видуальных занятий на лето, чтобы они могли полноценно готовиться к четвёртому курсу. И он настолько впечатлён моими боями на турнире, что и меня пригласил на этот интенсив. Я бы очень хотела получить индивидуальную программу подготовки на лето. А через неделю я к тебе приеду.
— А не боишься, что я за неделю в Москве себе кого-нибудь найду? — пошутил я.
— Найди, — совершенно спокойно и как-то чересчур серьёзно сказала моя девушка. — Приеду — убью.
— Кого? — уточнил я.
— Это я на месте решу, — ответила Мила с тем же непроницаемо серьёзным лицом и одарила меня горячим поцелуем.
Глава 11
Проснулся я от телефонного звонка и ворчания недовольной Милы, которая рассчитывала поспать подольше. Мы уснули под утро, и её желание было понятно. Я добрался до телефона, принял звонок и услышал от Глеба, что ровно через двадцать минут должен стоять у главного корпуса академии.
Так как накануне я, разумеется, сборами в дорогу не занимался, то бросился делать это сразу же после разговора. Много вещей решил с собой не брать. Я давно собирался обновить гардероб, а теперь ещё и мог себе это позволить, поэтому взял лишь смену белья и ещё кое-что по мелочи, рассчитывая в ближайшие дни устроить себе московский шопинг.
Буквально за десять минут я собрал сумку, умылся, почистил зубы, поцеловал Милу, сказал ей, что буду ждать её через неделю, и побежал к главному корпусу, в последний момент, прихватив со стола вчерашнего снежного краба, чтобы съесть его на бегу. Вдруг Глеб не планировал остановок до самого приезда в имение Денисовых — поэтому хоть чем-нибудь перекусить стоило.
Сосед по комнате заехал за мной на роскошном представительском автомобиле. За рулём сидел водитель, а сам Глеб расположился сзади. Запрыгнув в салон, я сразу же заметил, что всё сиденье завалено различной едой и напитками.
— Проспал, — пояснил Глеб. — Не успел позавтракать. Пришлось по дороге остановиться возле кафе и набрать немного всякого. Есть будешь?
— Буду, — сказал я и заметил: — Здесь не немного, здесь человек на пять.
— Нам больше четырёх часов ехать. Успеем съесть. Но лучше начать, пока не остыло. Рекомендую блинчики, фаршированные грибами и куриной грудкой!
Я взял блинчик и понял, что давиться на бегу всухомятку вчерашним крабом — была не лучшая идея. Но кто же знал, что Глеб проспит завтрак?
Между нами и водителем стояла перегородка, и мы могли завтракать, а после болтать во всё горло, не мешая ему вести машину. Большая часть пути пролегала по скоростной федеральной трассе, связывающей Великий Новгород и Москву. По ней мы доехали до поворота на Солнечногорск, а там свернули и направились в сторону Сенежского озера, на берегу которого и стояла усадьба Денисовых.
На место мы прибыли в начале третьего. Родовое гнездо моего соседа по комнате впечатлило меня сразу же. Когда мы проехали главные ворота имения и попали на его территорию, я не увидел самой усадьбы. Мы ехали до неё по территории ещё минуту, если не больше. А когда, наконец, подъехали к особняку, я понял, что домом это называть у меня язык не повернётся — Денисовы жили во дворце.
Я не раз слышал, что в отличие от эльфов, которые любят в первую очередь роскошь и утончённость, орки предпочитают размах. И пока всё, что я видел в имении Денисовых, соответствовало стереотипам, укоренившимся в моей голове.
Но когда мы подъехали к входу в этот дворец, стереотипы начали рассыпаться. Первый удар по ним нанесли родители Глеба, которые вышли нас встречать. Но удивил меня не сам этот факт, а то, как они себя при этом вели. Едва Глеб покинул машину, родители бросились его обнимать, целовать и поздравлять с окончанием учебного года. На меня это произвело сильное впечатление — немного не так я себе представлял суровых московских орков.
Пока Денисовы расцеловывались, я сидел в машине, не желая мешать этой семейной идиллии, и чего уж скрывать, искренне завидовал Глебу. Ведь он тоже, как и я, был выбраковкой. Но какая огромная разница была между нашими семьями. Я невольно вспомнил, как покидал родной дом, и как меня провожали родители. На душе стало настолько тяжело, что я чуть не заплакал. Сделать это мне помешал Глеб, который открыл дверцу машину и попросил меня выйти.
Я покинул салон, и Глеб сразу же представил меня родителям, а их соответственно мне. Отца моего соседа по комнате звали Платоном Демидовичем, а мать — Ульяной Филипповной. Пока я знакомился с родителями Глеба, прибежал его младший братишка лет пяти, который сразу же вскарабкался старшему брату на руки и отказался слезать. Братишку звали Семёном. Глядя на него, я вспомнил Андрея и Машу, и мне стало невероятно тоскливо. Видимо, всё это отразилось на моём лице, так как Ульяна Филипповна тут же спросила меня:
— Что-то случилось, Рома? Ты плохо себя чувствуешь?
Она назвала меня Рома. Мои родители называли меня Романом с пяти лет. У нас в семье вообще не было принято особо выражать любовь и нежность к детям. С малых лет меня воспитывали в строгости и постоянно напоминали, что излишнее проявление эмоций недостойно эльфийского аристократа.
— Немного голова кружится, — соврал я. — Наверное, с дороги.
— Мы знаем, что с тобой произошло, — сказал Платон Демидович. — Видели в новостях сюжет об этом ужасном нападении. Даже и не предполагали, что ты один из пострадавших, пока Глеб не сказал. Надеюсь, ты сможешь у нас хорошо отдохнуть и восстановить силы.
И тут я понял, что от переизбытка эмоций забыл поблагодарить родителей Глеба за приглашение. Но тут же решил исправить это упущение и заявил:
— Благодарю вас, Платон Демидович и Ульяна Филипповна за возможность погостить у вас!
— Да полно тебе, — сказал отец Глеба и улыбнулся. — Друзья нашего сына всегда желанные гости в нашем доме.
— Для чего-то же мы построили три гостевых домика, — добавила Ульяна Филипповна.
— Это камень в мой огород, — пояснил Платон Демидович и рассмеялся. — Улечка хотела ограничиться двумя, но я настоял на трёх. Так что, чем больше гостей к нам приезжает, тем больше шансов у меня оправдаться перед женой за постройку лишнего гостевого домика.
Платон Демидович снова рассмеялся, видимо, он был очень весёлым орком. И это меня удивило, так как Глеба назвать весельчаком было сложно.
— Раз уж зашла об этом речь, пойдём, Рома, я сразу покажу тебе твой дом, — сказала Ульяна Филипповна. — Обед мы велели подавать к трём, так что как раз успеем. А на вечер у нас запланировано небольшое семейное торжество с участием близких родственников и друзей по случаю окончания Глебом второго курса.
— Позвольте поинтересоваться, какой предусмотрен дресс-код? — спросил я. — Боюсь, у меня могут возникнуть проблемы с гардеробом.
— Да какой ещё дресс-код? — удивился Платон Демидович. — Все свои будут, всё по-семейному.
После этого Глеб с отцом и братом направились в дом, а мы с Ульяной Филипповной пошли к гостевому домику. Всё это меня очень удивляло. Графиня собиралась сама показывать мне моё временное жильё, будто у них не было прислуги. Впрочем, возможно, она лишь хотела выразить так своё расположение ко мне.
Но всё равно для меня это было непривычно, если не сказать, дико. Либо Денисовы были какими-то нетипичными орками, либо раньше мне об этой расе что-то недоговаривали. Очень уж это всё выглядело странно и даже немного настораживало. А потом я опять невольно вспомнил свой отъезд из родного дома. И снова в горле появился неприятный комок.
*****
Князь Константин Романович Седов-Белозерский, несмотря на пожилой возраст, был очень занятым эльфом. Он был магистром «Русского эльфийского ордена», членом Дворянской Думы и номинальным главой рода Седовых-Белозерских. Хоть делами рода и занимался в основном его старший сын Николай, непомерное эго и гордыня не давали старому князю полностью и официально передать сыну руководство родом.
Константину Романовичу было шестьдесят восемь лет. Многие его ровесники из аристократических эльфийских родов уже передали семейные дела детям и сконцентрировались, кто на работе в Дворянской Думе, а кто на любимом бизнесе или хобби. Но князь Седов-Белозерский не принимал вторых ролей, во всём и всегда он привык быть первым и главным. Он не терпел возражений, имел железную выдержку и волевой характер, был хладнокровным и никогда не поддавался эмоциям, как и подобает настоящему эльфу.
И даже злопыхатели признавали, что несмотря на свой возраст, князь Седов-Белозерский прекрасно справляется со всеми обязанностями, что на себя взвалил. Таких сильных духом и верных эльфийским традициям аристократов в Петербурге были единицы, и Константин Романович по праву занимал место главы «Русского эльфийского ордена». А ещё он был одарённым второго уровня, что вызывало дополнительное уважение у окружающих и страх у недругов.
Николая Константиновича Седова-Белозерского сложившееся положение вещей не тяготило. Он уважал отца и признавал за ним право быть главой рода и принимать ответственные решения, зная, что рано или поздно всю эту ответственность ему придётся взвалить на себя. Николай Константинович воспитывался согласно строгим эльфийским традициям и придерживался их всегда и во всём. Он очень хотел соответствовать статусу настоящего аристократа из древнего эльфийского рода и, прежде всего, оправдать ожидания своего властного и требовательного отца.
После неожиданной и болезненной для семьи выбраковки сына Романа Николай Константинович долго не мог прийти в себя. Ему казалось, что трагедия случилась, потому что он недодал Роману настоящего эльфийского воспитания, и сын вырос слишком эмоциональным и слабохарактерным. И больше всего Николаю Константиновичу было стыдно перед отцом, ведь тот возлагал на Романа большие надежды, но после выбраковки вычеркнул внука из своей жизни и памяти.
И вот теперь Николай Константинович пришёл домой к влиятельному отцу просить за своего сына, изгнанного из рода. Старый князь принял наследника в кабинете и выделил ему двадцать минут. Десять из них Николай Константинович уже потратил на разъяснение ситуации, и ещё десять у него осталось, чтобы убедить отца принять решение о сохранении жизни своему отверженному внуку.