя-самородка, Федько направляют на учебу в Военную академию, которую он с блеском кончает.
Федько назначают командующим 13-м стрелковым корпусом и направляют в Среднюю Азию на борьбу с басмачеством. За умелое командование он удостаивается ордена Трудового Красного Знамени Таджикской ССР.
До вступления в должность командующего Киевским военным округом в 1937 году Иван Федорович служил в Кавказской Краснознаменной армии, Приволжском военном округе, в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии.
В 1938 году он удостаивается ордена Ленина, повышения в звании — командарм 1-го ранга, в должности — первый заместитель народного комиссара обороны.
Состряпав «дело о заговоре», умельцы из НКВД организовали очную ставку подследственных с Федько. Пригласили Сталина.
Под угрозой пытки арестованные указали на Федько как на их сообщника, подтвердив свои ложные показания. Попытки командарма опровергнуть гнусный навет оказались безуспешными. Тогда он обратился с письмом к Сталину. В нем он писал: «…В мое сознание не вмещается представление о том, что я оказался под тягчайшим подозрением, что я являюсь предателем партии и Родины и военным заговорщиком, что я обманул своих избирателей. Что может быть чудовищнее совершившегося события для меня, которому Вы, партия и тов. Ворошилов оказали величайшее доверие. Это самое тяжелое, что заставляет сжиматься до острой боли мое сердце…»
Ответ на письмо не пришел, и он послал второе. Но не было ответа и на него. Тогда командарм решил обратиться непосредственно в НКВД с целью установления его невиновности.
Узнав о том, Ворошилов попытался отговорить его от этой затеи: «Не надо ходить к Ежову… Вас там заставят написать на себя всякую небылицу. Я прошу вас, не делайте этого».
«Но Федько не отступил от задуманного, — рассказывал присутствовавший при этом адъютант Ворошилова. — «Нет, я пойду, но ничего там подписывать не буду». «Вы плохо знаете обстановку, — произнес нарком. — Там заставят вас признаться. Не надо вам ехать туда, прошу вас».
Все получилось так, как предсказывал Ворошилов. Уже на третий день после ареста Федько, не выдержав пыток и истязаний, написал на имя Ежова заявление, в котором указал, что еще в 1932 году он был вовлечен в заговор и знал об антисоветской организации Тухачевского.
В. М. Орлов1895–1938
Тяжкий каток репрессий прошелся и по флоту. Одним из первых был арестован заместитель наркома обороны, начальник Военно-Морских Сил СССР, флагман флота 1-го ранга Владимир Митрофанович Орлов.
Родился он в Херсоне. До военной службы учился в Петербургском университете на юридическом факультете. В 1917 году окончил школу мичманов и служил вахтенным начальником на крейсере «Богатырь». В 1918–1920 годах Орлов назначается начальником политотдела Балтийского флота. Участвовал в боях против войск генерала Юденича.