– Я имела в виду, что теперь будет с ее рукой?
Наверное, следовало порадоваться, что больше не увижу вредную бабу. Но радоваться как-то не получалось. Из-за нее, из-за того, что при виде меня такой Скальде снова накрыло. Представляю, в какой восторг придет Хентебесир, узнав, что у его кузена уже вовсю осыпается шифер.
Лекарь заерзал в кресле. Пытался улыбнуться, но выглядело это так, будто его лицо искривилось судорогой.
– Сейчас, эсселин Сольвер, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Я бы дал вам успокоительного, но, боюсь, тогда будете чувствовать себя вялой. А вам для танца потребуется вся ваша энергия.
Вся моя энергия потребуется мне, чтобы устроить Армагеддон ведьме. Если она что-то сделала со Снежком, сама будет вытанцовывать перед драконом!
И лично объяснять, вытанцовывая, кто я на самом деле такая.
Гадина!
– Эсселин Сольвер, скажите… – Эррол Хордис кашлянул, потеребил клинышек своей бесцветной бородки, пожевал губами и только потом осторожно проговорил: – Такое бывало и раньше?
– Бывало что?
– Ваша наставница. Кхм… Это ведь она дала артефакт монахине. Эссель Блодейна и раньше так с вами обращалась?
Я неопределенно пожала плечами. Со мной – так постоянно. С настоящей Фьяррой – не знаю. Но судя по тому, как морканта строила остальных дочерей князя, как командовала его слугами, а порой и самого Ритерха, не стесняясь посторонних, поучала, можно предположить, что для Блодейны весь мир театр, а люди в нем куклы.
Ее игрушки.
Вслух сказать ничего не успела. Без стука распахнулись двери, и я, нервно выпрямившаяся на постели, оказалась снова в нее вдавлена промчавшимся по комнате снежным вихрем. Запрыгнув на кровать, кьерд буквально вплавил меня в матрас. Громко мурлыча, принялся умывать обалдевшую хозяйку, щекоча мне щеку своим шершавым язычком.
Я боялась пошевелиться. Боялась, что брежу, что это всего лишь галлюцинация, вызванная бесконечными потрясениями. И что стоит только вздохнуть, чуть шевельнуться, и мираж рассеется, а сердце снова будет сжиматься от боли и страха за пропавшего питомца.
– Я бы хотела остаться со своей воспитанницей наедине, эррол Хордис. – Блодейна горделиво вскинула голову. Посмотрела на лекаря властно и непреклонно, как если бы была царицей, а он ее ничтожным холопом.
Маг ответил ей такой же откровенной неприязнью, но задерживаться не стал. Улыбнулся мне ободряюще и вышел, всем своим видом показывая, что думает о методах воспитания ведьмы в целом и о ней, в частности.
– А теперь, Анна, поговорим о твоих ошибках, – когда мы остались одни, сказала морканта. Опустилась в кресло и воткнулась в меня острым взглядом, словно отравленным стилетом в грудь ударила.
– Лучше поговорим о твоей сволочности. Что ты сделала с кьердом?!
Я взволнованно осматривала Снежка, гладила, щупала, заглядывала ему в глаза. Вроде кот как кот. Лапы на месте, хвост тоже. Последним он лениво дергал из стороны в сторону, будто отгонял от себя мух. Зевал во всю пасть, артистично показывая, что не прочь бы сейчас поспать, и с довольным урчанием точил коготки о мое платье. Сколько роскошных нарядов полегло в неравной битве с когтями кьерда – не пересчитать.
Единственное, чего на Снежке прежде не было, – это черного жгута ошейника с золотой каплевидной подвеской. Стоило коснуться гладкой пластины, как в подушечки пальцев вонзились тысячи невидимых игл.
Ай, больно!
– Что я с ним сделала? – Блодейна насмешливо склонила голову, как будто прислушивалась и ждала, не ляпну ли я еще какую глупость: колпак у нее на голове угрожающе накренился, а вуалька, обтекавшая шедевр шляпного искусства, голубоватой дымкой повисла в воздухе. – Спасла ему жизнь. Теперь он привязан не только к твоей душе, но и к этому телу, а значит, после твоего перемещения не погибнет.
Под «этим телом» подразумевалась я.
– Когда Фьяррочка вернется, кьерд признает ее своей хозяйкой. Я свяжу их души, ваша с ним связь будет разорвана, и они станут неразлучны. Пока же пусть и дальше охраняет тебя.
К бурлящей внутри злости прибавилось чувство ревности. Сначала эта комнатная лиана Фьярра прицепилась к моему Лешке. Теперь еще и Снежка себе заграбастает?
Чертов тепличный цветочек! Все для нее. Всегда так было и всегда будет.
– Нужно было сразу рассказать о кьерде. Это редкое животное, и я бы не стала лишать тебя его защиты. Вас обеих. Это одна из твоих многочисленных ошибок, Анна. Доверяй ты мне, и вчера не сходила бы с ума от страха.
Я бы тебе посоветовала кое-куда сходить. К дракону на причинное место, стерва!
– Действительно, что это я? Не доверяю шантажом принудившей меня к отбору ведьме.
– Не заговаривайся, девочка, – прошипела та по-змеиному.
– Зачем на него ошейник нацепила?
Вторая попытка дотронуться до подвески тоже успехом не увенчалась. Боль от прикосновения к металлу ощущалась еще острее, а кьерд неожиданно занервничал. Ударил хвостом по покрывалу и выскользнул из-под моей руки, приглаживавшей ему шерстку на спине.
– А это, Аня, – подстраховка. На случай, если тебе в голову опять ударят эмоции и ты попытаешься сбежать или кому-то что-то рассказать. И не смотри на меня так! Я люблю животных и всегда их жалею. Если нарушишь уговор, обещаю: кьерд мучиться не будет, умрет мгновенно.
Какая же все-таки дрянь! Мало ей было шантажировать меня Лешкой, теперь еще решила взяться за кьерда.
– А как же защитник для твоей кровиночки?
– Если понадобится, обойдется без защитника. Надеюсь, мы друг друга поняли.
– Ты всегда умела объяснять доходчиво…
Попыталась притянуть к себе кьерда, но Снежку надоели телячьи нежности, и он удрал отлеживаться возле камина.
– Да перестань ты на него смотреть! Говорю же, будешь умницей, и ничего не случится. Ни с кьердом, ни с твоим мужем, ни с тобой самой. Отбор уже почти закончился. Опомниться не успеешь, как окажешься дома, – расплылось в оскале-улыбке крупное лицо ведьмы, отчего она стала походить на мартышку. Обезьяну в ультрамариновом колпаке и такого же цвета богато расшитом золотой нитью платье, струившемся от груди крупными фалдами. – Я, Аня, твоя единственная здесь союзница и надежда на возвращение на Землю. Не забывай об этом, девочка.
От последнего заявления в глазах потемнело, а потом тьму начали вспарывать искры ярости.
– Союзница? Да ты вконец обнаглевшая шантажистка! Которая ломала меня и продолжает ломать, грозясь навредить тем, кто мне дорог! Ты что, не видишь, сколько в тебе грязи и подлости?
– Ну вот, опять идешь на поводу у эмоций, – покачала головой самая гадская гадина. – Меня это огорчает.
Как таких земля носит – непонятно.
– Ненавижу!
Блодейна резко поднялась.
– Я дала тебе максимум свободы, Аня! Тебе не на что жаловаться. Не вмешивалась, держалась в стороне, чтобы тебе было проще привыкнуть к новому окружению и к своей роли. Чтобы ты не чувствовала себя пленницей.
– Комфортные условия пребывания в клетке создавала? Вот я неблагодарная.
– У тебя появились подруги, появился кьерд, проныра-паж. Даже ослица, как мне сказали. К тебе благоволил его великолепие. Казалось бы, что тут такого? Просто делай то, что от тебя требуется. А требовалось от тебя немного. Но ты все равно умудрилась быть исключенной из отбора. Чуть не запятнала честь рода! Хорошо, что ледяные ари встали на твою сторону. Иначе бы… – зловещий взгляд и многозначительное молчание.
Плеснув в бокал воды, морканта залпом его осушила. По-хозяйски оглядела комнату и негромко хмыкнула:
– Думала, будет попросторней… Так о чем это я? Ах да! Твои ошибки. Хорошо, что несмотря ни на что, они привели нас к финалу. Теперь старейшины души не чают в моей девочке, а придворная сваха все утро пела эсселин Сольвер дифирамбы, захлебываясь словами. Так меня утомила, что я даже подумывала превратить ее в стул или какой-нибудь там сундук. Во что-то, что не способно говорить и двигаться.
И это было бы единственное доброе дело Блодейны.
Раскрыв резные шкатулки с презентами его великолепия, морканта бегло их осмотрела. Снова хмыкнула, явно неудовлетворенная увиденным или же количеством увиденного.
После чего продолжила крошить мне мозги и превращать в труху нервы:
– В общем, как ни странно, с заданием ты справилась. Почти. Осталось достойно выступить перед его великолепием. И тогда, так уж и быть, я забуду обо всех тех неприятных моментах, что довелось мне пережить по твоей милости.
Очень вдохновляющая речь. Теперь я точно побегу отплясывать на вершине башни.
– Жаль, что я не смогу забыть обо всех тех неприятных моментах, часах, сутках и неделях, что пережила по твоей вине!
– Кстати, о неприятных моментах. – Ведьма заходила по комнате еще быстрее, продолжая знакомиться с ее обстановкой, и при этом недовольно морщилась. – Из-за тебя мне пришлось битый час изображать кротость и послушание перед Герхильдом. Этот мальчишка мне все нервы вытрепал, рассказывая, как я должна воспитывать своих девочек! Вот что было неприятно. Но ничего. Так я хотя бы убедилась, что ты действительно ему дорога, – неожиданно смягчилась Блодейна. – Никогда не видела ледяного дракона в бешенстве. Интересное было зрелище. Еще интереснее было узнать, что он полночи проторчал возле тебя, пока его не уговорил пойти отдохнуть этот… как там его… Тот, что с козлиной бородкой.
– Эррол Хордис. Мне вот интересно другое: как ты объяснила его великолепию, что с твоей подачи монахиня чуть меня не пришибла?
– А я ему ничего не объясняла. Не обязана, – фыркнула морканта. – Пока что ты Сольвер и принадлежишь князю. Вот сделает тебя своей ари, будет тобой распоряжаться. А ныне я занимаюсь твоим воспитанием и решаю, когда и как тебя наказывать!
К тому моменту мне уже хотелось рычать, изрыгать пламя, плеваться серой и крыть гадину таким отборным матом, которому прежде не разрешала просачиваться даже в мысли.
А после покровительственного заявления:
– Можешь еще отдохнуть. Скоро придет Наира и принесет тебе обед. Потом начнешь собираться, – у меня окончательно снесло крышу.