– К сожалению, это так, – согласно вздохнул господин Георс. – Мне кажется, вы хорошо понимаете наше учение, леди.
– Я очень стараюсь его понять.
– Это приятно слышать.
Я мысленно усмехнулась: еще бы ему не было приятно. Я уйму времени потратила, чтобы перелопатить это Учение и выловить из кучи словесного мусора хоть какое-то рациональное зерно. Еще больше времени потратила на обдумывание и сравнивание его с нашей Библией, но в итоге пришла к выводу, что вера в Аллара не так уж плоха. А сейчас, немного побалансировав на грани, даже готова поверить, что вы, господин ал-тар, действительно не похожи на клириков моей далекой родины.
– На самом деле у человека трудная участь, – неожиданно сказал священник, как-то по-особенному на меня посмотрев. – Он стремится к небу, но не может оторваться от земли. Желает взлететь, но оковы на ногах не пускают. Его душа бьется в темнице разума, однако далеко не всегда получает свободу.
– Человек всегда был полем битвы, – согласилась я. – Его душа – как полная противоречий книга для Верховного Судии. Самое трудное и самое ревнивое творение своего бога.
– Верой мы пытаемся дать ему свободу. Вера призвана для того, чтобы человек стремился вперед и дальше. Не останавливался, не отчаялся, не упал.
– Так задумано, – вздохнула я. – Но трудно верить в лучшее, когда душа разрывается надвое. Трудно остаться чистым, идя по колено в грязи. И еще труднее бороться с самим собой, если для победы нужно уничтожить большую часть себя.
– Айд силен, – чуть прищурился ал-тар, отставив в сторону тарелку. – Его власть велика. Он искусно прячется под лживыми масками, ловко подменяет одно понятие другим и прекрасно знает, чем соблазнить людские души.
Я криво улыбнулась.
– А почему, по-вашему, Аллар это допускает? Почему Айд, несмотря ни на что, все-таки существует?
– Это – очень трудный вопрос, леди.
– И он, наверное, не к вам?
– Я могу только предполагать, – мирно посмотрел на меня священник, никак не отреагировав на этот укол. – И могу лишь догадываться, какой замысел преследовал Светоносный, ставя перед нами такое серьезное испытание.
– Вы полагаете, это – испытание? Искушение? Путь? Вы тоже считаете, что страдания очищают душу?
– Я полагаю, что каждому отмерена его собственная чаша, леди.
– Да, конечно, – невесело вздохнула я. – Бог не по силам не дает.
– Вот именно. За все наши грехи когда-нибудь наступит расплата.
– И у каждого за плечами лежит своя ноша, – снова согласилась я, невольно подумав о своей, и тут же помрачнела.
Да уж. Разговор у нас завязался – что надо. Веселый, непринужденный, занимательный. Только перед сном и вести такие душеспасительные беседы. Правда, проку от них… интересно, что бы сказал ал-тар, если бы знал, кто сидит перед ним? Что бы он сказал, если бы знал, что я задумала? Согласился бы с тем, что Невирон – это тоже своего рода испытание? Посчитал бы, что угроза темного жреца – лишь проявление воли его молчаливого бога?
– А какая ноша, у вас, леди Гайдэ? – внезапно спросил ал-тар, испытующе на меня посмотрев. Внимательно так. Остро. И очень-очень пристально.
Я только вздохнула.
– К несчастью, моя ноша – она только моя, господин Георс.
– А все-таки?
– Простите, но мне не с кем ею поделиться. Боюсь, вы при всем желании не сможете мне помочь.
Первосвященник чуть сузил глаза, но потом кивнул.
– Я не вправе настаивать. Но, возможно, когда-нибудь вы передумаете.
– Возможно, – тихо отозвалась я. – Если успею.
Король немного помолчал, благородно не мешая нашей милой беседе, а затем все-таки спросил:
– Как вы думаете, леди Гайдэ, почему ваш Хозяин все-таки решил нам показаться?
Хех. А не много ли вы на себя берете? И не стыдно вам хамить даме в лицо?
– Он не мой хозяин, ваше величество, – весьма прохладно отметила я, демонстративно уставившись в другую сторону. – А показался потому, что посчитал это необходимым. И тогда, когда это было нужно.
– Он самовольно изменил ход древнего обряда.
– Он наконец закончил его, как положено, – так же ровно отозвалась я. – И закрыл Айдову Расщелину, оберегая вашу страну от Тварей Невирона. Вас это не устраивает?
Король неуловимо нахмурился.
– Я не люблю недоговоренностей, леди. И не люблю, когда действуют исподтишка.
– Правда? – фальшиво изумилась я, не став упоминать о том, что Его Дражайшее Величество не так давно распорядилось поднять всю мою подноготную и не погнушалось заняться прослушиванием частных разговоров, как какой-то шпион.
Король нахмурился заметнее, а его глаза отчетливо потемнели.
– Что вас так удивляет, леди? Ишта появился в Валлионе внезапно. Неизвестно откуда. О нем крайне мало сведений. Он упорно отказывается от встречи. И поступает так, как будто ему есть что скрывать и есть чего опасаться.
– А вы ждали, что он заявится во дворец и доложится вам по всей форме? – насмешливо спросила я.
Его величество отставил полупустой бокал и взглянул поверх мягко мерцающего хрусталя.
– Что вы хотите этим сказать, леди?
– Мне кажется, Ишта достаточно ясно дал понять, что уважает ваш титул и принимает его как данность. Что не планирует ничего менять в Валлионе. Не намеревается вмешиваться в вопросы политики. Соглашается, что вы разбираетесь в этом лучше, и не старается заниматься не своим делом. У него и так достаточно трудностей, чтобы всеми силами избегать новых. А вы ему… гм… – я едва не хихикнула про себя, – подходите. Как правитель. Разве это плохо?
Король чуть ли не со стуком сомкнул челюсти и убрал руки со стола.
Ох, как я по нему проехалась! Интересно, он кулаки сейчас сжимает?
Я демонстративно опустила взгляд на тарелку и изобразила вселенское смирение, чтобы не вызвать тут настоящего взрыва. Подходите… ха-ха. Не так ли вы меня приложили в свое время, ваше величество? Я вам подхожу? А теперь и вы мне… гм, подходите. Вот так: коварный удар. Неудачный блок. Молниеносная атака… кажется, вы ранены, сир?
– Почему вы не снимаете перчаток, леди? – дипломатично перевел разговор в более спокойное русло господин Георс.
Я отложила белоснежную салфетку, которая в черных перчатках смотрелась довольно двусмысленно, и смиренно сложила руки на коленях.
– Это обычай моей родины, сударь. Леди вне дома положено носить перчатки.
– Это правило работает даже за столом?
– Да.
– Но разве это – единственная причина, леди? – продолжал допытываться священник, видимо, давая королю время успокоиться.
Я чуть улыбнулась.
– Нет, сударь. Еще у меня довольно нежная кожа, которую я стараюсь беречь.
И не остается отпечатков пальцев, хотя вы об этом вряд ли знаете.
– Неужели вы так боитесь пораниться, леди? – наконец соизволил поддержать тему Его Рассерженное Величество.
Я улыбнулась шире.
– Нет, сир. Поранить меня не так просто. Но и рисковать я лишний раз не люблю.
– У меня сложилось другое впечатление, – спокойно заметил король, недобро сверкнув глазами.
Ого. Видно, я зацепила его больше, чем думала, и теперь его королевское величество намекает, что это было рискованно. Ну-ну.
Я насмешливо посмотрела на короля в упор.
– Боюсь, оно несколько преувеличено, сир. Я рискую только по необходимости. И лишь тогда, когда другого выхода не остается.
Вернее, когда мне его не оставляют.
– Сюда вы приехали тоже по необходимости, – многозначительно заметил монарх, и я мысленно поставила ему плюсик. – Значит ли это, что пребывание в Рейдане вы считаете для себя рискованным?
– Я родом из глухого уголка, ваше величество. Столица для меня – целое испытание.
– Мне кажется, вы выдерживаете его неплохо, – сухо сообщил король.
– Благодарю вас, сир. Надеюсь, что выдержу до конца.
Мы снова ненадолго скрестили взгляды. А потом я заметила, как далеко за его спиной солнце дарит небу последние золотые лучи, и мгновенно отвлеклась, найдя гораздо более приятный объект для созерцания.
А небо было невероятно красивым. Нежно-золотым, в длинных стрелах отгорающего заката. Чистым, без единого облачка. Далеким. И поистине бесконечным. Почти таким же прекрасным, как на моем заветном холме, где я целых полгода могла безнаказанно любоваться этим неповторимым зрелищем.
Наверное, я смотрела вдаль слишком пристально. И слишком жадно впитывала эту недосягаемую красоту, потому что король внезапно нахмурился, обернулся, пытаясь понять, что же меня так увлекло, что я даже про него позабыла, и озадаченно уставился на заходящее солнце.
– Благодарю вас, господин ал-тар, – со вздохом сказала я, неохотно возвращаясь с небес на землю. – За хороший вечер и интересную беседу. Вы не станете возражать, если я вас покину?
Первосвященник вежливо встал, давая мне повод тоже подняться из-за стола, и учтиво наклонил голову.
– Мне жаль, что вы так быстро нас покидаете, леди, но я очень рад, что вы выбрали время и приняли мое приглашение. Это действительно был очень интересный вечер.
– Всего доброго, господин ал-тар.
Его высокопреосвященство благосклонно принял мой изящный реверанс и не стал задерживать, когда я повернулась и бесшумно выскользнула в изрядно потемневший сад, смутно подивившись тому, что прошло так много времени. Вроде только-только пришли, всего-то парой фраз обменялись в перерыве между салатом и бокалом легкого вина, а уже ночь на носу. Кажется, у местного времени есть поразительная особенность не только лениво ползти, как сонная улитка, когда ему вздумается, но и нестись вскачь, как табун диких лошадей.
Конечно же, когда нам это совершенно невыгодно.
О том, как буду уезжать, я пока не думала – незачем переживать по пустякам, без экипажа меня тут никто не оставит. К тому же до выхода топать целых полчаса, так что успеет господин ал-тар дать нужный знак своим людям и снарядить приличную карету. А если и нет, то одолжу у его монахов какого-нибудь резвого коника и рискну прослыть лихой наездницей дважды, потому что непременно отсюда уеду, даже если для этого придется взгромоздиться в седло в пышном платье.