Сталкивая меня с каменного обрыва.
Все произошло слишком быстро. Я даже не успела испугаться. Вернее, испугалась, но с большим опозданием, уже после того, как осознала, что так по-глупому упала. Уже после того, как радужные небеса, к которым тянулась обеими руками, но они от меня бессовестно ускользали, заслонил сорвавшийся с вершины башни гигантской тенью не то человек, не то зверь. Тень разрасталась, заслоняя собой все видимое пространство. Очертания мужского тела стирались, расплываясь. А может, это у меня все плыло перед глазами.
Зажмурилась, едва не лишившись чувств от вдруг нахлынувшего ужаса, что погибну, разобьюсь насмерть! А спустя бесконечное, мучительное мгновение, на протяжении которого прощалась с жизнью, увидела несущегося ко мне в молниеносном пике зверя. В последних догоравших отблесках заката чешуя дракона переливалась, как морской жемчуг в раковине.
Красиво, конечно, но, черт побери, сдались же мне эти раковины!
Распахнулись, вспарывая мглу вечера, мощные крылья. Вскрикнула, когда острые когти клацнули, смыкаясь вокруг меня, обнимая, как какую-то охапку сена. Наверное, для Герхильда в драконьем обличье я весила и того меньше.
В ушах звенело, свистело и даже дребезжало немного. От беспощадного, пронизывающего ветра, казалось, рвавшего на куски тело, которое я просто больше не чувствовала. Зато малейший порыв безумной стихии ощущала каждым миллиметром заледеневшей кожи. Равно как и мощь поймавшего меня, словно добычу, дракона.
Порадовалась, тоже запоздало, что тальден не промазал и не нанизал меня на когти, как шашлык на шампур, на несколько жутких шампуров, а просто цепко обхватил и теперь куда-то тащит. Может, в Поднебесной академии драконам как раз и прививают такие навыки: ловить глупых девиц, сигающих за волшебными безделушками с башен?
А вдруг решит, что это я специально? Только бы не выходить за него замуж.
Я тут же отогнала от себя столь абсурдное предположение и принялась терпеливо ждать, когда же меня уже наконец поставят на пол. На землю то есть, или забросят на какой-нибудь балкон. Но тут тоже важно, чтобы прицелился и не промазал…
Зажмурилась, считая секунды до конца полета. Одна, вторая, третья… Десять. Шестьдесят…
Какое-то долгоиграющее приземление.
Повертев головой в той степени, в какой могла ею вертеть, да и вообще шевелиться, обнаружила, что его драконство и не думает снижаться. А еще я, хоть убейте, не видела замка. Только расползавшийся над горной грядой туман да осыпавшийся на землю золотыми огоньками Хрустальный город, который меркнул и стремительно от нас удалялся.
Он что, меня похищает?
Спросить об этом у его оборотничества я, понятное дело, в данный момент возможности не имела. Оставалось только сдаться на милость захватчика-спасителя и попытаться расслабиться, чтобы было не так холодно и чуть менее страшно. Вот только расслабиться в оковах драконьих когтей как-то не получалось. Уже не говорю о том, чтобы хоть немного в них согреться.
Если меня не добьют все эти эмоциональные встряски, Блодейна или убийственная магия Герхильдов, то я рано или поздно банально окочурюсь от холода. В таких-то климатических условиях.
Сложно сказать, как долго мы летели. В какой-то момент я потеряла счет времени и вроде как даже начала согреваться. Наверное, дело совсем дрянь, раз веки отчаянно слипаются и иглы дрожи больше не пронзают мою многострадальную плоть.
Не спать, Аня, не спать!
Сделав над собой усилие, открыла глаза. Заморгала часто, пытаясь прогнать неожиданную галлюцинацию. Мы опускались к развалинам храма. Того самого, где не бывало холодов и тьмы и где алиана по имени Юна оплакивала свою жизнь.
Дракон разжал когти у самой земли, бережно опустив меня на мягкий цветочный покров. А сам снова, взмахнув крыльями, скрылся за белесыми обломками стен и густыми кронами деревьев.
Приподнявшись на локтях, я оглядела уже знакомые, пестревшие цветами арки. Дорожки мягко поблескивали, стелясь по траве светлыми полосами. Впереди белели покатые ступени, что когда-то вели к храму, а теперь убегали к его живописным развалинам.
Вопреки всем законам природы, над Храмом Весны светило солнце, своими лучами приятно лаская кожу. Было так хорошо валяться в траве, что я даже не сразу заставила себя подняться. Лишь спустя несколько минут со вздохом оторвалась от цветочного ложа и принялась прогуливаться из стороны в сторону, оглядываясь в поисках дракона. Вот будет дело, если его великолепие возьмет меня здесь и бросит. За то, что не позволила себя как следует потрогать. А может, за то, что свалилась с башни, чуть не организовав в Ледяном Логе очередной траур. Тем более накануне драконьей свадьбы.
Камень грел босые ступни, посылая столь желанное тепло всему телу. Оказавшись наверху лестницы, я остановилась возле обломка колонны, на гладкую поверхность которой приземлилась птаха-хранительница с ажурным хохолком, кокетливо раскрывающимся веером. Кажется, эта была та самая пичуга, что приветствовала меня в прошлый раз. В клювике у нее была зажата веточка, усыпанная алыми ягодами, которую эйлинна положила передо мной на прогретый солнцем мрамор и что-то весело прочирикала.
– Предлагаешь мне этим угоститься? – пригнулась, чтобы оказаться поближе к пташке.
– Ягоды кири спасают от мелких хворей и возвращают силы. Попробуй, ты так намерзлась. Эйлинны ни за что бы не предложили своим гостям что-то плохое.
Обернувшись, увидела показавшегося из изумрудной гущи деревьев тальдена и почувствовала, как губы сами собой раскрываются в улыбке.
– Надо же, уже успели приодеться.
– А ты бы предпочла увидеть меня без одежды? – вызывающе заломил бровь Герхильд.
И кто из нас после этого провокатор?
Взяла предложенное эйлинной угощение, отправив в рот самую крупную ягоду. Наверное, щеки у меня в тот момент были как те самые ягоды. Легкая кислинка кольнула небо, обволокла горло, плавя застрявший внутри комок. А после того, как я общипала всю веточку, при этом не забывая поглядывать на объект своего живейшего интереса, примолк и желудок. Как ни странно, я быстро насытилась, и тело больше не ныло.
И на душе как-то стало подозрительно легко и спокойно. Как после той наливки, что конфисковала у меня Розенна.
– А мы здесь для… – огляделась, гадая, предложат ли мне прогуляться к источнику Юны, и, если все-таки предложат, как я на это отреагирую.
Убегать от тальдена надоело. И проситься обратно в замок не хотелось совершенно. Там морканта, охающая сваха и свора замшелых магов, которые с недавних пор души во мне не чают.
Наверняка в Ледяном Логе уже прознали о феерическом полете с башни и теперь там все дружно ударились в панику.
– Просто хотел побыть с тобой еще какое-то время.
– Эм-м… А-а-а…
Как обычно в такие моменты, я не могла похвастаться красноречием и способностью выражаться членораздельно. И пока переваривала неожиданное откровение, Скальде приближался ко мне. В несколько шагов преодолев расстояние до лестницы, поднялся по поросшим дикими цветами ступеням. Чтобы встать рядом, не оставив между нами даже крошечного просвета. Заставив задрожать от предвкушения того, чего не случилось в финале танца, но чего упрямый дракон продолжал упрямо добиваться.
Не так давно я умирала от холода, а теперь задыхалась от волной нахлынувшего жара. Когда, приподняв голову, встретила взгляд, на долгое, волнующее мгновение задержавшийся на моих губах.
– Не знаю, как так вышло. Я не собиралась падать. Наверное, поскользнулась просто. Бывает, – оправдалась зачем-то и потупилась, чувствуя, что начинаю смущаться, как самая настоящая алиана.
Потому что нельзя смотреть на юную, непорочную девицу так порочно! И на неюную вроде настоящей меня, тоже нельзя. Нельзя обнимать, привлекая к себе так властно. Проводить ладонями по обнаженной спине, гладить бедра, а потом сжимать их крепко и так же крепко вжимать меня в себя.
Нельзя касаться поцелуями, от которых заходится сердце, висков, уголков губ, подбородка. И уж точно нельзя коварно прикусывать мне мочку уха, шепча при этом что-то непонятное, но такое будоражаще-сладкое, что начинает кружиться голова и, смешиваясь с тихим стоном, звучит невнятная мольба: не то остановиться, не то не сметь останавливаться.
– Наверное, считаешь меня сумасшедшей, – лепетала я, прикрыв глаза. Впитывая и жар дыхания, и нежные поцелуи, таявшие на губах. – Полезла тарг знает куда за дурацкой ракушкой. Если тебе станет легче, я тоже считаю себя чуточку сумасшедшей…
– Ничего не говори, – хриплый шепот и поцелуй где-то за ушком. Опасное, как выяснилось, место, потому что при прикосновении к нему губами колени начали предательски подрагивать.
– Боишься, испорчу момент?
– Раньше у тебя это неплохо получалось.
– Ну тогда умолкаю, – соглашаюсь покладисто и сама тянусь за очередной лаской. Сама раскрываюсь под напором требовательных, горячих губ, вбирая в себя этот яростный поцелуй.
…И уж точно нельзя подхватывать алиану, чтобы усадить ее на обломок колонны, а самому вклиниться меж ослабевших ног. Нельзя забираться под разрез юбки, чтобы медленно, дразня, распаляя еще больше, проводить ладонью по внутренней стороне бедра.
Всхлипнула, выгибаясь от новой жгучей ласки, и поняла, что для него сейчас не существует «нельзя». Только «можно», тысячи «можно» и одна я, захмелевшая от его желания, от потемневшего взгляда, от прикосновений твердых пальцев, каждое из которых отзывалось во всем моем теле сумасшедшей дрожью.
Понимаю, что нельзя так остро реагировать на его губы. Когда они ласкают изгиб шеи, скользят по ключице и замирают там, где начинаются жемчужины-пуговицы.
Расстегнуть которые ведь ничего не стоит…
– И все-таки я скажу, – шепчу, задыхаясь от пламени, что он в меня вливает. – Что бы ты там себе ни думал, я не боюсь выходить замуж. Не боюсь… я…
…забыла о том, где я и кто я. Растворилась в сильных объятиях, в хмеле поцелуев. Захлебнулась этим невероятным чувством. Тянулась к нему, выпивая его дыхание и взамен отдавая свое; всю себя.