Конечно, порой он был груб, не мог сдержать себя в разговоре, но попробуй быть другим в сумасшедшей круговерти, когда каждый шаг продвижения или отхода давался ценой многих человеческих жизней. Да только ли он был таким? Податливых и мягкосердечных начальников не очень жаловали, считали их неспособными выполнить ответственные задания.
А между тем, хорошо знавший генерала маршал Конев давал ему такую характеристику: «Это был военачальник, способный руководить крупными войсковыми соединениями. Если взять в совокупности все операции, проведенные им во время войны, то они вызывают к нему уважение. В частности, надо отметить, что он проявил и мужество, и твердость в трудные времена Сталинградского сражения, воевал, как говорится, на совесть и со знанием дела… С именем генерала Гордова связан ряд операций, успешно проведенных армиями, находившимися под его командованием».
В отличие от Сталинградского, на Западном фронте было относительное спокойствие. Больших операций не проводилось, и войска в основном держали оборону. Позиции 33-й армии находились восточнее Вязьмы. Почти неделю генерал Гордов пребывал в полках и дивизиях, лазил по траншеям, изучал расположение врага, его уязвимые места, общался не только с командирами, но и с солдатами, не упуская из внимания даже на первый взгляд малозначимое.
На совещании с офицерами он со всей решительностью потребовал:
— Отсиживанию в обороне приходит конец. Наступил черед наступлению. А потому нужно учить солдат наступать, взаимодействовать с артиллерией, танками. Окопную болезнь из солдата вон!
И начались бесконечные учения, днем и ночью, стрельбы, даже обкатка сидящих в траншее солдат танками. Казалось, генерал старался вселить в каждого свое бесстрашие и мужество.
И вот настал долгожданный черед. Войскам предстояло провести Ржевско-Вяземскую операцию по ликвидации выступа, образованного в ходе немецкого наступления. Операция началась 2 марта. Весенняя распутица, лесистая местность, болота. На каждом шагу умело возведенные заграждения, сковывающие маневр, однако войска 33-й армии ничто не могло сдержать. На десятые сутки они ворвались в Вязьму. В результате этого удара враг был отброшен от Москвы на 160 километров.
А потом были Спас-Деменская, Ельнинско-Дорогобужская, Смоленско-Рославльская операции и во всех войска Гордова действовали на решающем направлении.
31 августа 1943 года войскам 33-й армии и его командующему была объявлена в приказе Верховного главнокомандующего благодарность за освобождение города Ельни. В их честь над столицей прогремел салют. За умелое командование Гордову присваивают воинское звание генерал-полковник.
Пятнадцать раз отмечалось его имя в приказах Верховного. Немногие военачальники добивались такой высокой чести.
В марте 1944 года генерал Гордов, сменив генерал-лейтенанта Рябышева, вступил в командование 3-й гвардейской армией. Летом начались бои за освобождение Западной Украины и Польши. Действуя на направлении главного удара 1-го Украинского фронта, войска 3-й гвардейской стремительно продвигались на запад. Пройдя с боями более 250 километров и с ходу форсируя реки, они овладели стратегически важным Сандомирским плацдармом на Висле. Отсюда войска маршала Конева в январе 1945 года устремились к границам Германии. В апреле и мае 3-я гвардейская армия участвовала в Берлинской операции.
Войну Василий Николаевич завершил в Праге. Спешно перегруппированная его гвардейская армия участвовала в завершающей Пражской операции. В ночь на 9 мая ее передовые части вступили в Прагу. Сам же командующий удостоился чести быть первым начальником гарнизона столицы Чехословакии.
В том же году Гордов возвратился в родные края, в Куйбышев, командующим войсками Приволжского военного округа.
В начале января 1946 года на общем собрании колхозники одной артели выдвинули его кандидатом в депутаты в Верховный Совет СССР. Вскоре последовали встречи с избирателями Сергиевского округа. Его встретили тепло, видели в нем не только депутата, но и заслуженного земляка, отдавшего жизнь людям. О его делах говорили награды: Звезда Героя, два ордена Ленина, три Красного Знамени, Красная Звезда, а о полководческом таланте — три (!) ордена Суворова 1 — й степени и той же степени орден Кутузова.
После официальной части, когда Василий Николаевич сошел со сцены, его обступили, посыпались просьбы. Просил помощи и председатель колхоза: хотя бы тракторишко какой списанный или автомашину. Весной-то не на чем пахать, придется коров впрягать.
— Коро-ов? — не поверил Василий Николаевич.
— А ежели они не потянут, то и баб впряжем.
После того, что он видел в поверженной Германии, не верилось, что такое могло быть. Но и в других хозяйствах положение было не лучше.
Однажды разговаривая со своими помощниками, Гордов сказал, как отрубил:
— Тех, кто довел крестьянство до такого положения, надо судить! И как только народ терпит!
Этого было достаточно, чтоб к генералу вызвать подозрение и учинить слежку. А летом нагрянула комиссия с проверкой состояния дел, но все уже было предрешено. В ноябре пришел приказ: уволить из армии подчистую, по болезни. Но ведь он-то абсолютно здоров!..
Впрочем, в то лето многие боевые генералы были уволены из рядов армии. Неожиданно сместили с высокого поста и маршала Жукова. Отправили командовать второразрядным округом.
Теперь за каждым шагом Гордова следили, фиксировали, доносили. Даже на московской квартире приладили подслушивающее устройство.
В январе 1947 года на имя Сталина поступила справка о записанном оперативной техникой разговоре генерала Гордова с женой. Справку подписал председатель Комитета Государственной безопасности Абакумов. К справке прилагался текст подслушанных разговоров Гордова с женой и сослуживцем. Абакумов назвал генерала явным врагом советской власти и просил у Сталина разрешение на арест и предание суду, его — депутата Верховного Совета СССР, Героя Советского Союза, боевого генерала.
После того, как содержание подслушанного и записанного разговора было прочитано, возражений против ареста не последовало. «Что меня погубило, так это то, что меня избрали депутатом, — говорил жене опальный генерал. — Я поехал по районам, и когда я все увидел, все это страшное — тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это. У меня изменились настроение, мысли, я стал высказывать их тебе, еще кое-кому, и это пошло как платформа. Я сейчас говорю, у меня такие убеждения, что если сегодня уберут колхозы, завтра будет порядок, будет рынок, будет все…»
Когда генерала не стало, появилась версия, что прототипом отрицательного персонажа Горлова из пьесы А. Корнейчука «Фронт» послужил командующий Сталинградским фронтом генерал Гордов. И различие-то всего в одной букве!
Сам автор пьесы вряд ли бы решился вывести в отрицательные персонажи генерала, которому сам Сталин доверил наиважнейший в то время боевой участок. За автора это сделали «доброжелатели». К сожалению, эту версию подхватили и непрозорливые журналисты. Появившаяся версия была попыткой возвести на незаслуженно пострадавшего генерала навет и тем самым снять часть вины за содеянное беззаконие.
И еще. В некоторых изданиях можно встретить сообщение о дате смерти Василия Николаевича Гордова — 12 декабря 1951 года. День и месяц его рождения совпадают с днем смерти. Однако дата эта неверна. Генерал был расстрелян 24 августа 1950 года. Подтверждение тому — документы.
Г. И. Кулик1890–1950
В одну ночь с генералом Гордовым был расстрелян и его заместитель, сослуживец по штабу округа и — по определению суда — его сообщник, генерал-майор Кулик. Перед войной он имел звание маршала и занимал ответственную должность в руководстве Советской Армии.
Однажды автору этих строк довелось его видеть. Весной 1944 года, незадолго до отправки на фронт, наша гвардейская дивизия проводила в районе Щелково и Ногинска многосуточное учение. Офицеров предупредили, что возможно за учениями будет наблюдать сам Кулик, а потому действовать следует не как-нибудь, а строго по уставу, с полной отдачей сил, проявлять сметку, сообразительность.
— Это какой же Кулик? Неужели Маршал Советского Союза?
— Тот самый, — отвечал полковник. — Только теперь он не маршал, а генерал.
О грозном военачальнике ходили разные слухи. Будто бы он в первые дни войны попал в Белоруссии в окружение и там, сменив маршальский мундир на крестьянский кожух, с превеликим трудом добрался до Москвы, и его вид вызвал гнев у Сталина. Другие утверждали, что, будучи маршалом, Кулик командовал под Ленинградом армией. Третьи доказывали, что маршал Кулик был в Ростове, когда войска Южного фронта наносили там знаменитый контрудар по немецкой танковой армии Клей-ста. Словом, толковали о нем разное…
На учении рота, которой я командовал, находилась на марше впереди, составляла головную походную заставу. Скрипя тормозами, подкатил на «виллисе» командир дивизии полковник Блажевич, потребовал доложить ему обстановку. Я начал было говорить, как на дороге показался черный лимузин.
— Он! Кулик! — воскликнул полковник и торопливо стал расправлять на шинели складки.
Из лимузина вышел высокий и тучный генерал. Шинель небрежно застегнута на пуговицы, чуть сдвинута на затылок папаха.
— Товарищ генерал-лейтенант… — браво козырнув, начал полковник.
Тот небрежно махнул рукой.
Так впервые и единственный раз мне довелось увидеть разжалованного маршала.
Очередное заседание Главного Военного совета состоялось, как всегда, в кабинете наркома. За большим столом восседал председатель совета Ворошилов, остальные члены заняли места за приставным длинным столом. Раньше всем места' за ним не хватало и поэтому сидели на стульях вдоль стен. Однако на этот раз совет был немногочисленным. После проведенной в армии чистки его состав сильно сократился. Не стало Тухачевского, Якира, Убореви-ча, Гамарника, Алксниса и других военачальников. Их расстреляли как «врагов народа», а вместо них избрали новых членов.