– Ну? – проявила я заинтересованность.
– Блондин!
– Э?..
– Блондин, точно, – сказал Отто, сотворив хиленький огонек – мой лучший друг никогда не был силен в практической магии.
– Живой?
– Живой. Но без сознания. Ты можешь его водой обрызгать?
Я неопределенно помахала руками в воздухе, что должно было значить «вряд ли у меня сейчас получится сотворить дождичек».
– Понятно, – сказал полугном и завозился в зарослях.
Я поднялась, отряхнула юбку от пыли и пошла полюбопытствовать.
Под забором в бурьянах действительно лежал Блондин. Выглядел он не ахти – порванная рубашка, разбитые губы, очень бледное лицо. Лим слабо дышал, веки у него подрагивали. Мой лучший друг ощупывал его конечности на предмет переломов.
– Отто, – сказала я, – можно я его пну?
– Зачем?
– А просто. Он у меня много крови попил.
– Ола, пинать поверженного и беззащитного недруга – подло.
– Он меня изнасиловать хотел, – напомнила я, горя жаждой мести.
– Но ведь не изнасиловал, – возразил Отто. – Только хотел. Вот и ты только хоти его пнуть.
– Ты считаешь, что это равноценно? – возмутилась я. – Никогда не думала, что ты – шовинист!
– Я правдолюб, – с достоинством ответил полугном. – Бери его за руки – и понесли.
– Куда это еще?
– К целителям.
– Ты предлагаешь мне его тащить к целителям? – возмутилась я.
– Ну не бросать же его здесь.
– Это не мы его здесь бросили.
– Имей хоть капельку доброты, – сказал полугном, решительно беря Лима за ноги.
– Добрыми делами прославиться нельзя, – пробурчала я, хватая Блондина за руки. – Учти, что мы совершаем ошибку.
– Если мы этого не сделаем, то меня будет мучить совесть. А тебя – нет?
– Не знаю, – честно ответила я, пытаясь разыскать внутри себя признаки существования совести.
Блондин оказался очень тяжелым, особенно если принимать во внимание тот факт, что я сама слегка покачивалась. Мы выволокли бесчувственное тело на дорогу и немного пронесли, после чего я уронила свою половину. Голова Блондина стукнулась о землю с глухим звуком.
– Ты его добьешь! – сказал Отто.
– Слушай, а где у человека центр тяжести? – задумчиво спросила я.
– Не знаю, – озадачился полугном. – Наверное, где-то возле пупка.
Я шагами измерила тело Блондина и сказала:
– Ты бери его за руки. Там, где руки, там он тяжелее.
– Он везде одинаково тяжелый, – ответил Отто, поочередно пытаясь поднять Лима и за руки и за ноги.
– Нет, – упорствовала я. – За ноги его нести легче. Вот я его и понесу!
– А не боишься, что из его ботинок вонять будет?
– Не будет, он же аристократ! Он носки каждый день меняет, – но на всякий случай наклонилась и понюхала.
– Я тоже каждый день меняю, хоть я и не аристократ, – обиделся полугном.
Мы снова взялись за конечности Блондина и потащили его в направлении Дома Исцеления.
– Извините, а что это вы делаете? – раздался за нами хрипловатый баритон с легким акцентом.
Я от неожиданности выпустила из рук ноги Блондина, Отто же аккуратно положил свою часть тела на дорогу и обернулся на голос.
– А, это ты, Живко! – обрадовался он.
– Кто это такой? – прошептала я.
– Ты что, не узнаешь? Это же орк, который к твоей младшей клинья подбивал.
Я зажгла огонек и присмотрелась. Действительно, он – крючковатый орлиный нос, большие миндалевидные глаза, жесткие черные волосы схвачены в высокий хвост.
– Извини, не признала. А ты что, его знаешь? – спросила я у полугнома.
– Да, – сказал тот. – На ярмарке и познакомились, когда ты его от сестрицы отогнала. Я подумал, что лишнее знакомство никогда не помешает.
Валяющийся на дороге Блондин издал тихий стон.
– Кто это? – спросил Живко. – И куда вы его тащите?
– На мясо мы его несем себе в кладовую, – ответила я. – На зиму запасаемся.
Орк ошеломленно уставился на меня, захлопав глазищами. Это зрелище мне понравилось, и я решила дурачиться дальше.
– Не слушай ты ее, – начал Отто, но я перебила полугнома и сказала извиняющимся голосом:
– Ладно, я пошутила. На самом деле мы несем его в ближайший сарай, чтобы устроить там гнусную оргию.
Лучший друг ткнул меня в бок так сильно, что я согнулась.
– В Дом Исцеления мы идем, поможешь донести? Сам же видишь, помощник из Олы никудышный.
Я решила промолчать – ляпнула бы опять что-то, и мне бы пришлось дальше тащить отнюдь не легкого Блондина. Поэтому я молча пошла за парнями, ловко несущими постанывающего Лима.
– И кто это его? – спросил Живко.
– Не знаю, – ответил Отто. – Мы с ним очень давно не пересекались, и я не в курсе его дел. Может, не поделили что-то. Хотя не знаю, кто бы мог осмелиться поднять на него руку – у Блондина папаша очень влиятельный.
– Кто-то еще более влиятельный, – предположил Живко и улыбнулся мне.
От его улыбки, сверкнувшей в тусклом свете уличных фонарей, меня обдало жаром. Такой мужчина, а я, как всегда, выгляжу ужасно! Волосы растрепались, выпившая, еще и угораздило в пыль сесть! Эх! Я вспомнила Томну, факультетскую модницу, всегда аккуратную и ухоженную, как будто сошедшую с обложки журнала о жизни королевского двора. Мы подходили уже к Дому Исцеления, когда я приняла решение не показываться перед Живко в ярко освещенном приемном покое. Иначе никакой улыбки больше никогда я от него не дождусь – только гримасы ужаса.
– Отто, я вас здесь подожду, на лавочке. Не хочу я к целителям идти.
Полугном, шумно дыша, пожал плечами. Как хорошо, что нам встретился орк! Если даже Отто умаялся нести упитанного аристократа, что уж тогда говорить обо мне!
Я села на ближайшую лавочку и зябко обхватила себя руками – время было давно за полночь, стало холодать. Вот уж не везет так не везет! Из-за желания показаться Живко привлекательнее, чем я есть, приходится сидеть на холодной лавке, вместо того чтобы сидеть в тепле у целителей и пить горячий чай. Наверное, мужчины были созданы для испытания нас на прочность.
– Ола, вставай, простудишься и откосишь экзамен! Я что, сам отдуваться буду? – Оказалось, что я незаметно для себя задремала.
– Холодно, – сказала я, клацая зубами.
Отто молча надел на меня свою жилетку. Меня как будто придавило к земле.
– Ты там кирпичи носишь? – удивилась я тяжести одежды.
– Так, по мелочи, – уклонился от ответа полугном.
– Что там Блондин?
– Избили и ядом насильно напоили. Если бы мы его не нашли, то к утру точно бы дуба дал, – сказал Отто. – А так проваляется у целителей пару дней, и все будет нормально.
– Плохой был яд, некачественный, – вздохнула я.
– Да не в том дело, он, как и любой аристократ, каждый день яды по чуть-чуть принимал, чтобы организм приучить. Мне это целители рассказали, – сообщил лучший друг.
– А где Живко?
– Домой ушел, как только мы Блондина целителям отдали. Он человек деловой, это мы с тобой просто так по улицам ночью шляемся.
– Ничего не просто так, – обиделась я. – Мы шли с конкретной целью – домой попасть. Я, во всяком случае, так хотела. Это ты вечно по сторонам глазеешь.
– Ах так! – запыхтел Отто.
– Это еще не все, – разошлась я. – Ты почему меня под ребра стукнул? Чуть не сломал! И Блондина пнуть не дал, что ему, хуже бы от этого было?
– Замолкни, ты ерунду несешь! – возмутился Отто. – Тебе вообще пить вредно, ты злая становишься.
– А ты? Тоже мне правдолюбец нашелся! Нам экзамен послезавтра… уже завтра сдавать, а мы полночи из-за Блондина прошатались!
– А ты бесчеловечная и немилосердная! О Бездна, с кем я связался! – заорал полугном, пытаясь снять с меня свою жилетку.
– Кто из нас еще бесчеловечный! А раздевать бедную девушку посреди улицы у тебя совести хватает?
Отто от избытка чувств дернул меня за волосы, я же вцепилась ему в бороду. Ура, деремся! Напряжение дня с его плохими новостями и подзаборными явлениями, к которым присоединялось похмелье, начало немного уходить.
– Стоп, стоп, стоп! – Чьи-то сильные руки расцепили нас с Отто.
– Отстань, Ирга, не мешай выяснять отношения с этой… этой…
Я плюнула в сторону полугнома, но в темноте не было видно – попала или нет. Ирга легко поднял меня на руки, прижал к себе, удерживая от активных действий, и еще раз повторил:
– Стоп, ребята, вы чего? Хотите, чтобы сюда сбежалась вся ночная стража?
– Завтра поговорим, – прошипела я Отто.
– Жилетку отдай, – буркнул он. – И не забудь, что у нас завтра консультация перед защитой.
– Что ты здесь делал? – спросила я у Ирги.
– Шел с работы. А вот вы что тут делали посреди ночи?
Я рассказала Ирге о нашей находке в бурьянах.
– Как ты думаешь, кто это его? – поинтересовалась я.
Некромант пожал плечами:
– Блондин со своими методами «сотрудничества» многим перешел дорогу. Ну что, отвести тебя в общежитие или пойдешь ночевать ко мне? – Возлюбленный бережно укутал меня в свою легкую куртку.
– Я к тебе не пойду, у тебя есть нечего, – сказала я, пытаясь вспомнить о собственных продуктовых запасах. Ладно, если ничего не найду, поживлюсь у Лиры в буфете.
– Почему нечего? Я вчера вечером купил продуктов, – ответил Ирга.
– Тогда пойдем к тебе, – сказала я, от усталости еле передвигая ноги.
Засыпая на ходу, в квартире Ирги я переоделась в его рубашку, выпила стакан молока с медом и отключилась, едва коснувшись головой подушки.
– Ола, милая, вставай!
– Отстань от меня. – Я попыталась спрятаться под одеяло, но жестокий некромант начал щекотать мне пятки. – Ирга! Ай, ну перестань!
– Ола, я был бы рад, если бы ты продолжала храпеть у меня под боком и дальше, но тебе пора на консультацию.
– Я не храпела!
– Хорошо, хорошо, мне послышалось. В любом случае – пора вставать.
Я поднялась и, чувствуя себя недоделанным зомби, поплелась к маленькому зеркальцу, висящему около буфета. О ужас! На меня смотрело нечто с мешками под глазами, опухшим лицом и всколоченными волосами – ни умыться, ни расчесаться я вчера, точнее, сегодня под утро так и не собралась.