***
На рассвете подруги стояли в кабинете крон-эллина и читали расписание развлечений.
— Надя, Надия. На Земле есть полезная традиция: брать на работе отпуск и развлекаться. Я беру отпуск с сегодняшнего дня. Учёбу догонять вы умеете. Если желаете поменять расписание, вносите предложения.
Девушки переглянулись. Надя улыбнулась и на ухо ничего не понимающей Надии быстро прошептала значение слова "отпуск".
— Сегодня предусмотрены танцы на полигоне вчетвером и большой бассейн в парке с мячами. Главный Жрец к нам присоединится.
И покатилась веселая жизнь… Наде, конечно, больше всего по душе полигон. Но понравился и бассейн. Играли с мячом двое на двое. Арм в паре с Надей, а Жрец с Надией. Жрец делал всё, чтобы столкнуть в воде Арма с Надей. И ведь сталкивал. И им это явно нравилось.
Учились играть в футбол без вратарей. Но с воротами. Маленькими такими воротами. Нахохотались до боли в горле…
Летали наперегонки на лётах. Надя с Надией на простых, Арм с Жрецом на боевых. Все разучили клич индейцев. Устраивали скачки на лошадях. Надя впервые увидела Жреца верхом на коне.
Золотой дракон катал подруг на своей шее и показывал горные владения Правящей семьи. Пытались купаться в горной речке. И мечтали, смотря на искрящиеся в лучах лучезара стремительные потоки воды. Арм и Надя три раза ходили по тропам на водопад, где они оборачивались. Драконы вдоволь налетались и набрызгались под бодрящими струями. Всласть наобнимались шеями. А ещё там Надя общалась со своим Чиком. Рассказывала о себе, обнимала Дракона и гладила его шипы. Несколько раз они поиграли в мяч на крыше дворца. Наверное, это были самые счастливые моменты в её жизни после возвращения в Эллинию.
«Танцевали» и «летали» на полигоне. И один на один, и один на два, и два на два. Когда надоедал серьёзный бой, хохоча носились по полигону друг за другом со штрафными шарами.
А ещё занимались бальными танцами. Арм показал Надии земной вальс. Та пребывала в полном шоке. Нет, не в полном. В абсолютном. Особенно, когда Арм попытался её обучить этому танцу. Она, бедная, цепенела на месте, чем вызывала бурю эмоций у остальных. Арм с Надей неоднократно показывали ей, как правильно исполнять определенную фигуру, а она, дитя своего мира, стояла, закрыв лицо ладонями…
Ни Арму, ни Наде не приходило в голову погрустить или вспомнить прошлое. После заката лучезара от усталости и полученных эмоций они падали в постели, чтобы на рассвете опять окунуться в мир развлечений.
А однажды Жрец сказал, что пришли важные документы для Правящего Эллинии и заодно попросил Надю зайти к нему поговорить. Арм всё понял. И его сердце пропустило удар: сейчас они должны сделать шаги навстречу друг другу… или… возможно, уже никогда.
Глава 74 И повиноваться первому же порыву обнять любимого
И вот Надя опять у Жреца.
— Как настроение?
— Здорово! Хорошо, что Арм решил отдохнуть. Он тоже устал.
— Пойдём на нашу полянку, пообщаемся наедине? — в его глазах появился хитрый прищур.
— Пойдём, Жрец, — улыбнулась Надя, состроив в отместку не менее хитрую рожицу.
Перешли порталом на свою светящуюся благополучием поляну. Сели на траву, и опять в обнимку.
— Надя, время поджимает. Что решила?
— Я подумала и приняла решение…
— Смелее, милая, — Жрец поцеловал её в макушку.
— Я стану женой Арма.
— А ты решила свою проблему?
— Нет… может, постепенно… Но когда придёт время родовой плиты, я лягу и закрою глаза… потерплю.
Жрец отодвинул от себя Надю и сел напротив, пристально смотря на неё.
— Таково твоё решение? — тихо и серьёзно проговорил он, а его глаза медленно, но верно уходили в прищур, взгляд холодел.
И он заговорил: жёстко и резко.
— Да, Надя, наступит момент, когда тебе придётся лечь на родовую плиту. И он будет не рядом, он будет с тобой, он будет над тобой, он будет на тебе. Ты почувствуешь его дыхание, движения, вы соприкоснетесь телами. Тебе придётся раскрыться перед мужем, перед мужчиной. Тебе необходимо принять его. Принять в себя, принять туда, где он уже побывал неестественным и болезненным образом. Образом, убивающим достоинство женщины. И плита встанет перед твоими глазами. Хоть открытыми, хоть закрытыми. И я знаю, что ты сделаешь, Надя. Ты обхватишь себя руками, вот как сейчас, и зажмёшься в непроницаемый кокон.
Надя очнулась. Она сидела в напряжении, сгорбившись, обхватив себя руками и с судорожно сжатыми ногами. Заставила себя расслабиться и бросила отчаянный взгляд на Жреца. Он ласково притянул её к себе и следующее произнёс своим обычным, добрым и лечащим душу голосом:
— Именно поэтому, Надя, ваши слияния должны начаться до обряда зачатия ребёнка. Вы обязаны преодолеть этот барьер. И это крайне сложно сделать не только тебе, но и ему. Разве ты не замечаешь, что он боится лишний раз до тебя дотронуться? Арм своими прикосновениями боится и тебе, и себе напомнить о тех событиях. А ещё он панически боится окончательно тебя потерять.
Надя молчала нахмурившись.
— Теперь понимаешь, что, возможно, лучше начать новые отношения с другим мужчиной, чем преодолевать почти непреодолимые барьеры?
— Может быть…
Надя вопросительно посмотрела на Жреца и отвела взгляд. Она прислушалась к себе. Что-то в ней изменилось после его неожиданной отповеди. Видимо, он нарочно с ней говорил таким тоном — жёстко, болезненно, безапелляционно — чтобы вскрыть нарыв проблемы. Выбивал клин клином. Он же психолог на всю её голову. Надя усмехнулась. Но ей стало легче. Она поняла. Поняла, что находится на пороге правильного решения.
Надя уже призналась себе, что как отъявленная мазохистка, отчаянно любит Арма. Но гордость и презрение к его поступкам выстроили такой же барьер, как когда-то на Земле перед мужем. Надя вздохнула. Мир вокруг другой, но она всё та же. Гордость идёт впереди самой Нади. И она обязана найти способ, не унижая свою гордость, поставить её позади не только себя, но и любви. А может любовь поставить впереди себя. Да. Сначала любовь, потом она и лишь за ней — гордость. Вот где правильное решение… в её случае.
А Жрец ласково смотрел на свое сокровище и не прерывал её размышлений. Он видел по глазам, что его милая Надя именно сейчас находится на пороге душевного выздоровления. Он ведь психолог на всю её голову.
Осталось совсем немного. Совсем немного помочь. Без этого никак. Слишком тяжела душевная травма. Она не справится сама. Надо только чуть-чуть подтолкнуть её на этот путь… именно на этот.
Жрец, приглаживая серебряные волосы, едва задел большим пальцем висок, и через мгновенье Надя уже спала.
— Моя драгоценность, — нежно зашептал Жрец, слегка касаясь губами любимого лица, — моё создание. Самое совершенное создание. Трогательное и гордое, смиренное и строптивое, любящее и ненавидящее, мечущееся и решительное…
Губы Жреца жаждали поцелуев, и он не останавливал себя. В его власти её лицо, её тело. Руки всё настойчивее хозяйничали на нём, стягивая платье с плеч и рук, услаждая любимую то мягко и нежно, то грубо и требовательно…
— Откликнись, маленькая…
И она откликнулось, плавясь от его ласк.
— Арм…
— Вот так… умница моя, — прошептал Жрец между лёгкими касаниями губ к её губам так, как это умел Арм, доводя Надю до исступлённого желания быть покорённой…
Подчиняясь своему порыву, Жрец впился в губы, и она ответила на поцелуй трепетно и горячо. Его ладонь скользила то вверх, то вниз по ноге девушки, поднимая платье всё выше и выше.
— Арм…
Непрерывно покрывая её поцелуями, Жрец наслаждался сам, заставляя наслаждаться своё, такое желанное сокровище.
— Арм… Арм…
— Я люблю тебя, маленькая…
— И я… и я люблю…
И только после этого он со стоном остановил себя. Поднялся на колени, поднимая с собой свое сокровище. Прижал к себе его милую Надю, желая растворить её в себе и никогда не отпускать.
Закрыл глаза. Он не хочет отдавать её никому, но отдаст. Ещё немного и его живой мир пройдёт точку невозврата. И тогда вместе с ним погибнет и его такое маленькое и такое бесценное сокровище. Отдаст, чтобы спасти живой мир и её вместе с ним. Отдаст, чтобы в будущем подарить ей вечную жизнь созидания. Его возможности и её умная головка позволят вырастить из их маленького мира большой, красивый и совершенный мир. Он отдаст её, чтобы в будущем подарить ей вечную, абсолютную и изначальную любовь.
Но он отдаст её любящей и в любящие руки. Эти два строптивца прошли жёсткие испытания и больше не допустят ошибок. Они пройдут по жизни с любовью друг к другу, с любовью и ответственностью ко всему живому в их маленьком мире. А он будет рядом. И не помешает им.
— Я подожду тебя, моё сокровище, чтобы прижать к себе и увести в свой изумительный мир магии. Придёт время, и мы станем настоящими мужем и женой. Нам станет доступно блаженство слияния. И только тогда ты познаешь высшее наслаждение магией любви. И у нас будут дети — будущие миры… Это твой главный путь, милая… А пока — да. Я запечатал твою душу не только от других мужчин, но и от себя. Хочу, чтобы ты прошла кратчайшим путём до нашего с тобой счастья. И не сомневайся, моё сокровище, твоя любовь к Арму — истинная любовь. Я лишь помог сохранить её.
Жрец с сожалением выпустил Надю из объятий. Сел и притянул её, ещё спящую, к себе. Привёл в порядок одежду.
— Прости, милое создание, за такой обман. Но я убрал твою проблему. Убрал барьер. Больше никогда та жертвенная плита не встанет перед твоими глазами. В них будет светиться только любовь. Любовь к Арму и к нашему маленькому миру.
Поглаживая серебряные волосы, он опять коснулся большим пальцем её виска.
Надя чуть вздрогнула и проснулась. Со сладким стоном подтянула ноги к животу. Её голова лежала на груди Жреца. Она подняла взгляд и, встретившись с добрым лучистым взглядом, ещё крепче прижалась к нему.
— Я уснула. Прости, Жрец. Наверное, многого не услышала.
— Ты так вкусно спала. Что-нибудь снилось? — Жрец сбоку заглянул в её вспыхнувшее жаром лицо и грустно улыбнулся.