Король Эйтор, однако, обращал на слова орда не много внимания. Сейчас государь наслаждался тем, что называлось обыкновенно домашним уютом. Сквозь толстые стены цитадели снаружи не приникало ни звука, только трещали дрова в камине, да Грефус шумно пил вино, поданное расторопными слугами. Приложился к кубку и сам король, но он не старался злоупотреблять хмельным напитком, дабы не затуманить свой разум.
- Многие, слишком многие рассматривают грядущую войну, как способ приумножить свои богатства, расширить границы уделов или поквитаться с давними недругами, - продолжал Маркус, откинувшись на спинку удобного кресла. Лорду не хватало только клетчатого пледа на ноги, чтобы стать похожим на этакого доброго дедушку. В прочем, и король, и Грефус точно знали, чего стоит этот старик, разум которого креп так же неуклонно, как дряхлела плоть. - Преданы забвению ленные присяги, и немало вассалов уже отставили своих сеньоров, дабы примкнуть к бунтовщикам, - вздохнул старик. - Честь и долг забыты, всеми движет только алчность, жажда наживы.
- Да, Эрвина поддержали многие владетельные лорды, - кивнул Эйтор и, стиснув кулаки так, что побелели костяшки, прорычал: - Вероломные ублюдки! Прославляют возвращение истинного короля, словно не королевской волей Эрвин был лишен прав наследования! Как посмели они усомниться в правильности решения государя, Маркус, ответь?
- Воля короля, конечно, - старый советник мрачно кивнул, сверкнув глазами. - Это Альфион, и здесь король лишь один из многих, первый среди равных, но и только, и так было от века, - произнес он тоном наставника, поучающего несмышленого юнца. - Воля короля, милорд, остается незыблемой лишь в границах королевских владений, лорды же могут лишь согласиться с желанием сюзерена, но часто и отвергают их, и пока правитель этой страны остается лишь первым среди равных, пока власть его безгранична только в пределах королевского домена, так будет и впредь. Это в Дьорвике король действительно правит своей страной, опираясь на советников и королевское войско, нобилям же своим вовсе запретив содержать больше полутора дюжин вооруженных слуг, коих достаточно для защиты жилища и сопровождения господина в дальних поездках. Там слово короля не подвергается сомнению, ибо тот, кто усомнится в нем, будет наказан быстро и жестоко. У нас же правители с давних пор вынуждены были искать союзников среди лордов, договариваться, устраивать коалиции, дабы собрать силы для усмирения очередного претендента на престол.
- Этак мне самому впору бежать к Эрвину с выражением глубочайшего почтения и скорее принести ему клятву верности, - невесело усмехнулся король. - Ведь мой сводный брат как раз и желает устроить в нашем королевстве порядки по образу и подобию Дьорвика, приструнив феодалов, в руках короля, в своих, будь они прокляты, руках сосредоточив власть над всем Альфионом! И я удивляюсь, как наши лорды, которые превыше всего ценят свои вольности, дарованные их далеким предкам, и никем с тех давних пор не ущемлявшиеся, пошли за ним.
- Если Эрвин одержит верх, то земли тех лордов, что остались верны вам, мой господин, будут розданы тем, кто поддерживает его, в качестве награды, - пожал плечами Маркус, вновь говоря так, как умудренный учитель объясняет нерадивому ученику прописные истины. - Во всяком случае, наши дворяне думают именно так, ведь в том же Дьорвике хотя феодалам и запрещено содержать личные дружины, и строить укрепленные замки, они получают доходы с принадлежащих им земель, и потому могут жить в городах, ничем не занимаясь, не идя на королевскую службу. Но, право, я сомневаюсь, что задумавший столь серьезные перемены ваш сводный брат, господин, так просто отдаст лордам лучшие земли, сделав их еще более сильными, нежели сейчас. Эрвин не так прост, и как бы наши неразумные рыцари вскоре не раскаялись в том, что поддержали этого вернувшегося из невесть каких далеких краев изгнанника.
Лорд потянулся к кубку, чтобы смочить пересохшее горло, и на несколько мгновений установилась полная тишина. Все трое были погружены в невеселые мысли, и самым несчастным из них был король Эйтор. Еще недавно правитель целой страны, пусть не самой могущественной, но весьма обширно и достаточно богатой, он стал никем, изгнанником. Тот же Маркус мог в любой миг вставить его прочь из своего замка, или даже лично отдать в руки Эрвина, и никто не в силах был бы помешать лорду, которым с юности двигала не верность или честь, о которых он теперь рассуждал с такой скорбью, но холодный расчет, словно в груди этого человека билось не сердце, а мерно вращались шестерни затейливого механизма вроде тех, что выходили из рук умельцев-гномов.
- Раздавить предателей, как тараканов, - прорычал Грефус. Ему претили долгие разговоры, этот человек жаждал дела, ради которого и следовал за своим государем. Более всего он желал сейчас вскочить в седло и мчать навстречу врагу, круша всех на совеем пути во славу короля и Альфиона. - Как вонючих клопов! Все мерзкие выродки, проклятые предатели должны пойти на плаху, и пусть они сдохнут, как простолюдины, в петле. Они запятнали себя позором, и недостойный того, чтобы умереть от палаческого топора! Прикажи, государь, - лорд подался вперед, впившись полным ярости взглядом в лицо невольно отпрянувшего Эйтора. - Только одно твое слово, и я истреблю их всех. Я буду убивать, покуда хватит сил, и если погибну, то знай, господин мой, что я паду в бою с твоими врагами!
- Твоя доблесть похвальна, - усмехнулся Маркус, которого с годами все больше стали забавлять такие храбрецы, не привыкшие думать, зато в любой миг готовые раскроить череп тому, на кого укажет их повелитель. - Только вот беда, мой любезный Грефус, тебе придется сражаться с целой армией одному, и весть о твоей гибели не заставит себя ждать.
- Пусть так, - заносчиво воскликнул рубака, чуть не с ненавистью взглянув на старого хитреца. - Но лучше быстрая смерть в бою, чем долгие рассуждения, которые точно не приблизят нас к победе. Мы тут, за прочными стенами, а враги делят то, что по праву принадлежит Его величеству. Как стервятники навалились на Альфион, и готовы разорить его, пока мы разводим пустые разговоры!
- Ты прав, мой друг, - промолвил король, обращаясь к Грефусу, мгновенно приосанившемуся, орлом смотревшему на своего господина. - Слова ничто, и невозможно добиться победы, не пролив ни капли крови. Но также прав и мудрый Маркус, не напрасно проживший столько лет, ибо, вступив в войну сейчас, мы лишь погибнем, прихватив с собой кое-кого из предателей, но и только.
Король склонил голову на грудь, правой рукой потирая подбородок, а в левой катая почти целый кубок вина. Правитель Альфиона молчал несколько мгновений, и никто не осмелился прервать его думы, даже старый Маркус, считавший себя по-прежнему умудренным опытом наставником при несмышленом мальчишке, которому нужно объяснять прописные истины.
- Да, - наконец прервал молчание король, кивая сам себе. - Для победы нужна армия, и я соберу ее. И если ныне каждый спешит забыть о присяге, если верность слову более ничего не значит для тех, кто так кичится десятками поколений благородных предков, пусть тогда все эти рыцари бьются, как простые наемники, - твердо произнес Эйтор. - Если ты прав, и мой названный брат не отдаст победителям владения проигравших в грядущей войне, то так поступлю я. Видит Судия, - усмехнулся король, - после победы тем, кто уцелеет в этой резне, будет не до богатства. Скажи, друг мой, - он взглянул на старого лорда: - Будешь ли ты биться под моими знаменами, если получишь в благодарность и награду за преданность удел мерзкого изменника, лорда Кайлуса?
- Мой господин, - старик сделал вид, что возмущен: - Как ты можешь говорить такое, как ты можешь думать обо мне так, словно я - презренный торгаш, только и ждущий, когда назовут подходящую цену? Я буду с тобой до конца, пусть даже после победы не только ничего не приобрету, но даже лишусь всего, что имею, если только такова будет твоя воля.
Все было решено в тот самый миг, когда король вошел в ворота замка. Маркус никогда не отказался бы приумножить свою власть, и теперь судьба, видимо, вдоволь насмотревшись на его мучения, даровала шанс стать вторым человеком в королевстве, или даже первым - Эйтор, лишившийся союзников, всеми преследуемый, был лишь ширмой, марионеткой, нити которой должны были оказаться в руках искушенного кукловода. И эта роль казалась старому лорду вполне пристойной.
Разумеется, Эйтор не поверил лжи Маркуса - все же глупцом он не был, - но сделал вид, что принял не очень искусно изображенную обиду за чистую монету. И лорд тоже не подал виду, что понял истинные чувства своего повелителя.
- Я рад, что ты столь же верен мне, как и прежде, - с благодарностью произнес владыка Альфиона. - Прости, мой друг, если я невольно оскорбил тебя.
- Боюсь, государь, и моя помощь мало что меняет, - покачал головой лорд. - Воинов все равно слишком мало, две, может быть, три сотни. Конечно, все они - мастера, отлично вооруженные, превосходно обученные, но этого не достаточно против той мощи, которую собирает твой названный брат, дабы окончательно утвердить свою власть на этих землях.
- Тогда отправь гонцов к твоим вассалам, - приказал король. - Ведь не все они так легко готовы предать того, кому прежде клялись в верности? Пусть собирают свои дружины, призывают под свои знамена ополченцев. И еще отправь вестников в другие уделы. Кто-то же еще верен мне, или все, как одни, отвернулись от своего короля? - с надеждой произнес он, сам устыдившись той неуверенности, которая звучала в чуть дрожавшем в этот миг голосе.
- Государь, мои люди уже мчатся в Лаген, - пробасил Грефус. - Многих воинов я увел с собой к Эглису, но в моем уделе хватит и умелых дружинников, и храбрых ополченцев, простых горожан и крестьян, которые готовы биться за тебя. Вскоре у нас будет войско, и самозванец в страхе убежит туда, откуда явился.
- Если так, если твои вассалы и данники явятся с севера, что ж, быть может, у нас будет шанс, - кивнул Маркус. - Собрав воедино всех, кто еще верен государю, мы сможем на равных тягаться с Эрвином. Но, скажи, господин, - он взглянул на Эйтора. - Верно ли, что мятежников поддерживают чародеи?