В тот момент я действительно ничего не боялась. Вместо страха наслаждалась мгновениями ничем не замутненной упоительной радости. Радости от того, что мы одни и что здесь и сейчас для него не существовало никого и ничего, кроме меня.
Ну а он уже давно стал единственным для меня.
Глава 32
– Не прошло и полвека, – эхом отражаясь от стен, звучал голос Древней, в котором огненному магу слышались неизменные капризные нотки.
Игрэйт вглядывался в призрачное свечение, льющееся из глубин горного храма, пытаясь в перламутровых переливах различить изящный силуэт.
Наконец ожидание тальдена было вознаграждено. Леуэлла вынырнула из потоков света, струившихся по обледенелому камню, зевнула демонстративно, как будто только что пробудилась, и, потягиваясь, кокетливо откинула назад белоснежную волну локонов.
– Я чуть в зимнюю спячку не впала, пока ты тагр знает где шлялся.
Князь Темнодолья смерил богиню тяжелым взглядом:
– Из-за тебя и твоих прихотей мне пришлось переплыть несколько морей, побывать в местах, недоступных даже магам. Да что там магам! Меня чуть неведомая тварь не сожрала, когда я попытался подобраться к артефакту! В сражении с ней я потерял половину своих людей!
– Риэкри – страж сердца. Знаю, встречались, – понимающе хмыкнула зимняя красавица. – Очень агрессивная зверушка. Рада, что она не закусила драконом по-темнодольски, переварить такого, как ты, было бы непросто… – Жадно сверкнув глазами, Древняя деловито поинтересовалась: – Надеюсь, реликвия у тебя с собой?
Вместо ответа Огненный подбросил в воздухе раздутый от своего содержимого мешочек и крепко сжал в кулаке, когда богиня, в одно мгновение материализовавшись рядом, попыталась его перехватить.
– Не так быстро, – покачал головой Хентебесир. Шарлаховое сердце затерялось в складках плаща, и багряное мерцание, пробивавшееся сквозь бархатную ткань кисета, померкло. – Был уговор: сначала смерть Герхильда, потом я отдаю тебе твое сердце.
– Не играй со мной, дракончик, – пугающе ласково произнесла Леуэлла, обходя Огненного по кругу и сотканным из снежинок шлейфом касаясь мысков его сапог. – Мое терпение недолговечно.
– Я тоже не люблю, когда со мной играют, Леуэлла, – к немалому удивлению Древней, жестко парировал его светлость. Не вздрогнул от ледяных прикосновений пальцев к плечам и даже не попытался отстраниться, почувствовав на щеке смертоносное дыхание богини. – Я тот, кто тебя призвал. Убьешь меня, и сама будешь долго умирать в муках. Или уже забыла, что никто, кроме меня, не сможет насыщать тебя жертвами? Представь себе голод в несколько десятилетий.
– Дракончик научился показывать клыки и обнажать коготки? Давно пора, – меланхолично улыбнулась снежная красавица и отстранилась от преисполненного решимости настоять на своем князя. – Все идет, как договаривались. Завтра Герхильд совершит самую страшную ошибку в своей жизни – и прощай, династия императоров. Сначала заледенеет его избранница. А потом уже настанет черед поохотиться дольгаттам. Они, наверное, тоже голодают, бедняжечки, – надула синюшные губы богиня, после чего жалостливо выдохнула.
– Хорошо, если так, – проворчал Хентебесир, имея в виду двоюродного брата. – Но я не хочу, чтобы его избранницей стала Сольвер!
– А при чем тут княжна?
– При том, что, пока я искал тагрово сердце, Фьярра успела из ненавистной алианы превратиться в фаворитку старейшин! Теперь она самая желанная невеста не только для Скальде, но и для всего Сумеречного двора! Если он ее выберет, Фьярре придется замерзнуть. А у меня на девчонку другие планы!
Во время долгих странствий Игрэйта питала единственная надежда: что в скором времени княжна Сольвер станет его элири. Странное дело, в последнее время о том, как будет владеть алианой, он думал даже чаще, чем о Сумеречном престоле. Рисовал в мечтах, как будет укрощать своенравную красавицу, учить ее покорности. Преподавать уроки послушания до тех пор, пока Фьярра не превратится в кроткую мышку и сама не назовется его рабыней.
Признает себя его собственностью, его красивой вещицей.
– Да пожалуйста! – хмыкнула, безразлично передергивая плечами, богиня. – Планируй сколько душе угодно. Герхильд не выберет Сольвер. Я уже об этом позаботилась.
– И ты оставишь ее в покое? – пристально посмотрел на духа Хентебесир.
– А что такое? Разве я ее трогала? – с самым невинным видом накрутила на палец белесый локон Древняя.
– Эсселин Сольвер вчера во время выступления упала с башни. Что ты на это скажешь?
С детства завидовавший двоюродному брату, еще с тех пор, как их мальчишками отправили в Поднебесную академию постигать азы доставшегося от предков дара, Игрэйт впервые искренне порадовался, что Скальде, в отличие от него, в учебе проявлял усердие.
Первые превращения для тальденов – самые болезненные. Князь помнил, как мечтал о смерти, когда в его теле одна за другой ломались кости. Как выл и скулил, повинуясь приказам наставника. Помнил, как ненавидел Скальде за то, что тот терпел муки перевоплощения молча. И даже более того! Оборачивался добровольно, бессчетное множество раз, пока остальные воспитанники отлеживались в кроватях, терзаемые отголосками пережитых страданий.
Герхильд безжалостно ломал свое тело, пока превращение для него не начало проходить практически мгновенно. То ли желал быть во всем совершенным, первым среди первых. То ли так наказывал себя за возможные будущие смерти своих ари.
Игрэйт поморщился. Окажись он вчера на месте Скальде, и наверняка бы не успел. Не успел бы стать драконом и спасти алиану.
Свой самый желанный трофей.
– Мне было просто любопытно, кто как выступит, вот я и заглянула в Ледяной Лог. Видел бы ты, как выступила эсселин Сольвер… – Леуэлла выразительно закатила глаза. – Неудивительно, что вы с Герхильдом ею бредите. А потом… Дурочка сама потянулась за артефактом. Я просто чуть-чуть подтолкнула ее с башни. Самую малость. Так, всего лишь пошалила немного.
– Фьярра могла разбиться!
– Но ведь не разбилась же. А если б и разбилась, ее такая глупая, «случайная» смерть сыграла бы нам только на руку, – назидательно заметила Древняя. – Тогда бы свадьбу его великолепия отложили из-за столь печального обстоятельства. А может, Скальде бы наконец свихнулся. От горя. И сдалась тебе эта пигалица! От нее одни проблемы.
– Повторяю еще раз: Сольвер моя! – прорычал князь. – Тронешь ее, и никогда не увидишь свое сердце!
– Ты угрожаешь мне, маг? – растеряв всю доброжелательность, прошипела снежная дева.
Огненный криво ухмыльнулся:
– Что бы ты ни думала обо мне, Леуэлла, какого бы низкого мнения ни был обо мне кузен, я всегда добиваюсь своего. Как и мой отец. Он желал смерти императору и сделал все, чтобы отправить Гвенегана на тот свет. И где сейчас мой добрый дядюшка? Вот когда за ним последует Скальде, тогда, обещаю, ты получишь сердце.
– А если нет, тоже обещаю: я вырву твое, – сладко улыбнулась возникшая перед тальденом Древняя.
Небрежно взмахнула рукой и, прежде чем Игрэйт успел что-либо ответить, снежный вихрь вынес его из пещеры.
Чудом удержался тальден на краю обрыва. Подтянулся, до крови сдирая об острые камни кожу на ладонях, и, перекатившись на спину, облегченно выдохнул.
За годы учебы в том, чтобы обращаться в дракона во время падения, он тоже не очень-то преуспел.
Еще долго в сознании Хентебесира отголосками звучала ядовитая угроза и звонкое прощание:
– До встречи, князь, на брачном пиру!
Утром следующего дня над Ледяным Логом начался самый настоящий звездопад. Правда, стоило приглядеться повнимательней, как становилось понятно, что никакие это не звезды и уж тем более не кометы или другие небесные тела, а очень даже опознанные летающие объекты. Выныривая из пелены облаков, стремительно снижались хрустальные экипажи, запряженные красавцами-фальвами в ярких перьевых султанах. Гости и родственники финалисток слетались в императорский замок, чтобы уже завтра пировать вместе с наследником и его избранницей.
Мой псевдопапенька и сестры запаздывали и, по словам Блодейны, обещались приехать только завтра. Что ж, мне же лучше. Хотя бы сегодня не придется изображать соскучившуюся сестру и любящую дочь.
По случаю грядущей свадьбы замок преобразился. В серую палитру залов и галерей добавили ярких красок. По стенам вились живые цветы, пол устилали пестротканые ковры – подарок правителя Рассветного королевства будущему правителю Сумеречной империи. Должно быть, слуги трудились всю ночь, украшая Ледяной Лог, а может, и весь вчерашний день, пока я и другие девочки пели и вытанцовывали перед наследником.
После завтрака я немного прогулялась по замку, заглянула в тронный зал, в котором завтра его великолепие назовет имя своей ари, и сразу же начнется праздник. Завершится он ночным посещением храма Претемной Праматери, где без пяти минут император сочетается с выбранной им алианой священными узами брака…
Так вот, о чем это я? Ах да, о тронном зале! Лучше буду думать о декорациях, чем о всяких драконьих бракосочетаниях.
Декорации, Аня, декорации.
Высоченные стены затянули новенькими гобеленами с вкраплениями золотых нитей, отчего казалось, будто полотна укрыты сверкающей драгоценной пылью. Вроде той, которую вчера собирал губами с меня Герхильд…
Тпру, Королева, любуемся интерьером! Я сказала, интерьером!
Гобелены – наше все. А еще ледяные цветики, которыми были увиты колонны и стрельчатые перекрытия. И если камины, красуясь вычищенной кладкой, извергали жар, то от цветков Арделии веяло зимней прохладой. Существовала традиция дарить каждому гостю в конце празднества по цветку. Только на императорской свадьбе придворные могли обзавестись этим чудом магии и при этом сохранить себе руки.
В общем, Ледяной Лог цвел и пахнул. То есть благоухал, сиял и как будто даже помолодел на несколько десятилетий. Он словно бы пробудился и теперь с предвкушением ждал появления новой хозяйки.